На перроне степной ветерок развевал длинные Ленины волосы. Она придержала рукой тёмные пряди, улыбнулась:
-Значит, из нас двоих ты, Полунин, мальчишку выбрал… а не жену.
Саня пожал плечами:
- Я не выбирал. Это не тот случай, Лен, когда выбирают. Я тебе ещё на службе сказал, что у меня есть сын. И он всегда будет со мной. Потому что он мой сын.
-Что ж, Полунин… Твоё решение. Только знай: возврата не будет. Ты скоро передумаешь… но – помни: я не из тех женщин, которые ждут, когда к ним вернутся. И не вздумай мне писать. Я не отвечу.
-Лен! У тебя всё будет хорошо. И ты обязательно встретишь того, кто тебе нужен.
-Того, кто тебе нужен… – повторила Лена. – А тебе какая нужна?.. Мне казалось, – я тебе нравлюсь. – Лена встряхнула волосами, чуть заметным движением узких ладоней коснулась груди и талии.
-Ты красивая, – просто сказал Саня. – А про то, какая мне нужна… Лен! У меня сын. А ты ни разу не подошла к мальчишке. Делала вид, что не замечаешь его. А потом – ты же сама призналась, что он тебе не нужен.
- Призналась!.. А ты хотел, чтобы я выражала бурную радость – по поводу того, что мне придётся воспитывать чужого ребёнка?.. Полунин! Тебе не кажется, что у тебя завышенные требования к будущей жене? Эта твоя… Марина, чьё имя ты так трепетно произнёс … – помнишь?.. – бросила родного ребёнка. А от меня ты чего требуешь? Я что-нибудь должна твоему ребёнку?
Саня поднял Ленину дорожную сумку:
-Я ничего не требую, Лен. И сыну моему ты ничего не должна. – Кивнул на проводницу, что уже поднялась по ступенькам вагона: – Тебе пора.
Дома закурили с батей. Отец сказал:
-Оно и к лучшему, Сань. А то – привык бы мальчишка… а она бы хвостом вильнула.
Андрюшка рос… Ещё больше становился похожим на Саню. Мать целовала малого:
-Надо ж: такое повторение! Даже – взгляд, улыбка… И бровки так же хмурит. И походка Санина! И вареники точно так ест, как Саня!
Саня и сам видел, что Андрюшка похож на него…
И всё же мелькало что-то… почти неуловимое, – как раз во взгляде, в улыбке, – мелькало что-то Маринкино… видимое только Сане…
… -Ну, что ты ходишь, как тень! – раздражалась Ольга Семёновна. Молодая, собой хороша… Здорова. Живёшь за материной спиной… на всём готовом: вон, – за целый день даже яичницу не можешь себе пожарить. Ждёшь, пока мать с работы придёт.
Марине не хотелось – ни яичницы, ни разговоров… Не хотелось отвечать на мамины упрёки.
Лишь однажды – через полгода после… после рождения их с Санькой мальчишечки… – подняла на маму глаза. А в глазах – почти угасшими синими огоньками отсвет надежды:
- Мам… Ты говорила – пройдёт…
А Ольга Семёновна за раздражением скрывала тревогу… и – вину:
-Что – пройдёт?.. Всё уже давно прошло! Давным-давно прошло! А ты бродишь, как…
-Мам!.. Ты говорила – пройдёт… А маленький снится мне. И сегодня снился… И Саня снился. А ты говорила: пройдёт…
В конце той весны Марина с матерью уехали в соседний город. Здесь их никто не знал, и можно было всё начать сначала. Казалось, так и было: Ольга Семёновна быстро нашла работу – устроилась в ламповую. (Ламповая на угольной шахте – это последний контрольно-пропускной пункт перед спуском в шахту. Здесь шахтёры получают самоспасатели, респираторы и светильники. Ламповщицами работают женщины. Они заряжают аккумуляторы шахтёрских ламп, одновременно являются и учётчиками, и контролёрами: в специальный журнал записывают фамилии всех, кто работает под землёй, отмечают время спуска в забой и время подъёма на-гора, а так же – номера аккумуляторов, – примечание автора). Им с Мариной даже комнатку дали – в очень уютной шахтёрской малосемейке.
Живи и радуйся, – убеждала себя Ольга Семёновна…
А – что?!.. Лучше было бы остаться – едва-едва семнадцать исполнилось! – с ребёнком на руках… и – с репутацией одинокой матери?
А Маринка… Сама на себя не похожа. И её потухшие глаза оставляли всё меньше надежды, что они обе – и мать, и дочь – забудут прошедшую весну…
- Не захотела поступать в институт – устраивайся на работу, – заявила Ольга Семёновна дочери. –Нечего ходить из угла в угол… или целыми днями лежать лицом к стене. В садик нянечка требуется.
Из-за промелькнувшей безысходной горечи в дочкиных глазах повысила голос:
- А ты что хотела?! Вот станешь профессором – не будешь работать няней!
Марину приняли нянечкой в ясельную группу. В этой группе были самые маленькие дети – те, которым ещё и года не исполнилось. По вечерам в детский сад приходили совсем молодые мамы… За некоторыми ребятами мамы приходили вместе с такими же юными, но уже серьёзными и строгими папами. Марине нравилось смотреть, как папы сами что-то заботливо перестилают в красивых колясочках, – пока мамы держат малышей на руках…
А иногда приходили одни мамы. Они казались Маринке очень уставшими, и она помогала им собирать ребят домой. Мамы благодарно переговаривались:
-Совсем девчоночка… А уже знает, как о малютках заботиться…
А дома – долгими вечерами и особенно в выходной – Маринка так и ходила тенью из угла в угол… Так же уклонялась от разговоров с матерью. И Ольга Семёновна так же за раздражением скрывала вину…
По утрам Марина прибегала в ясельки раньше всех нянечек. Старательно мыла игрушки, протирала столики и подоконники, крошечные кроватки…
А потом целый день незаметно всматривалась в лица мальчишечек, что родились минувшей весной, – как их с Саней сын…
Значит, и их с Саней ребёночек, их мальчишка, уже стал таким, как ребята в ясельках. Интересно: как назвали его?.. И, сама не зная – почему… называла их с Саней сына Андрюшкой. Может, потому, что в группе было трое Андрюшек… и все – светловолосые, ясноглазые такие мальчишки… А, может, оттого, что ей очень нравилось Санино имя и отчество – звучит красиво и сильно: Александр Андреевич… И – Андрей Александрович тоже было бы красиво и сильно…
Мать настаивала на поступлении в институт:
- Что, – так и будешь в яслях сидеть? Ну, и с кем ты там познакомишься? Сторож, и то – женщина! Нигде не бываешь, ни с кем не встречаешься… Думаешь, – кто-то домой к тебе сам придёт?.. Так времена, когда к девушкам присылали сватов, давно прошли! Решила в девках сидеть?
А Марине было просто жалко – уйти из яселек…
Уйти – и не видеть, как растут Андрюшки… И Любаша, и Танечка, и Серёжка с Катюшей…
Вера Ивановна, заведующая садиком, тоже сказала:
-Мариночка! Тебе бы учиться надо. Ребятишек ты любишь, работать умеешь, – поступай в педагогический. Я поговорю в отделе образования, чтоб тебе направление на учёбу дали. Готовься к вступительным экзаменам.
Марина как-то подумала: с поступлением в институт можно будет жить в студенческом общежитии…
Так и вышло: осенью Марина стала студенткой факультета начального образования: ей ещё в школе хотелось стать учительницей младших классов, – чтобы учить ребят с самого начала…
Девчонки-однокурсницы встречались с солдатами: в городе была воинская часть. Подруги звали Маринку на танцы… А она лишь головой качала, ссылалась на то, что не успела подготовиться к занятию…
И смотрела на подружек из окна. Смотрела, как они, счастливые, в нарядных платьях, одна за другой выбегают во двор институтского общежития, где их уже ждут парни-солдаты…
И думала о том, что Саня тоже служит в армии. И где-то далеко ходит в увольнения самый красивый солдат… Тот, который должен был стать самым любимым и самым родным солдатом.
А на проводах в армию с ним рядом, наверное, сидела та самая девчонка, которую Саня катал на мотоцикле – в далёкий день их школьных осенних каникул…
Подходил к концу второй курс педагогического института. Студенты готовились к летней сессии, и однажды Марина предупредила мать, что на несколько дней уедет с подругой в деревню: будут вместе с Надюшей готовиться к экзамену по методике.
А на вокзале вдруг сказала Наде, что не сможет поехать с ней. Проводила подругу… И – неожиданно для себя самой – подошла к билетной кассе. Купила билет до маленькой степной станции, недалеко от которой – их шахтёрский посёлок Васильевка…
Вечерело, когда Маринка, замирая сердцем, остановилась за разросшимися кустами сирени у двора Полуниных…
Санина мать, Татьяна Алексеевна, снимала с бельевой верёвки детскую одёжку. Саня с батей возились в гараже… С крыльца спустилась высокая, очень красивая девушка… Уверенно и требовательно окликнула Саню. Саня вышел, а она, ничуть не стесняясь бати с матерью, прижалась к нему, о чём-то спросила, засмеялась…
Значит, жена…
И мама была права, когда говорила о том, что у Сани – другая…
Марина плохо помнила ту девчонку, что сидела на Санином мотоцикле в тот день, когда они с матерью приехали в Васильевку… Но, конечно же, это была она…
И у них с Саней есть ребёнок – мальчишка: вон, на скамейке под яблоней – игрушечные машинки… а рядом – трёхколёсный велосипед…
Значит, Саня женился ещё перед армией.
Значит, – надо всё забыть…
И… их с Саней мальчишечку – тоже забыть?..
Раз Саня забыл о нём…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Навигация по каналу «Полевые цветы» (2018-2024 год)