В 2019 г. Южно-Уральский госуниверситет Челябинска (ЮУрГУ) издал 2-й том «Истории Южного Урала» о региональной истории эпохи бронзы. В 2021 г. вышел в свет очередной номер Вестника ЮУрГУ серии социально-гуманитарных наук. 12–14 апреля 2023 г. Челябинский госуниверситет (ЧГУ) организовал II Международную междисциплинарную конференцию «Древние и традиционные культуры во взаимодействии со средой обитания: проблемы исторической реконструкции» (далее ДТК) с последующей публикацией докладов, предназначенных «для специалистов, студентов и преподавателей исторических специальностей, краеведов, сотрудников музеев и всех интересующихся вопросами исторической реконструкции».
Во всех этих университетских изданиях по видимости академического характера опубликованы работы учителя истории и руководителя музея истории Калининского района СОШ №154 г. Челябинска А. А. Воронкова (5; 6; 7), в 1987 г. случайно во время участия в археологических раскопках наткнувшегося со своим школьным товарищем на остатки валов поселения синташтинской археологической культуры бронзового века (САК) Аркаим. Этот факт явно сыграл свою роль в том, что последние несколько лет на фоне активной фабрикации и пропаганды всеми (научно-)образовательными и культурно-просветительскими учреждениями Челябинской области при активной поддержке губернаторской четы лженаучного мифа о синташтинских «ариях» Южного Зауралья эпохи бронзы как движущей силе всей истории Древнего Мира (13) любитель-лингвист и волею судьбы один из творцов аркаимского симулякра А. А. Воронков, уже много лет выдумывающий фантомный «арийский» язык создателей САК (2; 3; 4), стал главным университетским «специалистом» Челябинска в области изучения синташтинско-андроновской «речи» и его «труды» вошли в формально академические издания ЮУрГУ и ЧГУ. Мы уже выступали в официальной рецензии с критикой псевдолингвистических построений А. А. Воронкова (12, с. 168–170), но продолжающееся использование его «выводов» археологами, историками, руководством ЮУрГУ и ЧГУ и педагогами Южного Урала заставляет нас повторно вернуться к этой проблематике и затронуть ряд дополнительных аспектов его квазилингвистических «реконструкций».
Мы указали ранее следующие принципиальные моменты, свидетельствующие о лженаучности построений А. А. Воронкова:
1. Ни одного зафиксированного материальными носителями реального слова ни из одного диалекта населения бронзового века Южного Урала лингвистической и исторической науке неизвестно.
2. Его реконструкции суть результат подгонки, гадательной подборки корней индоевропейских языков к этимологии челябинских топонимов и гидронимов.
3. Нет никаких доказательств того, что горы и реки Южного Зауралья носили в бронзовом веке индоевропейские (арийские, тохарские, албанские, дакийские, фракийские и т.д.) названия.
4. Географическая область заимствования арийской лексики в финно-угорские языки не установлена.
К сказанному выше добавим, что используемый А. А. Воронковым для «обнаружения» «арийских» этимологий в оронимах и гидронимах Южного Урала псевдонаучный «метод» основан на произвольном использовании лексики различных индоевропейских языков (общеиндоевропейского, арийского, индоарийского, иранского, дардского, нуристанского, палеобалканского, фракийского, дакийского, албанского, иллирийского, пеласгского, древнегреческого, латинского, кельтского, славянского, германского, балтского, тохарского) на разных хронологических этапах их развития, с одной стороны. Так, он указывает, что «в компонентах 25 исследованных топонимов всего схождений: с дако-фракийским — 10; с иллирийским и албанским — 9; с греческим — 9; с балто-славянским — 12; с кельтскими — 8; с италийскими — 6; с германским — 4» (7, с. 25).
С другой стороны, даже когда А. А. Воронков не выходит за рамки арийской группы диалектов индоевропейского, он соединяет в одно композитное имя собственное «реконструируемого» им синташтинского «арийского» «языка» корни либо слова, документально зафиксированные либо гипотетически восстанавливаемые для разных хронологических стадий развития (индоевропейский → арийский → праиндоарийский → древнеиндоарийский → среднеиндоарийский).
Например, гидроним Синташта А. А. Воронков трактует как санскритское «река рассветной стороны» — при этом игнорируется, что древнеиндоарийское sindhu «река» должно было сначала превратиться в sindu (аналогично hindu— древнеперсидскому обозначению располагавшейся в долине Инда провинции Синд в империи Ахеменидов (11, с. 402)) и только потом в sintu. Соответственно гидроним Синташта даже гипотетически не может считаться отображающим древнеиндоарийское ведийское либо более позднее санскритское имя реки и датироваться эпохой бронзы.
Чудесным образом в «анализируемой» им лексике южноуральских ойконимов все эти диалектно и хронологически разнородные индоевропейские этимологии семантическими пучками фокусируются именно в «арийские» «слова» синташтинского «языка», как если бы прародина всех индоевропейцев находилась именно в этом регионе и отсюда они разошлись по всему миру, при этом ухитрившись запечатлеть на прощание свою лексику именно в гидронимах и оронимах ареала САК.
В скудном фантомном «материале» «реконструированного» им синташтинского «языка» А. А. Воронков «смог» не просто «выделить» «арийскую» лексику, но и «определить», что она относится к нескольким стадиям развития арийской речи и её дробления на отдельные диалекты (индоарийский, иранский, нуристанский, дардский), и вдобавок ещё и «выявить» следы существования контактов её носителей с представителями других индоевропейских диалектов — прабалтославян, палеобалканцев, греков, пракельтов, праиталиков.
Оценить такое мастерство маэстро псевдолингвистики позволяет лишь тот скромный факт, что науке неизвестно ни одного слова создателей ни одной археологической культуры Восточной Европы, Приуралья и Зауралья до раннего железного века (глубоко в I тыс. до н.э.), с учётом того, что хронологическая дистанция между исторической фиксацией анализируемых им гидронимов и оронимов и их предполагаемым бытованием в обществах абашевцев, синташтинцев, петровцев, андроновцев и срубников составляет три с половиной тысячи лет и более.
На этом «радужном» фоне мелкими и неуместными придирками выглядят предлагаемые другими авторами неиндоевропейские версии чтения и этимологии ойконимов ареала САК.
Так, к.и.н., научный сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского исследовательского центра РАН Ю. А. Абсалямова указывает относительно оронима Иремель, трактуемого А. А. Воронковым как «гора ветров»:
«На данный момент нет устоявшейся этимологии названия Иремель. Исследователи продолжают предлагать новые версии его происхождения. Необходимо отметить, что, возможно, оригинальной формой названия является Иремели (Ирəмəле) с ударением на последний слог, как оно звучит в одноименной народной песне… Связывая с древней металлургией края, возводят его к глаголу «иреmеү» ῾плавить᾽ и переводят как «плавильня, место плавки»… Искали корни названия в языке манси, переводя его как «край [горы, который] сделался низким» (Ёр-ём-ёлы)… В 70 км от горы, в верховьях реки Миасс, протекают небольшие речки под названием Верхний, Средний и Нижний Иремель. Исходя из данного факта, были озвучены предположения о переносе гидронима на название горы, связывавшие его с близкими по звучанию словами «əрəмəлек, əрəмə» (‘заболоченная полоса вдоль реки, занятая густыми зарослями кустарника и леса᾽)» (1, с. 17). Именование рек «горами ветров» проблематично.
Или к.филол.н., зав. кафедрой русского языка Оренбургского пединститута Б. А. Моисеев указывает в книге, рецензентами которой выступили сразу три профессора — один д.и.н. и два д.филол.н., относительно гидронима Тобол, трактуемого А. А. Воронковым как «длинная-длинная река»:
«Наиболее правдоподобная этимология топонима Тобол, как представляется, следующая. В его основе лежит название кустарника, которое в казахском языке звучит как табул, а в башкирском — тобол. В русском языке приведённым словам соответствует имя кустарника таволга (таволжанник, лабазник). По берегам Тобола в большом количестве рос кустарник таволга (табул), по этому признаку река и получила своё тюркское название» (9, с. 292).
О гидрониме Караганка, который А. А. Воронков трактует как «чистая глубь», Б. А. Моисеев пишет: «В основе её наименования лежит тюркское слово караган — «кустарник чилига, жёлтая акация». Поэтому Караганка — это «речка Чилижная», так как по её берегу растет чилига» (9, с. 135).
Примечательно, что, говоря о кустарниковых степях заповедника Аркаим, через который протекает р. Большая Караганка, Д. Г. Моисеев указывает: «их доминантой прежде всего является карагана кустарничковая (чилига). Наиболее крупные участки кустарниковой степи расположены в Чилижном долу, в средней части которого они достигают в ширину до 200 метров. Средняя высота кустарников около 1 м, местами заросли столь густы, что почти непроходимы» (10, с. 111).
Ст. преп. кафедры теории языка филфака ЧГУ, потом — к.филол.н. Л. Н. Давлеткулова говорит о гидрониме Синташта: «в старинных документах река называется «каменная река». В переводе с башкирского сынташ «надмогильный камень», «изваяние». Сынташтами башкиры называли древние памятники в виде каменных куч, столбов, которые были обнаружены у реки в ходе археологических раскопок. Следовательно, данный топоним можно интерпретировать как “место, где имеются надмогильные камни”» (8, с. 53).
Она же отмечает об орониме Аджигардак, трактуемом А. А. Воронковым как «Пещерная гора»: «При членении названия Аджиг-гар-Так (Тау) его части имеют следующие соответствия: ажыг, ажик «горный перевал», гыр, гар — звуковые вариации древнетюркского kыр “гора”, “гребень”, “хребет”, дак (даг), так (таг) также “гора”» (8, с. 54).
Проникновение псевдолингвистики в системы учреждений школьного и высшего образования, подготовки педагогических кадров и музейного дела недопустимо.
Список литературы:
1. Абсалямова Ю. А. Гора Иремель в сакральной топографии башкир // Вестник Самарского университета. — История, педагогика, филология. — Т. 28, № 4. — 2022. — С. 15–23.
2. Воронков А. А. Из этимологии топонимов заповедника «Аркаим» // Lingua mobilis. — №5 (44). — 2013. — С. 86–90.
3. Воронков А. А. Об истоках авестийской реки Ардви. — Челябинск: Энциклопедия, 2015. — 92 с.
4. Воронков А. А. Аджигардак и оронимы с формантом -ardak на Южном Урале // Челябинский гуманитарий. — №3 (40). — 2017. — С. 7–12.
5. Воронков А. А. Лингвистическая карта Южного Урала эпохи бронзы // История Южного Урала: в 8 т. — Т. 2: Южный Урал в начале эпохи металлов. Бронзовый век. — Челябинск: Изд. центр ЮУрГУ, 2019. — С. 357–385.
6. Воронков А. А. Озеро Ирентик, хребет Ирендык и субстратные слои в топонимике Южного Урала // Вестник ЮУрГУ. Серия «Социально-гуманитарные науки». — 2021. — Т. 21, № 4. — С. 6–12.
7. Воронков А. А. Субстратная топонимика как источник по лингвогенезу синташтинской культуры // Древние и традиционные культуры во взаимодействии со средой обитания: проблемы исторической реконструкции: материалы II Междунар. междисциплинар. конф., Челябинск, Россия, 12–14 апреля 2023 г. / отв. ред. Е. В. Куприянова. — Челябинск: Изд-во Челяб. гос. ун-та, 2023. — С. 16–28.
8. Давлеткулова Л. Н. Семантико-формантная классификация ойконимов тюркского происхождения Челябинской области // Вестник Челябинского государственного университета. — Филология. Искусствоведение. — №17 (271). Вып. 66. — 2012. — С. 51–56.
9. Моисеев Б. А. Местные названия Оренбургской области. Историко-топонимические. — Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2013. — 380 с.
10. Моисеев Д. Г. Краткий очерк растительного покрова ландшафтно-исторического заповедника Аркаим // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия / Науч. ред. Г. Б. Зданович; Сост. Н. О. Иванова. — Челябинск: Творч. об-ние «Каменный пояс», 1995. — С. 107–116.
11. Расторгуева В. С., Эдельман Д. И. Этимологический словарь иранских языков. — Т. 3: g-h. — М.: Вост. лит., 2007. — 493 с.
12. Семененко А. А. О научной недобросовестности авторов коллективной монографии по истории Южного Урала эпохи бронзы. Отзыв на книгу: Южный Урал в начале эпохи металлов. Бронзовый век / А. В. Епимахов и др. // История Южного Урала: В 8 т. — Т. 2. — Челябинск: Издательский центр ЮУРГУ, 2019. — 432 с. // История. Общество. Политика / РИО ФГБОУ ВО «Брянский государственный университет имени академика И. Г. Петровского». — №3(19). — 2021. — С. 163–170.
13. Семененко А. А. Симулякр вместо факта как основа системы подготовки археологических и историко-педагогических кадров и школьников в учреждениях образования Челябинской области (на примере преподавания истории бронзового века Южного Урала) // Современный учебно-воспитательный процесс: актуальные задачи и пути их решения: материалы Всероссийской научно-практической конференции (АНО ДПО «Институт повышения квалификации и профессиональной подготовки», 20 апреля 2023 г.) / ред. колл.: Т. Ю. Хабарова, Н. С. Махина, Д. Н. Припутневич, М. Н. Гребенникова. — Воронеж: ВГПУ, 2023. — С. 264–273.
Материал опубликован как статья: Семененко А.А. Проблема проникновения псевдолингвистики в системы учреждений школьного образования и подготовки педагогических кадров (на примере пропаганды синташтинского «арийского» «языка» в высших учебных заведениях и школьных музеях Челябинска) // Партнёрство семьи и образовательной организации в вопросах воспитания и образования ребенка: проблемы, задачи, перспективы: материалы Всероссийской научно-практической конференции (АНО ДПО «Институт повышения квалификации и профессиональной переподготовки», 20 марта 2024г.) / ред. колл.: Т.Ю. Хабарова, Н.С. Махина, Д.Н. Припутневич, М.Н. Гребенникова. — Воронеж: Воронежский государственный педагогический университет, 2024. — С. 423—426.
Автор публикации — дипломированный историк со специализацией по кафедре археологии и истории Древнего Мира и степенью кандидата исторических наук.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 1.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 2.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 3.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 4.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 5.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 6.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 7.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 8.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 9.
Фабрика фейков Аркаим-Синташта. Эпизод 10.