Из рассказов Ивана Степановича Листовского
В Вифании, близ Троицко-Сергиевой Лавры, в доме знаменитого митрополита Платона, проводник-монах, показывая золотых орлов на потолке в гостиной комнате, объяснял, что это подарок императора Павла своему наставнику Платону.
Такое объяснение может показаться, конечно, крайне неудачным. Что за странность, четыре гипсовые двуглавые орла - подарок Императора! Происхождение же этих орлов имеет между тем историческое значение.
Пользуясь подозрительностью Павла, придворная интрига злоупотребляла этою слабостью доброго по природе Государя. Завидуя митрополиту Платону, которого Император отличал знаками особого благоволения и доверия, завистники желали уронить его в глазах Павла.
Известно, что Император вел переписку с Платоном. Вот ему и сказали: "Ваше Величество, вы все пишете Платону, а он мало ценит ваши письма; ведь он ими оклеивает окна". Павел вспылил, и подозрение запало в его душу.
Приехав в Москву, он, неожиданно для Платона, прибыл в Вифанию. Платон встретил его с радостью; но мрачный вид Императора дал понять изучившему его Платону, что он переживает мучительное состояние.
- Веди меня по твоим комнатам, - сказал Император.
Платон его водит, а Император всё присматривается к окнам.
- Ты не все показал мне комнаты!
- Государь! ты видел все, - отвечал Платон.
- Нет, не все, - раздраженно возразил Император.
- А если ты сомневаешься, Государь, возьми мелок и отмечай всякую дверь. Увидишь без отметки дверь; ну, значит, там не был.
Убедившись, что митрополит сказал ему правду, Павел, войдя в зал, открыл ему причину своего странного поступка: "Мне сказали, что ты моими письмами оклеиваешь окна".
Митрополит опускается на колени и говорит: "Государь! Умолял я тебя и теперь умоляю: не верь ты клевете. Она пагубна для тебя вдвойне: пагубна как для человека, пагубна как для монарха".
Тронутый искренним словом своего духовного наставника, Павел бросился к нему на шею, как стоял тот на коленах, и стал целовать его. Между тем Императрица (Мария Федоровна), любовавшаяся до того из окна гостиной на Лавру, вдруг оборотилась к стороне залы. Увидев, как император Павел почти накрыл собою стоявшего на коленах митрополита, она бросилась туда.
"Что такое? Что такое?!" - отчаянно крикнула она.
Император, поняв её ошибку, рассмеялся. Он поднял митрополита и сказал ему: "Зови, владыка, своего повара, и заказывай ему обед; я буду у тебя обедать и останусь ночевать". Император был весел, осматривал местность и весь день провел в беседе со знаменитым святителем, а уезжая на другой день, приказал ему в гостиной комнате, в память его пребывания и ночлега, устроить императорские гербы.
Император Александр Благословенный, ехав в санях, заметил пьяненького солдата. "Становись назад", - сказал Государь, намереваясь довезти его до казарм или гауптвахты. Солдат стал на запятках и ворчит. "Как с французом бились, так бывало только и слышишь: детушки вперед! детушки вперед! а теперь становись назад"...
Перед набожным и благодушным Государем, конечно, сейчас же представилась живая страница его истории, его слава, созданная геройством Русского солдата, который может пошатнуться пьяненьким, но не дрогнет перед неприятелем. Он велел остановиться и отпустил солдата.
В Сибири служил подполковник Демин. С ним был следующий случай. Был он фельдфебелем в Семёновском, кажется, полку и потом выпущен офицером в Петергофский батальон внутренней стражи. Как-то Государь Николай Павлович приказал всем нижним чинам этого батальона выдать по рублю.
Офицеры показали у себя в строю более солдат, чем было на самом деле и, на излишне полученные деньги устроили пирушку с выпивкой. Демин возвращается с пирушки рано утром, навеселе, расстёгнутый и встречается с Императором.
- Демин! Что это значит?
- Простите, Ваше Величество: покутили на ваш счет, - простодушно отвечал Демин.
- Как на мой счет?
- Да показали больше солдат и на лишние деньги кутнули. Простите, Государь.
- Ну, ступай скорее и проспись, да чтобы Великий Князь Михаил Павлович не узнал об этом; а то достанется вам всем, - сказал Государь.
Другие публикации:
