Энтони Хопкинс с Хеленой Бонем Картер — каким получилось новое кино по мнению нашего постоянного автора?
В центре сюжета Николас Уинтон — реальный человек, филантроп, сумевший вывезти в 1938 году почти семьсот еврейских детей из Праги накануне и в начале немецкой оккупации. Фильм снят по книге его дочери. История борьбы с равнодушием, с опасностью и даже с чиновниками. История разлучения семей ради спасения детишек, которые больше не увидят своих родителей.
Картина снималась англичанами — оказывается, Энтони Хопкинс тоже из этих — а последний раз война на территории острова была лет четыреста назад. Поэтому понимание великобританцами ужасов геноцида и оккупации несколько абстрактное; авторы сосредоточились главным образом на нескольких эпизодах из жизни скромного и отзывчивого человека.
«Одна жизнь» (One Life), Великобритания, 2023.
Жанры: драма, биографический фильм.
Хронометраж: 110 мин.
Режиссёр: Джеймс Хоуз.
В главных ролях: Энтони Хопкинс, Джонни Флинн, Хелена Бонем Картер, Эдриан Роулинз, Ромола Гарай, Лена Олин, Джонатан Прайс.
Действие развивается в двух временных плоскостях и с двумя актёрами в роли одного и того же главного героя.
1987 год, пригород Лондона. К скромному домику подъезжает задрипанная иномарка, из динамиков доносится Моцарт. Сразу ясно, что симпатичный пожилой джентльмен на переднем сиденье не простой пассажир. Да он и не пассажир вовсе, автомобиль-то праворульный. Это и есть Уинтон (Энтони Хопкинс). Может быть случайно, а может и нет — очень похожий на Евстигнеева в роли Плейшнера. Та же перекособоченная походка, та же скупая мимика. А ещё скромность и трогательность.
Услышав по новостям известия о беженцах из какого-то очередного очага войны, Уинтон погружается в воспоминания.
Переходы во времени лишены визуальных находок: просто титры. Особых заморочек по неожиданным поворотам или остроумным решениям сцен не наблюдается — возможно, не было такой задачи. Фабула совпадает с обнародованными фактами реальной истории.
Год 1938-й. Непримечательный английский брокер (в роли молодого Уинтона — Джонни Флинн) по просьбе друзей отправляется в Прагу, чтобы помочь еврейским беженцам. В оценках глобальных событий создатели проявили запредельную тактичность. Стартовые титры объясняют, что лидеры Британии, Франции и Италии согласились отдать Гитлеру Судетскую область, надеясь избежать войны...
На самом деле Италия под чутким руководством Муссолини к тому времени оккупировала Эфиопию и вовсю готовилась к дальнейшему переделу колониального пирога. А западные предводители не только были с Гитлером в шоколаде — они его создали. Ведь Германия, разорённая и проигравшая Первую мировую, по Версальскому договору не имела права на регулярную армию и военную промышленность. Но как-то получилось, что к середине тридцатых всё это уже было, причём не без помощи западных банков и корпораций. В 1936 году Германии была оказана невиданная честь — обе Олимпиады, зимняя и летняя, единственный раз в истории прошли одновременно в одной и той же стране. Лидеры западных «демократий» присутствовали на Играх и самозабвенно зиговали.
Извините, не удержался. Вернёмся к экрану.
Прибыв в Прагу и обнаружив, в каких жалких условиях находятся беженцы, Уинтон понимает, что несчастные не переживут зиму. Честно говоря, это в фильме проскользнуло как так и надо, и возникло недоумение: ладно голландцы с датчанами выделываются и не пропускают через свою территорию сотню детишек — но почему чехословацкие власти не могут своим же гражданам дать тёплые бараки и тарелку супа в мирное пока ещё время? Уинтон вместе со своими бесстрашными помощниками Тревером и Дорин бесстрашно берётся за самое трудное на планете занятие: оформление бумаг. Английские власти требуют кучу бумажек, в том числе денежных.
В Лондоне ждёт вестей и нервничает мать Уинтона (Хелена Бонем Картер), которая по эту сторону Ла-Манша самозабвенно помогает друзьям преодолевать бюрократические препоны, искать финансы и приёмные семьи.
Два временных среза и два ключевых момента. В довоенном — даже не эпизод, в котором гестаповцы проверяют документы. Это одна фраза:
— Ты не можешь спаси всех, — говорит мать, когда Уинтон выбирает, кого из детей отправить последним поездом. И молодой Уинтон не может сдержать слёз, и старый Уинтон плачет, вспоминая через пятьдесят лет.
В современном срезе другой ключевой момент. Пенсионер щёлкает пультом телевизора, перебирая бессмысленные бездушные телеканалы. Задерживается на передаче «Хочу попасть на ТВ»: сограждане кривляются, унижаются, творят всевозможные глупости только ради того, чтобы промелькнуть на экране. Уинтон взирает снисходительно и недоумённо: он никогда не стремился быть знаменитым.
Возможно, реальный Николас Уинтон даже был против экранизации — такое впечатление, что с момента обнародования истории до создания фильма ждали, пока он помрёт. А старик оказался живучим, прожил сто шесть лет, и только после этого дочка написала книгу, а продюсеры сделали фильм.
Киношный Уинтон тем временем хочет опубликовать записи: и как напоминание о страшных событиях, и чтобы разыскать людей, которых спас в тридцать восьмом. Но равнодушные чиновники за полвека совсем не изменились — его архивы никому не интересны.
И перед самой отправкой последнего, девятого поезда нагрянули непонятно кто, вроде в немецких касках, но с чехословацким триколором, сорвали эвакуацию и арестовали помощников Уинтона...
Это правильно, что англичане выпустили такое кино. Потому что кое-где и кое-кто до сих пор преклоняется перед Гитлером, всё чаще неонацизм заявляет о себе, и фильмы Лени Рифеншталь, прославляющие достижения Германии, восхищают впечатлительных либералов и поныне. Надо бы их почаще тыкать мордой в зассанные тапки.
The Guardian пишет: «Нужно иметь каменное сердце, чтобы не быть тронутым этой необыкновенной правдивой историей». Насчёт самой истории — разумеется. Но речь о фильме.
Киношного размаха не хватает: интерьеры и локации куцые, самые напряжённые сцены склеены из нарезки коротких кадров.
Непреднамеренная ирония встречается — вряд ли понятная англичанам.
— Вы еврей? — спрашивает местный раввин у главного героя.
— А почему Вы спрашиваете? — отвечает вопросом на вопрос Уинтон. И через несколько реплик загадочно признаётся: «Родители моих родителей — евреи». Но мы-то и по первому ответу поняли.
Актёры справились отлично, особенно Энтони Хопкинс, человек с душой и сердцем. Ему — верю. Особенно на контрасте с его же Ганнибалом Лектером, ведь столь убедительно изобразить негодяя может только по-настоящему добрый человек. Вспомним Евгения Леонова в «Джентльменах удачи»: от добряка до душегуба, и обе роли гениальны.
Название фильма отлично подобрано. Здесь и послание — сорри, в данном случае месседж — что одна жизнь может спасти сотни других. И второй слой: для Уинтона с какого-то момента происходящее было не трагедией, а статистикой, что вполне объяснимо: иначе сердце разорвётся. Но потом он десятилетиями страдает от мысли, что мог бы спасти хотя бы ещё одну бесценную жизнь.
Мне показалось, что в отношении фашизма картина вышла чересчур политкорректной, и не хватает предчувствия беды. Впрочем, если для американцев Вторая мировая чуть ли не комедийный вестерн типа «Бесславных ублюдков», то и англичане недалеко продвинулись. Они, разумеется, в курсе геноцида — как не припомнить три миллиона уничтоженных бенгальцев или изобретение концлагерей во время англо-бурской войны — но откуда им знать и чувствовать, каково быть по эту сторону колючей проволоки?
Советовать ли «Одну жизнь» к просмотру... Англичанам — однозначно, хоть какая-то напоминалка. А мы намного больше знаем: или дед рассказывал, или бабкину тётку в концлагерь угоняли. У нас «Помни имя своё» с Касаткиной — вот где драма и слёзы. Вот где боль. А ещё человечность и настоящая правда. Я глядел его лишь однажды, ещё в детстве, и никак не рискну пересмотреть. Страшно.
Роман Газета для портала Альтерлит
Обзор выполнен по заказу нашей биржи Creative Market, где вы можете найти исполнителя для вашего заказа или предложить свои услуги
