В психологии алекситимия — это неспособность распознавать собственные эмоции и физические состояния. Жизнь с алекситимией может быть сложной по многим причинам. У большинства людей в спектре аутизма есть алекситимия. Ниже приводится заметка аутичного человека с алекситимией об этом состоянии.
Эмоциональная алекситимия — это одна из распространенных особенностей расстройства аутистического спектра (РАС). Не у всех, но у очень многих аутичных людей есть алекситимия.
Если говорить простыми словами, то при алекситимии сложно осознать и понять, что именно ты чувствуешь и какие эмоции испытываешь. Это касается как восприятия своих эмоций, так и телесных состояний.
Современные ученые пытаются понять, что именно вызывает алекситимию. Исследования с использованием сканирования мозга и физиологических изменений в коже среди людей с разными типами аутизма показали, что многие люди с аутизмом не понимают свое собственное внутреннее состояние. Я читала много клинических статей и диссертаций по этой теме, которые описывают, к каким тяжелым последствиям может привести алекситимия.
В первую очередь ученые говорят о том, что человеку с алекситимией крайне сложно регулировать собственное эмоциональное состояние, ведь он не может определить, какие именно эмоции он испытывает в данный момент. Люди с высоким уровнем алекситимии, даже если у них нет аутизма, склонны к нервным срывам или «взрывному» поведению. Все это совершенно верные объяснения, но это лишь маленькая часть проблем, связанных с алекситимией.
Мне было уже больше 40 лет, когда у меня диагностировали аутизм. До того, как мне поставили верный диагноз, я даже не осознавала, до какой степени я «отключена» от себя самой и своего тела. Во многих ситуациях я испытываю сильную тревожность, которая всю мою жизнь приводила к выгоранию, нервным срывам и отключениям.
Но если бы до диагноза вы спросили бы меня, можно ли назвать меня тревожным человеком, я бы ответила: «Нет». Когда врачи просили меня определить уровень моей боли по шкале от 1 до 10, то я всегда отвечала «5». Я действительно не понимала, чем боль от ушибленного пальца ноги отличается от боли при переломе. Я не понимала, что мне грустно, до тех пор, пока не впадала в полное отчаяние.
Все эти эмоции и ощущения у меня были, иногда они были настолько сильными, что я теряла способность нормально функционировать. Другие люди иногда отмечали, что я очевидно испытываю страх или тревожность, но мне нужно было осознанно и долго анализировать свои ощущения и поведение, чтобы понять, что это так.
Любая моя эмоция казалась мне одинаковой. Это был всепоглощающий неприятный пузырь, который рос внутри меня, но только после долгих размышлений я могла прийти к выводу, что мне больно, я расстроена или у меня началась паническая атака.
Хуже того, иногда я неверно начинаю реагировать в эмоциональных ситуациях, потому что я не знаю, что именно я чувствую.
Многие аутичные люди пытаются компенсировать эту проблему. Поскольку мы не можем осознать, что именно чувствуем в данный момент, мы нередко пытаемся решить все с помощью логики. Я не понимаю, что испытываю страх, поэтому я пытаюсь понять, есть ли что-то страшное рядом со мной или анализирую, какие в этой ситуации риски.
Я плохо понимаю, когда испытываю боль, так что я пытаюсь логически разобраться, есть ли в данной ситуации причины для беспокойства.
Этот процесс требует много времени и очень изматывает. Хуже того, я то и дело допускаю ошибки. Я обращаюсь в неотложное отделение с ушибом, и игнорирую перелом. Беззаботно себя чувствую в опасных ситуациях и избегаю совершенно безопасных.
В реальной жизни нам часто советуют «доверять своей интуиции», но у меня ее просто нет. Такая важная для всех интуиция для меня — полная загадка. Мне говорят: «Следуй зову сердца», но я даже не знаю, что это такое.
Это влияет на все мои отношения с другими людьми. У меня есть чувства, которые очень сильно на меня влияют, но очень часто я осознаю их слишком поздно. У меня возникают ситуации в личных отношениях и на работе, когда я не понимаю, что кто-то постоянно задевает мои чувства и расстраивает до тех пор, пока я не срываюсь на этого человека. И даже после моего срыва мне потребуется тщательный анализ нашего общения, чтобы понять, какие эмоции к этому привели.
С другой стороны, я всегда стараюсь понять, что думают или чувствуют другие люди, чтобы их утешить. Во многих ситуациях мне проще понять, что другим дискомфортно, чем заметить дискомфорт у меня самой. Тем более, что другие люди могут просто говорить о своих чувствах или явно показывать их, так что мне проще отреагировать на них и помочь.
Из-за этого я часто зациклена на чужих потребностях и на том, чтобы предотвратить чужие страдания. Ведь я могу помочь. Но я не знаю, что делать с собственными чувствами.
Для меня это жизнь с алекситимией. Как будто ты планируешь шахматную партию на 80 шагов вперед и надеешься, что все это планирование как-то скомпенсирует отсутствие интуиции и зова сердца и защитит меня от боли, когда меня «догонят» все эмоции, которые я не замечаю сейчас, или когда у меня начнется нервный срыв. Я пытаюсь компенсировать это навязчивой заботой о других, но не понимаю, как пустить их в своей собственный мир и объяснить его.
Я могу объяснить, о чем я думаю. Я пыталась объяснить нейротипичным людям, каково это все время анализировать каждую переменную, чтобы предсказать любой возможный исход. Мне отвечают, что я слишком много думаю, и так нельзя. Но что мне остается? Иначе я не смогу функционировать.
Как мне жить и действовать без постоянного обдумывания и планирования? Иногда я забываю элементарные вещи, например, сходить в туалет или поесть, потому что я не замечаю сигналы тела. Я должна постоянно проверять, что у меня происходит на телесном уровне, чтобы выжить.
Я оказываюсь с синяками и порезами, потому что я не замечаю травмы и не могу вспомнить, где я поранилась. Приходится слишком много думать.
Источник: Psychology Today
