Молодой царь Дмитрий, кстати, бояре его восшествие на престол приняли с огромной радостью и надеждой, каждый день ее посещал, почтительно называл матушкой и перед тем, как принять важное решение, испрашивал благословения. Ах, какие это были счастливые дни! Все, о чем мечталось долгими и холодными, сбылось...
Церемонию его венчания на царство венцом годуновским, который принял из рук нового патриарха Игнатия, тайно наблюдала из специально отведенного места. Ох, как ей тогда петь и плясать хотелось. С трудом сдерживалась, понимала, не положено по статусу так себя вести.
Бояре, те самые, что некогда с ненавистью подписывали указ о высылке всех Нагих и ее постриге, склонив голову, поднесли ему скипетр и державу. И, зная о присутствии на церемонии, подобострастно в ее сторону поглядывали. Тогда была уверена: боль, унижения страдания — все навсегда останется в прошлом…
Но в глубине души понимая, что ничего не может длиться вечно, постоянно твердила Дмитрию:
— Правь, сынок, милосердно!
Он к ней внимательно прислушивался. Скорее всего именно с ее подачи, после того, Шуйского уличили «в воровстве его», а Собор единодушно приговорил изменника к смертной казни, помиловал отступника и отправил в далекую Вятку.
Наблюдая, как высокородный боярин усаживался в возок, Мария радовалось: теперь высокородный боярин должен чувствовать себя обязанным Нагим,. Именно поэтому и нашептала сыну:
— Он первым признал тебя! Сохрани ему жизнь! Как-то из головы в тот момент вылетело, что именно Шуйский обвинил Нагих в недогляде за царевичем.
Ей понравилось играть роль благодетельницы. Особенно радовало, когда к руке прикладывались и слова добрые шептали. Вот и посоветовала Дмитрию вернуть всех Юрьевых-Захарьиных, которые при прежнем правителе были отправлены в ссылку. Впрочем, его долго уговаривать не пришлось. Он почему-то чувствовал себя обязанным этому роду. Едва стал на престол, тут же распорядился насильно подстриженного в монахи Федора Никитича рукоположить в ростовские митрополиты под именем Филарета. И постоянно подчеркивал, сколько добра этот человек ему сделал...
Как же она потом она себя кляла за содеянное! Видимо, прав был покойный Иоанн Васильевич, когда в сердцах ее глупой овцой называл! Разве можно быть милосердным, когда среди волков живешь! Но так хотелось быть доброй и великодушной!
Хотя с другой стороны — а в чем ее вина? Дмитрий сам должен был иметь голову на плечах. Почему твердости характера, которая непременно у правителя должна иметься, не показывал? А перед боярами Юрьевыми-Захарьиными и вовсе странно себя вел, словно в чем-то обязанным чувствовал?
В прямом смысле слова стелился пред ними. Почтительно голову склонял, никогда не перебивал, коли Федор Никитич речь говорил. Мария сразу приметила — связывает их какая-то тайна. Да как об этом скажешь? Ей, конечно, известно было, что царевич какое-то время в монастыре, где Романом игуменом служил, находился. Но здесь что-то иное имелось. Более крепкое и важное.
Однако, как бы теперь не судачили, Дмитрий изо всех сил старался быть мудрым правителем. Первое время у него это получалось. Служивым людям дал содержание, помещикам — земельные наделы. Сделал это за счет земельной и денежной конфискации имущества у монастырей. Естественно, многие настоятели недовольны остались и стали зло против молодого царя замышлять. Мария об этом проведала и предупреждать начала, да только он ничего не видел и не слышал. Продолжал свою политику гнуть.
В южных землях на 10 лет отменил налоги, прекратил обрабатывать «десятину». Благодаря всему сделанному, экономическое положение страны, сильно пошатнувшееся за время царствования Годунова, заметно улучшилось, но денег в казне все равно не хватало. Чтобы уменьшить злоупотребление при сборе подати, обязал сами «земли» отправлять с выборными людьми соответствующие суммы в Москву. Взяточников и воров нещадно наказывал. В минуты гнева его лицо очень сильно Иоанна Васильевича напоминало.
Молодой царь изменил состав Думы, ввел в нее высшее духовенство и повелел называть ее Сенатом... Дмитрия стали называть царем-реформатором, а вся Европа его приветствовала. Как ни странно, но он обрывал тех бояр, кто осмеливался дурно отзываться о правлении своего предшественника, царя Бориса. Обычно говаривал строго:
— Ты же, как и все прочие, ставил на царство, а теперь хулишь!
Мария гордилась его мудрыми делами. Но больше всего радовало, что всем членам ее семьи тут же были возвращены свобода, чины и конфискованное имущество.
Михаил Федорович Нагой стал богатым боярином и ему пожаловали значительную часть владений Бориса Годунова, включая малоярославецкую вотчину с селом Белкиным. Андрей, Михаил и Афанасий Александровичи, вернули все чины. Даже ее племянника, сына дяди Афанасия Федоровича, к тому времени уже умершего, не позабыл. Одно печалило, все чаще и чаще стали называть его Самозванцем. Опять же, имелись в его правлении некоторые странности. Например, отменил всеобщий послеобеденный сон, не любил в бани париться. На территории Кремля приказал построить большой дворец и заложил в столице костелы, против которых всегда выступал царь Иоанн. Завез на Русь иноземные забавы. С его легкой руки стали строить снежные городки и играть в их взятие. Не скрывал, что любит веселую жизнь и развлечения. Когда инокине говорили об этом, она высоко поднимала тонкие брови:
— А что вы хотели? Ведь он сын своего отца!
Вскоре даже ей стало заметно, царь расслабился, подзабыл в каком мире оказался. Не на иноземцев следовало оглядываться, а за своими боярами наблюдать внимательно. Уж она точно это знает! Эх, повернуть бы время вспять, многое бы ему делать отсоветовала, в том числе уговорила не жениться на девке этой чернявой Маришке.
Не спорит, красивая стерва была, да только столько в ней злости имелось, что казалась истекает ею. Мария не переставала удивляться, как в таком маленьком тельце столько злобы к окружающим вмещаться может. Голос ее шипение змеи напоминал.
Справедливости ради следует отметить — с ней иноземка была приветлива и послушна. Но при этом всем казалась недовольна и постоянно жаловалась на грубую русскую пищу. В итоге, Дмитрий приказал отправить ей польских поваров. Мнишек осталась безмерно благодарна. Впрочем, это стало единственным разом, когда она промолвила «спасибо» будущему супругу. В остальных случаях от нее только крики да постоянные жалобы следовали.
Было заметно, иноверка откровенно скучала в монастыре. Опять же, дабы ее немного развеселить Дмитрий прислал музыкантов. Это шокировало абсолютно всех — неслыханное дело! В стенах обители, где только молитвы должны звучать, играет светская музыка! Мария пыталась донести до сына, что нельзя так потакать своей избраннице, но он отмахивался. «Молчи, мать! Сам знаю, что делаю!». Вот и дознался...
Публикация по теме: Марфа-Мария, часть 12
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке
