Дома с «правильным геометрическим профилем» в Петербурге можно встретить редко. Если не сказать больше. Периодически возникавшие планы и проекты «регулярного города» неизменно терпели крах в неравной схватке с реальной жизнью, оставляя после себя только редкие осколки амбициозных замыслов. Имперская столица, вполне естественно, была совершенно особым миром, где тесно переплетались самые разнообразные интересы и возможности, постоянно подогреваемые изменчивыми понятиями о престиже, моде и доходности. По мере роста населения и соответствующего спроса на жилье земельные участки в городе, даже при сохранении жестких требований «регулярности» по красным линиям главных улиц и проспектов, в общем объеме часто приобретали очень странные и затейливые формы, вызывавшие оторопь у архитекторов. Впрочем, всегда находились места, где можно было строить достаточно свободно и относительно не дорого…
В начале прошлого века довольно большой участок на углу Большой Гребецкой и Порховской улиц Петербургской стороны к числу особенно привлекательных, а уж тем более престижных, отнести было сложно. Довольно долгое время тут, «в стороне от городской суеты», располагалось не что иное, как «Приют для детей идиотов общества презрения калек несовершеннолетнего возраста». Строить в таком месте доходное жилье идея сомнительная во всех отношениях, но, тем не менее, в 1907-м, занимавшийся малярными работами Федор Петрович Петров приобрел сей участок именно для этой цели. Правда реализация далеко идущих планов началась далеко не сразу. Через два года недвижимость была переоформлена на имя Любови Дмитриевны Петровой (вероятно супруги Федора Петровича) и только в 1912-м появился проект нового доходного дома разработанный мало кому известным архитектором Александром Николаевичем Демитрато. Работы были начаты, но похоже довольно быстро остановились. Причин мы не знаем, хотя вполне логично предположить не редкие в таких случаях финансовые сложности. Более того, похоже еще через год инициатор этой затеи скончался (по крайне мере имя его в справочниках отсутствует), а его супруга и вовсе отказалась от проекта, продав в 1914-м собственность другому владельцу. Участок приобрел бобруйский купец первой гильдии торговавший в Петербурге «лесным материалом и двутавровыми балками» Давид Герцевич Лурье. Именно он сменил архитектора и довел ранее начатое до ожидаемого финала…
Непримечательного Демитрато сменил весьма востребованный в купеческой среде столичной еврейской диаспоры архитектор - сорокалетний выпускник академии художеств Иосиф Исаакович Долгинов, который уже был известен как мастер оригинальных решений в модной тогда неоклассической стилистике. Не берусь судить насколько глубоко Иосиф Исаакович изменил весь ранее разработанный проект, но имевшиеся условия открывали для него большие возможности.
В результате был построен внушительный шестиэтажный дом дополненный мансардным этажом имевший профиль практически идеального каре с двумя небольшими боковыми «дворовыми» выемками и квадратным внутренним двором.
Фасад, как и в большинстве работ Долгинова, стал ярким примером достижения своеобразной элегантности оформления минимальными средствами. Вроде бы привычная для неоклассики пуританская «серость» с простой рустовкой и скромными пилястрами неожиданно оживляется сдвоенными эркерами на четыре этажа…Иосиф Исаакович откровенно не любил злоупотреблять декором, но производить впечатление порою весьма неожиданным использованием «объемов на плоскости» был большой мастер. Довольно оригинальной получилась и планировка парадных. С одной стороны все максимально экономно, но с другой… Даже в относительно узком холле нашлось место для выдержанных в классической стилистике лепных барельефов.
Строгие, но вполне симпатичные лестничные ограждения и дизайн дверей...
Самое интересное тут наверное сама планировка с очень разными уровнями расположения квартир лицевого и боковых корпусов. Квартиры лицевого корпуса подняты не на один (как обычно), а на целых два отдельных лестничных марша (второй конечно скромнее хотя тоже достаточно высок). Такая «геометрия» выглядит неожиданно и не слишком практично, но наверняка имеет свое объяснение в планировке наиболее дорогих и комфортабельных квартир.
Окна парадных были украшены интересными витражами, которые, увы, относительно недавно были заменены вездесущим пластиком… Одним словом в этом, не особенно привлекательном, но довольно вольготном с точки зрения планировочных возможностей, месте Долгинов построил просто образцовое неоклассическое здание практически безупречных пропорций.
Не забыл конечно Иосиф Исаакович и о доходности, тем более что использование простой геометрической формы давало отличные возможности для равномерного и плотного использования площадей. На самом деле этот опыт пригодиться ему уже при другой власти, которую собственность на земельные участки при выборе проектов и места для строительства совсем не беспокоила, но это уже совсем другая тема…
Дом принял первых жильцов уже после начала мировой войны – в 1915-м. Тогда же здесь поселился и сам заказчик строительства. Стоит сказать, что для Давида Герцевича Лурье этот проект, вероятно обошедшийся ему с учетом всех обстоятельств не очень дорого, стал для него своеобразной «пробой пера» на рынке доходной недвижимости. Где-то за год до войны Давид Герцевич изменил профиль своей обычной торговли железом и цементом, на лесоматериалы и готовые металлические балки, а с началом войны начал активно расширять недвижимые активы на «падающем рынке». К 1917-му он был владельцем уже четырех доходных домов в Петербурге, но, при всей видимой логичности своих деловых расчетов, в конечном итоге явно проиграл…
Такая вот история.
