Молодой человек с довольно красивыми чертами лица и некогда спортивной, но чуть располневшей фигурой, был довольно целеустремленным, хорошо образованным и воспитанным строгой мамой в одиночестве.
Она всегда твердила ему, с ранних школьных лет:
- Будешь валяться на диване и лениться, ничего в этой жизни не добьешься, помяни мое слово!
Мама, конечно же, любила свое юное дарование, назвала его «маленьким гением» и увлечение сына спортом все же пресекла, заставив серьезно переключиться на учебу, чтобы окончить школу с золотой медалью. Она любовно звала его Мариком, но когда сердилась, строго называла Марком и призывала к порядку.
Папы у Марика не было. Мама всегда говорила, что родила сына для себя и ни в чьей помощи в его воспитании не нуждается. А на самом деле в юности Дарья Прохорова была просто несимпатичной и рыхлой девушкой.
Поклонников в молодости у нее не было, несмотря на то, что она все же была обладательницей прекрасных темно-зеленых глаз. Но тяжелый, совсем не женский подбородок и короткие, слишком кудрявые волосы портили всю картину.
Работала она закройщицей в мужском ателье, там и познакомилась временно, на момент пошива костюма, со своим клиентом Ильдаром. От него и родился Марик, унаследовав от незадачливого отца рост, возможно, и ум. А от мамы ее глаза, которые порой просто завораживали девушек.
Сейчас Марк уже преуспел в жизни, он защитил кандидатскую диссертацию и перешел из разряда «ленивый лежебока» в разряд преподавателей института, который недавно окончил сам. Мама была горда и теперь боялась только одного: как бы какая смазливая профурсетка не запудрила ее гениальному сыну мозги.
Тогда пиши пропало! Научной карьере конец, гениальность псу под хвост, капризная девка в доме, орущий ребёнок и хоть вешайся. И все это так исподволь, медленно и постепенно Дарья Никаноровна внушала своему сыну под эгидой: мама лучше знает.
- Будь острожен, сынок. Ты такой видный, такой умный. У тебя большое будущее! И одним неосторожным шагом ты можешь все испортить.
Сам же Марик смотрел на эту проблему совсем под другим углом. Он считал красавиц женщинами особой категории. Они не должны опускаться до уровня домохозяек и озабоченных бытом мамаш.
Они должны служить для украшения быта и антуража элитарных мужчин, к коим он себя не относил. Их с мамой двушка, костюмы, пошитые мамой опять же. Неплохие, но не фирменные. Рубашки «купи одну, вторая в полцены», ботинки так себе. Правда, всегда начищены.
Нет, простоват он для красавиц. Пока во всяком случае. Преуспеть нужно, докторскую защитить ну и так, по мелочи: стричься в дорогом салоне, приодеться поприличней. Квартира, машина – это пока из области фантастики.
Но поклонницы у Марика были, конечно. До романов со студентками он не опускался, хотя их многообещающие взгляды порой смущали. Но Марк был непоколебим. А вот аспирантки – это уже другой разговор. Но и их он отбирал тщательно. Абы какую в дом не приведешь, мама поедом съест.
Поэтому пока он общался с ними только как с подружками, ни в кого не влюбляясь и не обнадеживая. И замуж отпускал спокойно, без тени ревности, замечая, как они менялись, тускнели от домашних хлопот, в которые уходили с головой. От бессонных ночей утрачивали свою живость и блеск в глазах. Превращались из милых девушек в озабоченных жен.
В общем, не красавицы. Хотя такие тоже были в его окружении. Но они, как правило, уже имели мужей или серьезных женихов, равняться на которых Марику было пока не дано. Он иногда с завистью провожал глазами их стройные, упакованные в фирменные наряды фигуры, исчезающие в недрах тонированных иномарок.
Но надежды на светлое будущее не терял. И долгими, порой бессонными ночами представлял рядом с собой такую же красавицу, которая скрасит его жизнь своим женским очарованием и посвятит себя почитанию его таланта, если не сказать гения. Хотя, Марик не был точно уверен в своей «гениальности». Считал, что он просто чуть умен и в меру усидчив.
Но мама с детства внушала ему, что да, гений! Весь в отца, какого-то там академика. И где этот отец? Знает ли он вообще о его существовании?
Шло время. Мама все так же ревностно и заботливо обихаживала своего сына, который трудился над докторской. Кормила вкусно, обстирывала, обглаживала. И тут вдруг заговорила о женитьбе.
- Вот защитишься и жениться бы надо, Марик. Внуков-то я дождусь когда-нибудь?
- Ты же не хотела раньше орущих детей. Чего это вдруг?
- Раньше не хотела, когда ты еще не оперился. А сейчас совсем другое дело. У нас в ателье модельер новая. В Москве училась, между прочим. Папа у нее большой начальник, мама врач. Они ей квартиру собираются покупать. Надо бы вам познакомиться.
Марик глянул на маму так, что она осеклась на полуслове, хотя все нужное и важное уже сказала. Заронила зерно в его гениальное сознание, теперь нужно, чтобы оно проросло. И она замолкла, сделав вид, что обиделась. Пусть теперь сын сам выйдет на этот разговор.
Но он и не собирался. Еще не хватало, чтобы его, взрослого мужчину с положением, мама знакомила! Сам уж как-нибудь. Женщины так и продолжают коситься в его сторону.
А он в отношениях ведет себя очень осторожно, чтобы не уподобиться своему папаше и не осчастливить какую-нибудь созревшую для материнства одинокую скромницу.
Это лето стояло нестерпимо жарким. Июль не скупился на палящее солнце, отсутствие дождей и душные ночи. Даже по утрам не ощущалось никакой прохлады. А Марку предстояло ехать в соседний городок, где его ждал профессор Бельский, его научный руководитель. Старик пребывал в законном отпуске, жил на природе и ездить на кафедру отказывался категорически.
Как назло, один автобус не пришел по расписанию. Поэтому второй был изрядно переполнен. Люди недовольно бурчали друг на друга, толкались локтями, висели на поручнях, так как сидячих мест всем, разумеется, не хватило.
Стоял и Марк. Пропускать еще один автобус не хотелось. Бельский ждать не любил и всегда ворчал за опоздания. Перегруженный автобус медленно продвигался по трассе под палящими лучами июльского солнца.
Потные, недовольные пассажиры, казалось, были обречены на каторгу, и малейшее слово или замечание грозило обернуться скандалом.
На сиденье у окна сидела симпатичная девушка лет восемнадцати в необычном платье до пят. Рядом с ней седая приятная на вид женщина с добрыми глазами. Она держала девушку за руку, и обе чему-то улыбались, тихо переговариваясь. Скорее всего, бабушка и внучка.
Рядом стоял Марк, плотно прижав колени к их сидению, а сбоку от него грузная женщина, вся в поту и недовольная.
- Ты бы, красавица, уступила место тому, кто постарше, - наконец проронила она, явно намекая на себя, хотя самой не больше сорока.
Девушка повернула к ней свое лицо с улыбкой: вздернутый носик, чудесные льняные волосы и прекрасные глаза с как бы извиняющимся взглядом. Она слегка привстала, но бабушка придержала ее и усадила на место.
- Вы уж извините, дамочка. Но она не может уступить вам место, если вам тяжело стоять, то садитесь на мое.
И женщина стала вставать, определив внучке на колени свою сумку. Народ заворчал вокруг, дама рядом покраснела, как рак и махнула рукой.
- Да сидите уж, чего там! - сказала она недовольно.
- Мы на конкурс с внучкой едем, - сообщила бабушка, снова усевшись на место. – В новом Доме культуры отбор вокалистов для консерватории, и там акустика отличная. А она у нас певунья.
- Все сейчас певуньи да артистки, работать никто не хочет. Лучше бы к труду детей приучали, - высказалась недовольная дама.
Наступила неловкая пауза. Было видно, как смутилась бабушка девушки, но тут вдруг Марк решил выправить ситуацию и спросил:
- А что вы будете петь?
Девушка подняла на него свои необыкновенные глаза и без тени смущения ответила:
- «Соловей» Алябьева.
И вдруг запела! Переливчато, звонко, красиво! Буквально пару минут, но это был триумф. Народ зааплодировал и закричал «браво»!
- Моя мама очень любила эту песню, - чуть не прослезилась недавняя ворчунья, а Марик уже не мог оторвать от девушки взгляд.
Наконец автобус остановился, все потянулись к выходу, толкая Марка, а он стоял и ждал, когда встанут бабушка и внучка. Вот поднялись и они и стали пробираться к выходу. Тут и стало заметно, что юная певунья изрядно хромает. Все вокруг расступились, чтобы их пропустить. Но Марк не растерялся.
Он ловко подхватил легкую, как перышко, девушку на руки и вынес из автобуса, следом вышла и бабушка, которой он подал руку. Одобрительные голоса вокруг, пожелания успеха, удачи на отборочном конкурсе. Кто-то похлопал Марка по плечу и тихо сказал:
- Молодец, брат! Не упускай теперь свою пташку!
Дул легкий ветерок, неся аромат трав и цветов, не ощущалась больше жара, не было ни усталости, ни раздражения. Только приятные чувства и глубокие мысли о том, что он нашел что-то важное в жизни, без чего больше не сможет обойтись.
Они познакомились. Девушку звали Ася. Марк проводил их с бабушкой до Дома культуры и умчался к Бельскому, обещая встретить их после окончания конкурса. Он просто понял, что - нет, не влюбился – полюбил это очарование с первого взгляда, с первого вздоха.
Ася жила с бабушкой. Пять лет назад они с родителями попали в аварию, их не стало, а девочку спасли. Ножки повредили, все, что смогли, врачи сделали. Но хромота осталась, которая ничуть не смущала Марка.
***
Ася поступила в консерваторию. Осенью они с Марком поженились, и его мама с дорогой душой отпустила сына в дом жены. Там ей были созданы все условия для жизни и учебы: пианино, тренажер, массажные принадлежности.
Мама Марка очень подружилась с бабушкой Аси и заявила однажды:
- Талантливая мама и гениальный папа! Представляешь, сватьюшка, какие детки будут у них! Жду не дождусь.
На что та улыбнулась и ответила:
- Они очень любят друг друга, а от любви всегда рождаются красивые и счастливые дети. Наберемся терпения, Дашенька.
