Автор: Роман Коротенко
Итак, наконец-то мы подобрались к самой главной загадке Первого крестового похода: куда же на самом деле направлялись крестоносцы?
Впрочем, ещё до возникновения этого вопроса искусными историками-творцами был подготовлен очевидный ответ: разумеется в Иерусалим, куда же ещё?
И выдумать такой финал всей выдуманной общепринятой истории про Первый крестовый поход было проще всего — ведь по факту он на 100% совпадал с действительностью.
Однако, на самом деле если крестоносцы пришли в Иерусалим, то это не значит, что они изначально шли в Иерусалим.
Вполне может оказаться, что уже во время похода у крестоносцев возникли объективные причины, которые и заставили их изменить свой маршрут, и в конце-концов направиться в Иерусалим, не так ли?
Во всяком случае, если мы действительно имеем желание разобраться во всей этой запутанной истории, такую возможность отметать не следует.
Обоснованные сомнения
Так вот, какие же основания имеются у нас для сомнений в том, что именно Иерусалим являлся главной целью Первого крестового похода?
Во-первых, как мы уже выяснили, два конкурирующие папы римские, каждый из которых в 1096 году отправил по одному крестовому походу на Ближний Восток, на самом деле не были, так сказать, спонсорами этих походов.
То есть, конечно же, и для папы римского Урбана II, и для папы римского Клемента III захват Иерусалима являлся более, чем желанной целью, так как по итогу они получали весь денежный и репутационный доход от обладания самыми главными христианскими святынями.
Однако, как говорится, кто девушку кушает, тот её и танцует: если крестовые походы были оплачены не папами римскими, то и результат крестовых походов должен был удовлетворить не пап римских.
Во-вторых, даже если предположить, что интересы номинальных организаторов крестовых походов (то есть, пап римских) и действительных инвесторов этих мероприятий (пока неизвестных нам резидентов) совпадали, причём общей их целью являлся конкретно Иерусалим, то возникает конфликт логики.
К примеру, когда турки захватили-таки Константинополь в 1453 году, они превратили тамошний христианский патриарший собор Святой Софии — в Большую мечеть Айя-София (кстати, обратим внимание, что турки при этом сохранили греческое название храма).
Однако, в Святой земле в 1096 году всё обстояло иначе: несмотря на мусульманский контроль территории, все главные святилища продолжали оставаться христианскими, и к тому же действующими.
Правда, священники храмов Святой земли являлись православными.
И в таком случае получается, что неизвестные инвесторы вложили огромные средства в крестовые походы единственно для того, чтобы православных настоятелей храмов Святой земли заменить католиками — то есть, опять-таки действовали почему-то в интересах исключительно пап римских, а не в своих собственных.
А много ли нам известно крупных инвесторов, которые действуют исключительно в чужих интересах (вопрос риторический)?
В общем, следует признать, что, скорее всего, Иерусалим не являлся целью Первого крестового похода, так как, скорее всего, он не был интересен инвесторам Первого крестового похода.
Что делать и кто виноват
Согласитесь, ситуация выглядит тупиковой: с одной стороны у нас есть обоснованная догадка, с другой стороны — все известные факты ей строго противоречат.
И в таком случае единственно, что остаётся нам сделать — это задаться вопросом: а все ли известные факты нам известны?
Дело в том, что общепринятые историки-творцы имели очень-очень-очень много времени с момента завершения Первого крестового похода, чтобы заретушировать все неловкости и нестыковки заказно́й общепринятой исторической догмы относительно Первого крестового похода.
Однако, в художественных произведениях о Первом крестовом походе историкам-творцам всё-равно приходится цитировать очевидцев того самого крестового похода, дабы придать своим выдуманным сочинениям видимость научного труда.
В свою очередь, если мы обратимся непосредственно к очевидцам Первого крестового похода, то может быть, нам удастся обнаружить те самые факты, которые историки-творцы ещё не успели заретушировать?
И здесь спойлер: да, удастся.
Авторитет от истории
Был во Франции такой литератор: Жозеф-Франсуа Мишо (1767-1839).
По его словам, за свою жизнь он одиннадцать раз сидел в тюрьме, и дважды был приговорён к смертной казни.
Не смотря на это, рецидивисту Мишо удавалось создавать — а главное, издавать — свои огромные произведения: например, 85-томную «Универсальную биографию» в 1811 году, и 7 томов «Истории крестовых походов» в 1812 году.
Так вот, у Мишо можно встретить следующий текст:
Но вот что представляется почти невероятным: в Рамле предводители вдруг возбудили вопрос, идти ли им осаждать Дамаск или предпринять осаду Каира.
Воины Креста были уже только в десяти милях от Иерусалима, и мужество их как будто поколебалось в ту минуту, когда они приближались к городу, где должна была осуществиться цель их тягостного и славного похода.
Однако же страх скоро заглушили воспоминания о стольких подвигах и также о близости Святых мест.
Единогласно было решено приступить к осаде Иерусалима.
В этом «почти невероятном» отрывке вам ничего не кажется странным?
Крестоносцы находятся буквально в шаге от вожделенной цели, но почему-то их предводители настолько боятся её достигнуть, что от страха готовы идти на захват или Каира, или Дамаска — крепостей, до которых ещё необходимо было пробиваться сотни миль по враждебным территориям.
Согласитесь, выглядит это так, как будто из-за боязни подрезания ногтей кто-то собирается отрубить себе руки.
Жозеф-Франсуа Мишо считается классиком медиевистики, и крупным специалистом конкретно по крестовым походам.
И в приведённом отрывке достаточно красноречиво проявляется сущность настоящего историка-творца, то есть — истинного выдумщика истории.
Во-первых, дистанция от Рамлы до Иерусалима составляет не «только десять миль», а полноценные 30 километров, то есть в полтора раза больше.
Но это, конечно же, мелочь.
Гораздо существеннее во-вторых: интерпретируя свидетельство очевидца, историк-творец зачем-то доба́вил в свой рассказ предполагаемый захват Дамаска.
По мнению автора, единственное объяснение такого поступка Мишо — стремление историка-творца как можно более запу́тать своего читателя.
Чтобы читатель в том случае, если ещё в каком-нибудь источнике встретит упоминание о совещании крестоносцев в Рамле, мог бы воскликнуть: «А! Это когда прозвучал абсурд о походе на Каир или Дамаск!»
Потому что на самом деле в Рамле было не просто совещание крестоносцев — в Рамле у крестоносцев случился настоящий бунт.
Рамлинский инцидент
Для полноты картины, и ради научной достоверности процитируем первоисточник, благодаря которому стало известно о происшедшем в Рамле — «Историю франков, захвативших Иерусалим» авторства Раймунда Ажильского:
Sunt autem Ramulae a Iherosolima quasi quindecim milliaribus. Itaque habuimus ibi colloquium. Alii dicebant: "Non eamus ad praesens in Iherusalem, sed versus Aegyptum et Babyloniam; et si, per Dei gratiam, supetare possumus regem Aegypti, non solum Iherusalem, verum etiam Alexandriam et Babyloniam et plurima regna obtinebimus. Quod si eamus in Iherusalem, et non invenientes sufficientem aquam deseramus obsidionem, nec hoc nec illud postea perficiemus." At vero alii contra dicebant: "Vix sunt in exercitu mille quingenti milites, et armatorum peditum grandis numerus non est; et laudatur modo utignotas et longissimas regiones adeamus, ubi nec succursum de nostra gente habere possimus, nec, si civitatem capiamus, praesidium ponere, nec etiam inde reverti, si necessitas fuerit, valeamus. Sed nihil hoc: viam nostram teneamus, et de obsidione, et de siti, de fame et de aliis Deus provideat servis suis."
Даже без знания латыни легко удостовериться, что здесь нет ни слова о Дамаске, зато действительно упоминается Каир: Babyloniam — это Вавилон Египетский, город и крепость, которые находились на территории современного Каира.
То есть, личный капеллан графа тулузского Раймунда де Сен-Жиль своими воспоминаниями свидетельствует о том, что непосредственно перед осадой Иерусалима, находясь всего лишь в однодневном переходе от него, кто-то из крестоносцев предложил — вместо Иерусалима идти на Каир.
Представляете?
Разумеется, в любую достаточно многочисленную компанию с большой долей вероятности может затесаться дурачок (а может, просто шутник), который окажется способным предложить подобное.
Однако, в таком случае зачем же эта глупость или глупая шутка упоминается в «Истории франков»?
Может быть, потому, что на самом деле крестоносцами она была воспринята достаточно серьёзно?
Но в таком случае возникает вопрос: что́ для крестоносцев могло послужить причиной всерьёз обсуждать вариант похода на Каир, когда они находились буквально в шаге от Иерусалима?
С головы на ноги
Однако, при всей своей бессмысленности происшедшее в Рамле становится вполне понятным и объяснимым, как только мы поменяем местами альтернативы маршрутов.
Если предводители крестоносцев вели их в Иерусалим, то предложение идти на Каир выглядит действительно идиотским.
Настолько идиотским, что некоторые историки вообще предлагают считать этот эпизод плодом больной фантазии Раймунда Ажильского.
Однако, если крестоносцев изначально (и негласно) вели всё-таки на Каир, то ситуация переворачивается, как говорится, с головы на ноги.
В таком случае становится довольно-таки легко представить себе настроение рядовых участников Первого крестового похода, возникшее именно в Рамле, когда их предводители попыта́лись провести их мимо Иерусалима куда-то в сторону Египта.
Ведь истинное предназначение похода было известно буквально единицам, остальной же массе крестоносцев походные капелланы продолжали твердить о ва́жности освобождения Святой земли от мусульман.
И когда после двух лет кровавых сражений, находясь буквально в одном шаге от завершения всего этого кошмара и грядущего получения достойного вознаграждения, крестоносцы внезапно узнали в Рамле об изменении маршрута крестового похода, это не могло не вызвать у них бурную ответную реакцию.
Неизвестно, присутствовал ли при всём этом лично Раймунд Ажильский, и какую роль сыграл, однако в любом случае нет ничего удивительного в том, что возникший конфликт был описан им всего лишь как некая дискуссия.
И тем не менее, на основании свидетельства Раймунда Ажильского можно утверждать, что решение об осаде Иерусалима было принято исключительно только под угрозой бунта рядовых крестоносцев, и совершенно не являлось целью Первого крестового похода.
Поэтому повторим, пожалуй, самую главную загадку Первого крестового похода: куда же на самом деле направлялись крестоносцы?
В общем, продолжение следует: 8-я заключительная серия «Король голый, или повесть о 5900%».
___________________________________________________________________________________
Материал предоставлен каналом «Миростолкновение» — подписывайтесь, чтобы вовремя узнавать интересное.
Тыжисторик теперь и в телеге: https://t.me/tizhistorik
