Автор: Роман Коротенко
Давным-давно жил в средневековой Кастилии некий дон Хуан Мануэль (1282-1348), внук короля Фердинанда III, племянник короля Альфонсо X, кузен короля Санчо IV, дядя короля Фердинанда IV и, соответственно, двоюродный дедушка короля Альфонсо XI.
Впрочем, сейчас Хуан Мануэль более известен благодаря написанным им книгам.
Одним из его произведений была «Книга примеров графа Луканора и Патронио», более известная, как «Граф Луканор», написанная в 1335 году, и впервые опубликованная в 1575 году в Севилье.
Так вот, пример №32 в «Графе Луканоре» называется «Что случилось с королём и ткачами-ловкачами».
Суть истории такова: к одному королю пришли три плута, и предложили соткать для него осо́бенную ткань, которую могли бы увидеть только настоящие, действительные дети своих отцов.
Это был, так сказать, средневековый аналог теста ДНК.
Король сообразил, что с помощью подобной ткани можно будет мгновенно выявлять не́ кро́вных насле́дников, а незаконно полученное ими наследство конфисковывать в казну — и согласился до́рого оплатить работу ткачей.
После этого ткачи-ловкачи сымити́ровали, будто бы они изготовляют ткань, и хотя на самом деле они ничего не ткали, тем не менее в оговоренный срок королю и дворцовой свите был предъявлен готовый продукт, то есть — пустота.
А так как уже было известно об удивительном свойстве чудо-ткани, то все присутствующие при этом (включая собственно короля) разумеется притворились, будто они действительно видят якобы изготовленную ткань со всеми её тканными узорами.
Более того, король приказал из этого «материала» пошить ему костюм, а нарядившись в мнимый наряд, отправился в город — «и счастье его было, что стояло лето».
Что характерно, при этом все жители города точно так же видели на короле костюм из чудо-ткани.
И лишь королевский конюх, «человек пропащий», вдруг заявил: «Мне совершенно всё равно, кто мой отец — но на короле нет никакой одежды».
Что характерно, конюха сразу же все стали ругать, обзывая нагу́лянным, и объясняя его «слепоту» единственно этим обстоятельством.
Однако, через какое-то время в толпе кто-то вдруг повторил слова конюха, после — ещё один, и ещё один...
В конце концов все, включая короля, перестали бояться правды, и наконец-то признались себе, что они всего лишь оказались обмануты ткачами-ловкачами, которых, впрочем, к тому времени уже и след простыл.
Не всё равно
Автору не всё равно, кто был его отец — однако, продолжать притворяться и не замечать очевидное автор также категорически отказывается.
Ведь ткачи-ловкачи от истории напридумали столько научно выглядящей «пустоты», что, как говорится, уже ни в какую голову не лезет.
Например, согласно их утверждениям, в XI веке нашей эры в Западной Европе сам воздух был пропитан настойчивым желанием «освободить Святую землю от мусульман», поэтому даже малейшая искра была способна мгновенно воспламенить сотни тысяч людей на всеобщее движение в сторону Гроба Господня.
Однако, в действительности когда в 1074 году папа римский Григорий VII провозгласил антимусульманский крестовый поход в Святую землю, со всей Западной Европы на его призыв откликнулся почему-то всего лишь один-единственный граф Пуатье.
Далее, исторические ткачи-ловкачи объясняют нам, что именно отчаяние византийского императора Алексея I Комнина, и его мольба к папе римскому в 1095 году о помощи против турок явились формальной причиной для начала похода.
Однако, в действительности когда крестоносцы внеза́пно для императора появились в окрестностях Константинополя, то Алексей I Комнин на всякий случай окружил их своими отрядами.
Причём некоторые из этих отрядов были, кстати говоря, турецкими, то есть — нанятыми императором у сельджуков.
И когда войска Годфрида Буйонского, одного из предводителей крестоносцев, вполне ожидаемо принялись массово грабить местное византийское население, то императору именно с помощью своих сельджуков пришлось наводить среди крестоносцев порядок.
То есть, католическим крестоносцам, которые согласно уверениям исторических ткачей-ловкачей, пришли спасать Византию от сельджуков, действительно пришлось сражаться против сельджуков, вот только сельджуки эти атаковали крестоносцев — по приказу императора Византии.
Разговор про голого короля Первого крестового похода можно ещё долго продолжать, однако у нас уже 8-я серия, и читатель начинает настаивать на логическом завершении.
Поэтому перейдём сразу к сути.
Сразу суть
В предыдущей серии мы озвучили главную загадку Первого крестового похода: где находился пункт назначения этого похода?
Ведь на самом деле предводители крестоносцев повернули на Иерусалим лишь только после того, как в Рамле чуть не случился бунт их подчинённых.
А чтобы ответить на вопрос главной загадки, необходимо предварительно выяснить, кто же являлся инвестором Первого крестового похода?
Действительно, несмотря на все потуги ткачей-ловкачей представить Первый крестовый поход в виде чисто волонтёрского, то есть добровольческого движения, имеются достаточно отчётливые признаки того, что Первый крестовый поход на самом деле являлся хорошо организованной «финансовой пирамидой».
Здесь это определение взято в кавычки потому, что оно весьма условное, и конечно же нельзя провести прямую аналогию между Первым крестовым походом, и известными нынешними финансовыми и товарными пирамидами типа, например, American International Group (AIG) или Amway.
Однако, при этом в Первом крестовом походе отчётливо просматривается его пирамидальная суть, согласно которой выгода участника формируется из доли выгоды привлечённого им другого участника.
А это значит, что чем больше участников будет привлечено, и в дальнейшем чем больше участников привлекут эти привлечённые — тем бо́льшая выгода будет у привлекающего.
Именно поэтому участник Первого крестового похода Годфрид Буйонский продаёт родной Буйон вместе со всей Нижней Лотарингией, а вырученные деньги вкладывает в привлечение новых участников Первого крестового похода, то есть — нанимает целую армию собственных крестоносцев.
Так вот, подобные пирамиды сами по себе не возникают: кроме непосредственно организационных затрат, ещё обязательно должен быть достаточный стартовый капитал, который некоторые специалисты не случайно называют «потерей».
Это работает как своеобразный трубопровод: для того, чтобы качать по трубопроводу, например, нефть, сначала необходимо заполнить весь трубопровод нефтью — причём этот объём нефти придётся вычеркнуть из баланса.
А это значит, что в организацию далеко не волонтёрского Первого крестового похода изначально были вложены весьма значительные средства.
Судя по всему, в этом и состояло кардинальное отличие крестовых походов 1096 года от (несостоявшегося) крестового похода 1074 года.
Причём у папы римского для организации Первого крестового похода денег однозначно не было.
На самом деле, конечно же, любой папа римский имеет довольно-таки немалый доход.
Однако, не будем забывать, что в 1096 году у католиков было двое параллельных пап римских, причём эти папы перманентно воевали друг против друга.
Так что, если бы папа римский Урбан II, равно как и папа римский Клемент III, обладали в 1096 году свободными средствами в объёмах, достаточных для организации вторжения всезападноевропейской армии на территорию, находящуюся в паре тысяч километров от Западной Европы — то в первую очередь эти средства они направили бы непосредственно против конкурентного папы римского, то есть — опять-таки друг против друга.
И только после нанесения окончательного поражения противнику оставшийся один из понтификов занялся бы планированием захвата Святой земли.
Западноевропейские короли на роль инвесторов также не подходят — их средств хватало разве что для оплаты участия в походе своих сыновей.
Получается, что финансировали Первый крестовый поход именно те, о ком нам следовало бы подумать в первую очередь — то есть, самые богатые люди Западной Европы.
Джон Кейнс сказал
Джон Мейнард Кейнс, 1-й барон Кейнс (1883-1946), однажды сказал:
Люди склонны, как правило, увеличивать своё потребление с ростом дохода, но не в той же мере, в какой растёт доход.
Считается, что эти его слова произвели настоящий переворот в мировой экономической науке, и продолжают оказывать на неё влияние до сих пор.
Между прочим, американский президент Ричард Никсон в 1971 году вообще заявил: «Сегодня мы все — кейнсианцы».
И вся эта слава досталась Кейнсу всего лишь за его обращение внимания на тот факт, что накопления человека всегда растут быстрее, чем его доходы.
Кейнс назвал это, кстати, «здравым смыслом».
А лучшие накопления — это накопления, сами по себе приносящие доход.
Поэтому, если перефразировать Джона Кейнса, то в любой денежной экономике:
Люди склонны, как правило, увеличивать свои депозиты с ростом дохода, причём опережая рост самого дохода.
А это значит, что скорость, с которой богатеют банкиры, всегда превышает скорость, с которой богатеют остальные люди.
Следовательно, во все времена и все эпохи, если в Западной Европе существовали деньги, то самыми богатыми людьми Западной Европы являлись именно банкиры, то есть торговцы деньгами.
А конкретно в 1096 году в Западной Европе были две самые мощные торговые и, соответственно, банкирские корпорации: Генуя и Венеция.
Конечно, кто-то может возразить, что вообще-то в Италии были не две, а четыре мариттимы (мариттима — город-государство, специализирующееся на морской торговле) — Генуя, Венеция, Пиза и Амальфи.
Однако, на самом деле Венеция являлась проектом Амальфи, а Генуя как раз занималась поглощением Пизы, так что мариттимы было — четыре, а корпорации — две.
При этом, что характерно, Генуя поддерживала папу римского Урбана II, а Венеция — его конкурента папу римского Клемента III.
Таким образом, инвесторы Первых крестовых походов образца 1096 года являются достаточно очевидными.
В свою очередь это значит, что изначальная цель Первых крестовых походов является не менее очевидной.
Снова суть
Наверное, наиболее часто используемая цитата из «Капитала» Маркса звучит так:
Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым.
Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы.
Что характерно, автором этих слов является отнюдь не британский теоретик революций Карл Генрих Маркс, а британский профсоюзный деятель Томас Джозеф Даннинг.
Но, как говорится, не суть.
Суть в другом: когда в 1499 году португальцу Васко да Гама удалось морским путём, огибая всю Африку, произвести прямую поставку в Западную Европу партии товаров из Индии, выручка от её реализации в 60 (шестьдесят) раз превысила понесённые затраты.
И если, согласно Даннингу, люди готовы идти на любые преступления ради 300% прибыли, то представьте, на что они готовы ради 5900% прибыли.
Например, на организацию «крестоносной пирамиды» при активном содействии одного из пап римских — для того, чтобы взять под свой контроль определённую местность, кстати, относительно недалеко от Святой земли.
И местность эта нам также известна благодаря отрывку из «Истории франков, захвативших Иерусалим» Раймунда Ажильского, который мы рассматривали в предыдущей серии.
В этом отрывке сказано о том, что предводители крестоносцев сделали неудачную попытку провести своих крестоносцев мимо Иерусалима в направлении Вавилона Египетского.
Так вот, данный пункт назначения примечателен тем, что именно в его окрестностях начинался древний канал, соединяющий Средиземное и Красное моря — то есть, обеспечивающий кратчайший морской путь в Индию.
Траншея Траяна
По словам Геродота, этот канал начали строить ещё при фараоне Нехо II, за шесть столетий до рождества Христова.
Строительство продолжил персидский царь Дарий I.
При Птолемее II Филадельфе, сыне одного из диадохов (преемников) царя Александра Македонского, канал наконец-то был открыт.
А после капитального ремонта, проведённого при римском императоре Траяне, этот водный путь стал называться fossa Traiana — «траншея Траяна».
Именно эта «траншея» обеспечила для Рима, а в дальнейшем и для Византии возможность вести оживлённую морскую торговлю с Индией.
Насколько оживлённой была эта торговля, можно узнать со слов Элия Аристида (117-189 гг.):
Здесь [в Риме] можно видеть столько товаров из Индии и из Аравии, что можно подумать, будто для туземцев тамошние деревья остались совершенно без всяких плодов, и туземцы, если им что-либо понадобится, должны прибывать сюда, чтобы приобрести какой-либо из продуктов своей собственной страны.
Такое изобилие продолжалось несколько сотен лет — ровно до того момента, когда в 639 году диверсионный отряд курайшита Амра ибн аль-Аса вторгся в византийский Египет, и в результате очень быстро сделал его арабским.
А после этого ещё один великий строитель и основатель Багдада халиф аль-Мансур в 767 году приказал засыпать обратно конаат’у амир эль-му’минина — «Канал повелителя праведных», бывший fossa Traiana.
Просто арабам для их торговли с Индией этот рукотворный водный путь был абсолютно не нужен — а вот боевые флоты их противников, румов или ференгов (византийцев или западноевропейцев), при большом желании могли бы им воспользоваться.
Выделка овчинки
Индийские специи в ассортименте, лучшие в мире индийские хлопчатые ткани, шёлк-сырец, парфюмерия, опиум, и даже уникальное, не поддающееся коррозии ferrum Indicum, конечно же, торговались в Западной Европе и после 767 года.
Однако, после 767 года эти товары, прежде чем попасть на европейские рынки, проделывали многолетний путь и проходили через руки огромного числа посредников, что неизбежно отражалось как на объёмах поставок, так и на окончательной цене.
И для решения этой проблемы западноевропейским купцам было необходимо всего лишь на Синайском полуострове взять под свой контроль сравнительно небольшую территорию площадью около 200 км².
И согласитесь, выглядела эта задача вполне выполнимой: ведь получилось же крестоносцам взять под свой контроль огромную территорию от Антиохийского княжества до Иерусалимского королевства.
Правда, именно этот контроль забрал практически все их силы.
Вот если бы Боэмунд Тарентский не остался в Антиохии, а Балдуин Буйонский не застрял в Эдессе — то, возможно, инвесторы Первого крестового похода в конце-концов получили бы в свои руки вожделенную fossa Traiana.
Кстати, обратим внимание, что уже после захвата Иерусалима и официального завершения Первого крестового похода отдельные отряды крестоносцев всё же пытались продвигаться дальше к Вавилону Египетскому.
А в дальнейшем ещё целых два (!) крестовых похода — Пятый в 1217-1221 годах, и Седьмой в 1248-1254 годах — высаживались уже непосредственно в дельте Нила.
И что характерно, при этом пятые и седьмые крестоносцы почему-то проявляли абсолютное равнодушие к Иерусалиму, который на тот момент уже снова перешёл в руки мусульман.
Как сказал один гейдельбергский профессор Карл Хампе: «Die Geschichte kennt kein Wenn», что означает примерно «Историю можно наклонять как угодно, но не сослагательно».
Однако, только представьте себе, что если бы на самом деле Первый крестовый поход достигнул своей действительной цели, то Суэцкий канал был бы открыт примерно на 700 лет раньше.
Хотя, с другой стороны, в таком случае неизвестно, на сколько сотен лет позже была бы открыта Америка.
Бочка дёгтя на ложку гештальта
Наш рассказ был бы незавершённым, если бы мы не рассмотрели ещё один побочный вопрос, вызванный Первым крестовым походом.
Ещё в самом начале сериала мы утверждали, что на примере данного исторического события достаточно контрастно проявляется сущность исторического искусства: если конъюнктура того требует, то искусный историк сочинит самую нелепую небылицу, и предоставит её на всеобщее обозрение под видом самого достоверного научно-исторического факта.
Однако, для создания и — самое главное — для поддержания в работоспособном состоянии в течение многочисленных поколений выдуманных исторических небылиц требуются огромные, невероятно огромные ресурсы.
Конечно, задачу значительно облегчает категорическое нежелание любого человека признать себя жертвой обмана, как в случае с голым королём.
Но тем не менее, если и до сих пор профессора по всему миру вкладывают в разум студентов откровенную ложь — значит, это кому-то нужно?
Короче говоря, возвращаясь к нашему сериалу: зачем итальянским банкирам понадобилось покупать историю про римского папу, византийского императора, сельджуков и Гроб Господень?
Зачем так до́рого и, как выясняется, недостаточно надёжно скрывать, что весь проект «Крестовый поход» был необходим 1) итальянским банкирам 2) для обретения морского пути в Индию?
В конце-концов, можно было просто тупо нанять для этого наёмников; может, так всё ещё и дешевле бы обошлось.
Однако, как говорится: дешевле — не значит эффективней.
Ведь на самом деле приоритеты итальянских банкиров в контексте Первого крестового похода могли оказаться ещё глубже.
Рубик Хачикян сказал
Рубик Хачикян, водитель самосвала из Дилижана, однажды сказал: «Знаешь что, я тебе умный вещь скажу, но только ты не обижайся».
Так вот, уважаемый читатель, под конец завершающей серии нашего сериала Рубик Хачикян продолжил бы: «Итальянским банкирам важнее был не путь в Индию, а чтобы об этом никто не знал».
Конечно, такое звучит абсурдно, однако, на самом деле объясняется достаточно просто.
Мы уже упоминали экономический закон, открытый бароном Кейнс: «Банкиры богатеют быстрее всех».
А это значит, что деньги для банкиров всегда — не вопрос.
Есть ещё один закон, неписаный, а значит объективный: «Деньги = власть».
Соответственно, у кого больше денег — у того больше власти.
И вся эта стройная логическая конструкция упирается в третий закон, негласный, то есть ещё более объективный: «Открытое проявление власти — первый шаг к её утрате».
Это значит, что как только о власти становится известно всем, она автоматически начинает убывать.
Потому что власть — самое ценное сокровище для человека.
И чем дольше твоё сокровище будет находиться на виду у других людей — тем сильнее будут попытки это сокровище у тебя забрать.
Поэтому для истинно обладающего властью является приоритетом отнюдь не её проявление, а — её неизвестность.
Поэтому в контексте Первого крестового похода можно утверждать, что итальянским банкирам очень хотелось получать 5900% прибыли — однако, намного сильнее им хотелось, чтобы никто и никогда не узнал о том, какие у них для этого имеются возможности.
Действительно, зачем кому-либо знать, что в 1096 году все папы римские, почти все короли, и практически вся благородная элита Западной Европы сплясали под дудку банкиров в кровавом танце?
Вот и нам этого не сто́ит знать.
Или всё-таки сто́ит?
P.S. Говорят, что у каждого правила бывает исключение: банкирский дом Медичи вполне официально правил Флоренцией в течение почти что 300 (трёхсот) лет.
Хорошая попытка, но где теперь эти Медичи?
А вот, к примеру, флаг с эмблемой Амальфи и сейчас развивается перед зданиями ООН и ЕС.
___________________________________________________________________________________
Материал предоставлен каналом «Миростолкновение» — подписывайтесь, чтобы вовремя узнавать интересное.
Тыжисторик теперь и в телеге: https://t.me/tizhistorik
