Публикую здесь некоторые отрывки из моей книги "Диалог о словах и языке". Полный текст книги см. по ссылке: https://vk.com/etimvk.
М.К. О ностратических языках ты уже как-то упоминал выше и обещал даже подробнее о них рассказать. Что это за языки? Как сумели до них докопаться?
А.М. Ностратическая макросемья получила своё название от латинского местоимения noster «наш»; имеются в виду «языки нашего круга». Оно было придумано замечательным датским лингвистом Хольгером Педерсеном, который впервые упомянул его в 1903 году в одной из своих статей, однако саму идею ностратической макросемьи развил гораздо позже. Надо сказать, что ещё в XIX – начале XX века существовали попытки сравнить некоторые языковые семьи (уральскую и алтайскую, индоевропейскую и уральскую, индоевропейскую и семитскую), но никто не рискнул выйти за рамки бинарных сопоставлений и предложить что-то более масштабное. Педерсен же предложил считать ностратическими индоевропейские, уральские, алтайские, афразийские и некоторые другие языки. Таким образом, постулировалось, что языковые семьи, такие крупные языковые объединения, сами когда-то были диалектами более древнего праязыка, на котором говорили, вероятно, в конце палеолита – начале мезолита. Идея Педерсена была не менее революционной, чем идея Уильяма Джонса о существовании праиндоевропейского языка, но на тот момент едва ли доказуемой. Лингвисты до середины XX века продолжали цепляться за какие-то поверхностные сходства между семьями, однако реальной работы по поиску фонетических соответствий как таковой не проводилось.
Переломными стали 1960-е годы, когда за более детальную проработку ностратической гипотезы взялся выдающийся советский лингвист Владислав Маркович Иллич-Свитыч. Гениальность и работоспособность этого учёного трудно переоценить: он проанализировал материал шести языковых семей (индоевропейской, уральской, алтайской, картвельской, дравидийской и афразийской), нашёл ряд фонетических соответствий между ними, уточнил некоторые реконструкции и составил картотеку общих корней, которые, как он считал, унаследованы всеми этими языками из праностратического языка. Его работа, к сожалению, была прервана скорой смертью – учёного сбила машина. Коллеги и ученики Иллич-Свитыча продолжили его работу и в 1970-1980-е годы издали «Опыт сравнения ностратических языков» Иллич-Свитыча в трёх томах, в котором последовательно и с опорой на фонетические соответствия доказывалось, что ностратические языки – это историческая реальность, что существует по меньшей мере несколько сотен общих основ, сохранившихся в языках семей, входящих в эту большую макросемью.
До настоящего времени ностратическую теорию развивали преимущественно советские и российские лингвисты: Арон Борисович Долгопольский, Владимир Антонович Дыбо, Сергей Анатольевич Старостин и некоторые другие представители Московской школы лингвистической компаративистики. В Западной Европе и США ностратикой особо не увлекаются, считая это направление тупиковым или в лучшем случае плохо проработанным. Приверженцев ностратики там по пальцам можно пересчитать. Из крупных лингвистов можно назвать, наверное, только Аллана Бомхарда.
Не все реконструкции Иллич-Свитыча можно считать достоверными, так как его работа проходила в тот период времени, когда ещё не было точных реконструкций праязыков тех шести семей, которые он причислял к ностратическим. Многое было уточнено гораздо позже, поэтому некоторые лингвисты стали предлагать свои собственные реконструкции. Так, Арон Долгопольский, ещё в советское время мигрировавший в Израиль, в 2008 году опубликовал в интернете свой труд – ностратический словарь объёмом около 3000 лексем. Бомхард также предложил свой вариант реконструкции, существенно отличающийся от реконструкции Иллич-Свитыча. Оба труда активно критикуются как у нас (за нестрогость фонетических построений, вольные семантические толкования), так и за рубежом (где ностратика в принципе считается слишком фантастичной). Поэтому можно сказать, что Иллич-Свитыч ещё никем не превзойдён.
М.К. Если даже с индоевропейскими языками не всё до конца ясно, то как можно быть уверенным в ностратической гипотезе?
А.М. Можно лишь быть уверенным в самом факте существования праностратического языка более 10-12 тысяч лет назад. Относительно точно можно сказать, что к праностратическому восходят индоевропейские, уральские и алтайские языки, так как для них сегодня имеются довольно качественные этимологические словари, анализ которых позволяет утверждать родство. Но по поводу других языковых семей сегодня существуют очень разные мнения. Например, афразийские языки Сергей Анатольевич Старостин и семитолог Александр Юрьевич Милитарёв считали самостоятельной макросемьёй, по своей древности сопоставимой с ностратическими языками. Сегодня многие признают, что связь афразийских и ностратических языков ещё более древняя (здесь можно провести аналогию с индоевропейскими и анатолийскими языками). У некоторых лингвистов также возникают сомнения по поводу принадлежности картвельских и дравидийских языков (преимущественно языки Южной Индии: тамильский, телугу, каннада, малаялам и др.) к ностратической макросемье.
Я бы сравнил нынешнее состояние ностратики с состоянием индоевропеистики к концу XIX века: связь нащупывается, что-то потихоньку реконструируется, но в целом пока всё очень туманно. Но пройдёт время – всё встанет на свои места.
М.К. То есть никто не сможет в ближайшее время порадовать нас басней на праностратическом языке?
А.М. Басней, наверное, в ближайшее время нас никто не порадует. Но вот один стишок от Иллич-Свитыча уже имеется.
K̥elHä wet̥ei ʕaK̥un kähla
k̥aλai palhʌ-k̥ʌ na wetä
śa da ʔa-k̥ʌ ʔeja ʔälä
ja-k̥o pele t̥uba wete
Язык – это брод через реку времени,
он ведёт нас к жилищу умерших;
но туда не сможет дойти тот,
кто боится глубокой воды.
М.К. Есть что-то философское в этом стишке…
А.М. Тут не только философия, но ещё и вызов учёным (надо полагать, западным коллегам) или даже наставление будущим поколениям лингвистов. Я интерпретирую это так: «язык – это брод через реку времени» – чтобы его понять, нужно перейти эту реку, то есть преодолеть время; «он ведёт нас к жилищу умерших» – он откроет нам тайны древности, даст возможность посмотреть на мир глазами тех, кто говорил на древнем языке; «но туда не сможет дойти тот, кто боится глубокой воды» – кто боится или не желает смотреть и видеть дальше достигнутого уровня, никогда не раскроет этих тайн.
М.К. Интересно. То есть все лингвисты делятся на два лагеря: одни против ностратической теории, а другие за неё? Первые – это те, кто «боится глубокой воды» и не сможет дойти до истоков праязыка человечества; вторые – это те, кто сии тайны постигает и в итоге совершит открытие. Такова была мысль?
А.М. Ну, можно и так сказать… Говоря упрощённо, лагеря, действительно, два, хотя можно было бы в каждом лагере выявить ещё какие-то свои подгруппы. Западные учёные, которые входят в первый лагерь, не очень жалуют нашу науку (а иногда даже просто не знают о достижениях отечественной компаративистики) и идут своим путём, развивая те направления лингвистики, которые считают приоритетными. Есть и у нас в стране свои скептики, которые примыкают к этому лагерю. Большинство же наших лингвистов верит в возможность таких глубоких сравнений и реконструкций, но только с опорой на фонетические соответствия, методы лексикостатистики и глоттохронологии.
Идея, которую предложили Иллич-Свитыч и его последователи, не несет в себе ничего нового. Это тот же метод ступенчатой реконструкции, когда сравниваются языки отдельных семей, на их основе производятся промежуточные реконструкции (праиндоевропейский, прауральский, праалтайский, пракартвельский и так далее), затем промежуточные реконструкции снова сравниваются между собой, давая реконструкции нового уровня (праностратический). В этом смысле модель рабочая и не вызывает серьёзных нареканий. Проблема часто сводится именно к тому, что чем глубже лингвисты копают, тем более проблематично добиться какого-то чёткого результата, используя стандартные методы. Но это уже всё трудные вопросы методологии, о которых мне самому известно не так много.
М.К. А стишок Иллич-Свитыча насколько близок к реальному праностратическому? Смог бы его понять древний носитель этого языка?
А.М. Это трудный вопрос. Я не смогу сказать определённо, насколько данная реконструкция близка к исторической реальности. Я думаю, что стих Иллич-Свитыча постигнет та же судьба, что и басню Шлейхера, а именно – его ещё не раз пересмотрят, перепишут, когда реконструкция праностратического языка будет усовершенствована. Пока же это всего лишь проба пера, опыт первопроходца.
М.К. Я вот смотрю на этот стишок и вижу только одно слово, которое определённо имеется в индоевропейских языках. Мне кажется, это слово *wete «вода». Выше мы уже сталкивались с праиндоевропейским словом *wódr̥, от которого происходят английское water и русское вода. А в уральских, алтайских и прочих языках это слово разве похоже?
А.М. Хочу заметить, что сами варианты ностратической реконструкции у разных авторов могут отличаться. Иллич-Свитыч получил в результате реконструкции слово *wete. Арон Долгопольский в своём словаре приводит близкий вариант *ʻwetê. Сергей Анатольевич Старостин реконструирует в праностратическом слово *wetV (здесь V обозначает некоторый гласный, который нельзя однозначно восстановить). В данном примере различия не очень существенны, но в случае с другими словами очень многое может не совпадать. Я далее буду придерживаться реконструкции Старостина.
Слово *wetV мы получаем на основе нескольких промежуточных реконструкций. В прауральском надёжно реконструируется слово *wete «вода», которое присутствует во многих языках (финское vesi, эрзянское и мокшанское ведь, венгерское víz и т. д.). В праалтайском реконструируется основа *udV- «дождь» (встречается в тунгусо-маньчжурских и корейском). Для прадравидийского была реконструирована основа *jēd_- «вода; река».
Однако в праностратическом могло быть не одно слово со значением «вода». В праиндоевропейском мы уже обнаруживали слово *h₂ékʷeh₂ «вода», из которого возникло латинское aqua «вода». Ему соответствуют прауральское *joke «река» (финское joki, эстонское jõgi, венгерское jó) и праалтайское *i̯àk`ì «жидкость; течь» (обнаруживается в тюркских, тунгусо-маньчжурских языках и японском). Отсюда получаем второе ностратическое слово *ʕEḳu «вода».
М.К. А слово *K̥elHä в самом начале стиха значит «язык»?
А.М. Да, слово *Ḳä[lH]ä (снова реконструкция Старостина) означает «язык», оно восстанавливается преимущественно на основе уральского и алтайского материала. Для прауральского реконструируется слово *kele «язык» (финское kieli, эстонское keel, эрзянское кель, мокшанское кяль), для праалтайского – *k`i̯ali «язык» (когнаты присутствуют в тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских языках и корейском); в праиндоевропейском им соответствует основа *kelh₁- «звать, кричать», в прадравидийском – *kil- «кричать; звучать».
М.К. А может быть такое, что эти глубинные сравнения неверны? Например, в древности все языки, которые называют ностратическими, контактировали друг с другом, поэтому в них возникло некоторое количество похожих слов с близкими значениями.
А.М. Критики ностратической гипотезы как раз ссылаются на то, что именно такая ситуация и имела место, что следует говорить о некотором древнем языковом союзе, а не о макросемье родственных языков. Древние заимствования, конечно, были, а отличить их от слов родственных на такой глубине проблематично, хотя и возможно. Но вдумайся только: уже реконструировано от нескольких сотен до нескольких тысяч корней и слов праностратического языка, причём преимущественно на основе фонетических соответствий. Может быть, не все эти реконструкции в итоге останутся, какие-то будут пересмотрены. Но такое количество фонетически достоверных сопоставлений, мне кажется, случайным быть не может.
Одно их самых убедительных доказательств существования ностратической макросемьи языков является сходство некоторых местоимений: местоимения 1-го лица единственного числа во многих языках (иногда в косвенных падежах) начинаются на *m (русское мой, таджикское ман, финское minä, нганасанское мәнә, татарское мин), местоимения 2-го лица единственного числа – на *t (русское ты, албанское ti, марийское тый, монгольское чи).
Существует база данных, которую начинал разрабатывать Сергей Старостин и некоторые его коллеги (доступна на сайте starling.rinet.ru). В ней можно отыскать множество реконструированных ностратических основ и все их потомки в других языковых семьях. Рекомендую обращаться к этому ресурсу, если возникают какие-то вопросы по глубинным этимологиям. Очень впечатляет масштабность реконструкций и охват языкового материала. По нему можно разобрать весь стих Иллич-Свитыча, если захочется.
