Дети в курточках, толпились у двери, ожидая папу. Рядом стояли рюкзак, сумка и чемодан с вещами.
- Ну, вот и все. Коля, ты все понял, сынок? – Еще раз спросила она сына.
- Да мама, не волнуйся, я постараюсь.
Вошел Никита.
- А вы куда собрались? – Удивленно спросил Никита, увидев детей с вещами. – К бабушке?
- Нет! Туда же, куда и ты. – Ответила ему жена.
- Не понял, а нафига мне они там. Дети всегда остаются с матерью, они должны жить с матерью. Алло! - он постучал пальцем по голове, типа, соображать надо.
- Я тут подумала на досуге, что раз я плохая мать, плохая жена и неприятная женщина для тебя, раз ты нашел другую. По всей видимости, она гораздо лучше меня. Вот пусть и воспитывает их. У вас это лучше получится.
- Да зачем они ей нужны? Ты соображаешь? Она им чужая женщина. Я так не желаю. - Возмутился Никита.
- Они твои дети и нужны тебе! А ты нужен им. Да дети?
- Мы с тобой хотим папа. - Поддержал мать Коля.
-Папоська, я тозе с вами, - хныкнула Машенька.
- Да что это ты надумала? – обратился он к жене.
- Она любит тебя, значит и детей полюбит, а я буду давать тебе немного денег, помогать, так сказать. Все давайте, идите, а то заплачу еще. – Махнула она им рукой, удаляясь в комнату.
Дети ухватились за руку отца и потянули его в коридор. Ему ничего не оставалось, как покорно взять сумки и идти к лифту.
Надя смотрела в окно, наблюдая, как выходит из подъезда вся ее семья. Вот показался Никита с чемоданом, он держал за руку маленькую дочь. Следом за ним шли Коля и Саша с рюкзаками за спиной. Муж растерянно смотрел по сторонам, взглянул на окно и от злости, ударил рукой столб. Постояв с минуту, снова взял дочь за руку и двинулся на остановку автобуса, за ним спешили дети.
Надежда присела к столу. Задумалась...
Ворота камвольно-суконного комбината широко распахнулись, запуская на территорию завода поток рабочих, прибывающих ранним утром в первую смену на всех видах доступного транспорта, спешащих поскорее занять свое рабочее место. Среди них была и Надежда Воронова, передовая ткачиха, уже лет двенадцать, занимающая первые места в любых соревнованиях.
Она была на хорошем счету, поэтому получила от комбината просторную квартиру, в которой поселилась со своей огромной шумной семьей.
Сын, Коленька, десяти лет, ходил в третий класс. Сашка, постреленок, в старшую группу детского садика, расположенного недалеко от дома, а вот Машенька только что перешла в среднюю группу.
Надежда сильно уставала. Набегайся, попробуй, по цеху у десятка станков за целый день, а потом еще заскочи в магазин, нагреби гору продуктов и с тяжелой сумкой в садик бегом, за младшими. Опоздаешь, воспитатели вопят, почему так поздно приходите за детьми. Все успеть надо, и все на ней.
Муж Никита слесарем работает, на том же заводе. Только какие –то дела у него намечаются каждый вечер. Приходиться Надежде крутиться одной. Уроки с Колей выучить, перекупать всех детишек, ужин приготовить, постирать, убрать, белье погладить. Да мало ли дел в семье? Всех и не упомнишь.
Надежда старалась быть примерной женой и хорошей мамой. хотелось, чтобы всем было хорошо, все были довольны. Она крутилась, как белка в колесе. Уложив детей, усталая добиралась до своей постели. Только вот в последнее время спала она в ней все больше одна. Никита пропадал, бог знает где. Сердце ее ныло от тоски и чего-то неизвестного, но муж успокаивал.
- Я работаю не покладая рук, стараюсь, все деньги в дом несу, вот и сейчас получу скоро сумму приличную, авось машину купим, все легче нам будет. На дачу поедем с ветерком, а не в автобусе набитом трястись будем.
Надежда верила, мечтала прокатиться в машине рядом с мужем, от того и ждала покорно желанную покупку.
Она высматривала мужа среди рабочих и, завидев знакомую кепку, крикнула:
- Никита!
Он подошел к ней.
- Никитушка, что-то ты опять дома не появился, случилось что? Где ночевал? Я вот тут тебе принесла термосок. Возьми, в обед поешь домашнего, а то совсем похудел. Вон одни глазищи торчат. - быстро стрекотала она, стараясь сказать все и не опоздать на работу.
- Так зачем суетилась? Столовая ведь работает. Поем там, не обеднеем.
- Домашнее вкуснее, - заглядывала ему в глаза женщина, провела по щеке ладонью. – Не бережешь ты себя совсем. Вечером ждать тебя, или опять в ночь работать пойдешь? Коленька о тебе спрашивает. Где папка, где папка, младшие скучают, что говорить им, не знаю. - Разводила женщина руками.
- Не знаю еще. Как начальство прикажет. Ты, главное, не суетись.
- Ладно, побежала я, а то Петрович ругать будет, за две минуты премии лишить может. аА деньги нам нужны. Ты приходи вечером. Дети соскучились.
На все эту картину, с укором, смотрела со стороны Ольга Семеновна, бригадир.
- Ой, Надежда! – схватила она ее за руку, - Что ты все с ним разговоры разговариваешь. Басни его слушать не надоело?
- Так он же для семьи старается, в две смены пашет. А что?
- Ой, Надька, насмешила. Старается он, как же, в чужой кровати.
Надежда вспыхнула.
- О чем это ты?
- Ты словно девочка наивная. Куда мужик может ночью ходить, только к бабе другой.
- Зачем ты так! Устает он.
- Устает!!! Ха-ха-ха! Вот я удивляюсь тебе, Надежда! Как так? Весь завод знает, гудит, обсуждает, одна ты, как с другой планеты прилетела. Дааа! Делааа!!! - Она посмотрела на наивную подругу, - Анька его окрутила, бухгалтерша наша. Месяца три точно уж. Он к ней и мотается каждый вечер.
- Чего ты пристала ко мне, работать иди, - крикнула в сердцах обиженная Надежда и ринулась в цех, зардевшись.
- Вот и открывай людям глаза на правду! – Возмутилась Семеновна, - еще тебя врагом сделают.
Сегодня Надежда металась среди станков с удвоенной силой. Злость и обида овладели ее сердцем. Ненависть ко всем, кто молчал, не говорил, а больше всего к тем, кто жалел ее. Видела она теперь эти косые взгляды на нее. Раньше думала по работе к ней приглядываются, опыт перенимают, а теперь поняла… Держалась из последних сил, чтоб не разреветься. Еле доработала до обеда. И не раскрыв свою сумку с едой, промчалась мимо подсобки, скинула с головы платок, всунула молниеносно в карман халата, направилась в сторону столовой. Встала за колонной, наблюдая за очередью, растянувшейся вдоль выставленных блюд к кассе. Вставала на цыпочки, чтобы заприметить в толпе бухгалтершу.
Вот она – разлучница. Стоит, выбирает блюда. Стерва конторская. Цаца крашенная, стоит, словно царица какая. Голову держит гордо, спина прямая.
- Трудно мужикам мимо такой пройти, вон, как все зыркают на нее масляными глазами, аж слюни текут. На всех смотрит свысока. Ай-я-я-яй! – качала она головой.
Анна Леонидовна проживала одна в своей собственной квартире. Были у нее мужчины, но с семьей как то не сложилось. Вот и перебирала всех подряд. Увидела как-то Никиту. Понравился он ей сильно, решила насладиться жизнью с ним, и придумала хитрость , как заманить его в бухгалтерию, чтобы встретиться, пообщаться, разглядеть поближе, выйти на контакт.
Женщина тщательно следила за собой, одевалась стильно, ухоженная, гордо ходила она по кабинету, цокая каблучками. Все знали: Анна идет и... завидовали тайно ее свободе и вольной жизни.
Юбочка плотно обтягивала бедра женщины. Глубокий разрез сзади открывал белые стройные ноги на высоких каблуках
- Я то в таких точно не похожу у станков, вмиг сломаю и каблуки и ноги свои. – Подумала она, вниз посмотрела. Увидела свои опухшие от напряжения ноги, старые стоптанные тапочки и потрепанный черный халат. Вид не ахти какой, кто на такую польстится.
В это время, Анна Леонидовна подхватила свой поднос и двинулась к освободившемуся столику, виляя бедрами. Тут же к ней подошел с подносом… Никита.
Они мило улыбались друг другу. Пуговица на блузке крашенной профурсетки была расстегнута так, что виднелись очертания пышной груди, а в ямочку убегала золотая цепочка с кулончиком. Яркие губы шевелились. Видимо она что-то говорила Никите.
- Польстилась же зараза на него. Он же многодетный. Но красивый, подлец. Это уж у него не отнять.
Сама запала на него в молодости, как только увидела на танцах в клубе. Только тогда она была молода и красива, стройна, хороша, весела и так беззаботна. Не ходила, а летала. Теперь жизнь крылья пообломала. Малость совсем, но, с такими потрепанными, не полетишь.
Стройный высокий, симпатичный Никита очаровал ее сразу. Сердце вспыхнуло моментально, как только парень подошел к ней. Они кружились по залу и, она уже знала наверняка, что будет с ним всю свою жизнь. Это наполняло ее особой энергией, способной свернуть горы, пройти все препятствия, лишь бы рядом с милым. Поэтому смело ответила «да» на его вопрос: будешь моей женой?
Свадьбу сыграли веселую, молодежную. Гармонист сидел за столом, на почетном месте, а друг Никиты с гитарой, дополнял вечер особой душевной романтикой. Весь вечер пели сами песни и частушки под гармонь, под нее и плясали. А потом включали магнитофон. И так всю ночь напролет. Общага гудела, как пчелиный рой. Всем хватило места, радости и продуктов.
От производства выделили им комнату, в том же общежитии и понеслась жизнь по кочкам. Ничего ребята молодые, все успевали, даже съездили за границу по путевке от профсоюза в дружественную Болгарию, посмотрели на прелести заграничной жизни, удивлялись много и наметили себе новые цели и горизонты. Через четыре года родился Николай. Потом Сашка. Надежда, несмотря на заботы, работала за четверых и выбилась в передовики.
Таким счастьем оказалось получение новой квартиры от производства. Так наслаждались они вечерами, вдыхая запах только что поклеенных обоев и ощущая простор светлых комнат, обращенных на юг большими окнами. А собственная кухня! Это же целый мир для семьи, комната встреч, чаепитий и разговоров. Уже в новой квартире родилась долгожданная дочь Маша. Надежда поправилась, раздобрела. Не очень сильно, но муж стал холоднее относиться к ней. Это она заметила сразу. Да и плачь ребенка ему сильно надоедал.
Ночами, когда Машенька заливалась ревом от боли в животике, а Надежда носилась с ней по комнате, напевая колыбельные, Никита закрывал уши подушкой, укрывался плотнее одеялом и убегал быстро на работу по утрам.
Надежда не высыпалась, уставала, вымоталась так, что вскоре вес снизился, под глазами появились круги.
- Что с тобой происходит, - говорил ей Никита. – Посмотри на себя, на кого ты похожа. Вся серая, страшная, баба бабой, в зеркало на себя смотришь или нет? Хоть бы расчесалась по человечески.
- Я расчесывалась! – оправдывалась она, - устала я сильно, помоги мне в воскресенье, сходи с детьми в зоопарк, погуляй, а я спокойно постираю, обед приготовлю.
- Делать мне больше нечего, я на работе устаю, еще мне зоопарка не хватает. Что я там не видел.
- Так не ты. Дети зверей посмотрят, а ты присмотришь за ними. Мороженое поедите.
- Сказано не пойду. Я в гараж, к Юрке, просил помочь с машиной.
- Ты же устал.
- Отстань. Обещал ему уже.
Надежда брала детей и шла в зоопарк сама. Потом торопилась домой готовить обед и стирать. Все по кругу, все в заботах.
А Никита радовался, сбегая по лестнице, что снял со своих мужских плеч заботу о детях.
- Удачно я с Юркой придумал, надо его предупредить на всякий случай.
В этот самый момент и встретился он с Анной Леонидовной. Женщине так приглянулся красивый мужчина, что она изменила его зарплату и ему пришлось появиться в бухгалтерии с волнующим вопросом о потерянных деньгах. Ей понравился его напор и жесткий требовательный голос. Она усадила его на стул.
- Присядьте, пожалуйста, успокойтесь, сейчас мы во всем разберемся. – Ласково обратилась она к нему, провела своей ручкой по его руке. Улыбнулась улыбкой хищницы, сверкнула дьявольски горевшими глазами и села так, что бы он получше разглядел все ее прелести. Потом встала и наклонилась к ручке, так «неожиданно» слетевшей со стола, представляя его взору полный обзор своей тыльной части тела. Глубокий разрез открыл белые ножки, по самое «не хочу». Никита онемел в один момент. Когда она положила ручку на стол, он просто смотрел на нее влюбленными глазами.
- Он мой, - решила искусительница, - еще чуть - чуть надавить и сдастся. Ну и что, как слесарь, главное видный, красивый. Его бы одеть поприличнее, так и не скажешь, что он простой рабочий.
Через неделю Никита покорно встречался со своей искусительницей. Ему нравилось спокойное времяпровождение, в любви, ласке и неге. Он лежал на кровати в подушках, как падишах. Для полной картины не хватало только вассалов с опахалами и наложниц, извивающихся в обворожительном восточном танце... Его много хвалили, кормили и уделяли особое внимание. Иногда, по вечерам, они посещали ресторан. Никита в новом костюме, подтянутый, элегантный под ручку со стройной блондинкой в облегающем красном бархатном платье, входил в мир, который был для него закрыт ранее, может быть навсегда. А теперь, он сидел, как директор, официанты в белых перчатках суетились вокруг их столика, подливая вина в бокалы и играла живая музыка.
С Надькой такого не замутить. Она только и знает варить борщ и стирку. Да еще разговоры про дачу и детей. Отсталая женщина. Что с нее возьмешь, рабочий класс. Вот Анна совсем другое дело. Она знает толк в жизни, умеет обольстить мужчину и вкус у нее совсем иной, чем у жены.
Даже в ресторане он все время сравнивал свою Надежду с этой красавицей.
Никита был на седьмом небе от счастья.
-Вот это жизнь!
А теперь, трое маленьких детей, плетущихся следом, могли испортить всю только что налаженную жизнь.
- Алло, Аннушка, - весело говорил он ей в трубку таксофона, еду к тебе, да! Соскучился! – Он чмокнул в трубку несколько раз, целуя свою подружку на том конце провода. – Люблю, Ань, люблю, солнце мое ясное, голубушка моя сизокрылая. Да! Да! Еду! Только я, Ань, не один. Мне Надька детей всучила, вон стоят, ждут меня с чемоданами.
На том конце замолчали, покашляли.
- Ты, что: совсем? На кой мне сдались твои дети. Совсем обнаглели. Повесить на меня детей, это ж надо такое придумать, я тебе что: лохушка подзаборная. Сама пусть растит. - Возмущенно орала она в трубку. Такого еще ей не устраивал ни один мужчина, с нее быстро слетели спесь, интеллигентность, открывая дорогу бесцеремонности.
- Ань, она говорит, что ты будешь хорошей матерью.
- Да пошел ты в баню, дурак!
- Что?
Но трубку уже бросили и он слышал одни гудки: ту- ту- ту- ту.
- Не понял сейчас! Она меня кинула?
Никита почесал голову, сказал нехорошее слово, вернее целый каскад слов.
- Папа что ты сказал? – спросил его Коля.
- Ничего сынок, пойдем ка обратно, обрадуем маму.
Надя в это время спокойно пила чай с вареньем.
Послышались звуки открываемой двери.
- Мамочка, мы велнулись, - кричала Машенька, обнимая ее, - я тебя люблю.
Никита просил прощения, стоя на коленях у ее ног, клялся в своей любви. Раскаивался в содеянном.
Обида занозой сидела в сердце Надежды, но во имя своей семьи, детей, она решила дать мужу второй шанс. Дети окружили их, обхватив кольцом маленьких рук.
Надо отдать ему должное. Все свободное время он проводил с детьми, учил уроки, помогал советами. На сторону даже не глядел, бухгалтерию обходил десятой дорогой и забыл напрочь, как это изменять родной жене.
Никита Михайлович увидел в окно, как подъехали к дому машины. Взрослые дети с внуками входили в калитку.
-Молодцы. Не забывают родителей.
Сегодня особый день, пятьдесят лет их совместной жизни с Надеждой. Внуки целуют бабушку, обнимают дедулю, поздравляют, скачут от восторга, осыпают цветами и подарками. В доме шум и гам. Доченька с мужем накрывает скатертью стол, Надежда командует, что куда ставить. Невестки носят тарелки и приготовленные блюда в зал. Мужчины приставляют стулья к столу и рассказывают последние новости.
-А было бы это все у меня, если бы я тогда ушел к Анне? - Думает дед. Только дети не дали сделать мне роковой шаг в бездну. И за это им великая благодарность от меня.
Он встал, оглядел присутствующих.
-Спасибо дорогие мои, спасибо, что вы у меня есть! - Говорит он им. - Я очень, очень рад. Это самое большое мое богатство.