В публикации рассматривается один случай, когда в канун Сталинградской битвы пилоту нашего биплана По-2 (У-2) удалось угнать немецкий истребитель «мессершмитт» прямо с поля, из-под носа оплошавшего немецкого аса, который решил разыграть из себя пехотного генерала и захватить грозный советский ночной бомбардировщик во время вынужденной посадки.
Первый в истории авиации угон немецкого истребителя «Мессершмитт» Bf-109 произошел в 1938 году, и узнали мы об этом из книги Юлиана Семенова «Испанский вариант». Правда, Семенов написал много фантастических романов, главным героем которых был советский разведчик Штирлиц, поэтому этот угон тоже можно считать фантастическим.
Но изучая тему войны, мне довелось встречать другие, более правдоподобные истории, в которых всплывала тема угонов «мессершмиттов», как и самолетов других типов, с немецких аэродромов. Но в основном эти «похищения» осуществлялись пилотами, решившими в определенный момент войны переметнуться на другую сторону, причем конкретных немцев среди таких почти не было, большинство были союзниками Германии – словаки, хорваты, венгры, итальянцы или поляки, служившие в рядах люфтваффе.
А вот чтобы «мессеры» или прочие боевые самолеты угоняли просто с «кондачка», чисто как бы случайно, в самые интересные моменты – такие истории я тоже слышал, но они откровенно были похожи на фронтовые байки.
Недавно я одну такую историю о «случайном» угоне немецкого «мессершмитта» обнаружил не в сочинениях какого-то «ветерана», который после развала СССР смог начать зарабатывать экстренным придумыванием всяких «историй» из своих фронтовых будней, а из старого советского журнала Министерства Обороны СССР «Авиация и космонавтика» за 1989 год. Вроде журнал серьёзный, и всякие «байки» распускать не станет, но историю эту записал не военный, которые обычно в таких журналах пишут, а простой советский писатель С. Лисицкий.
Ну, типа Юлиана Семёнова, только гораздо меньше калибром.
Однако я этой истории поверил, потому что еще в самом начале 70-х, когда я был учеником средних классов, к нам в школу на 9 мая приходил ветеран, который рассказал именно эту историю, по крайней мере, основные моменты совпадали. Нет, этот ветеран не был героем этой истории, просто речь шла о летчиках, воевавших в кубанском небе в 1942-1943 гг., и эта история об угоне «мессершмитта» пилотом биплана У-2 (более известного как По-2) почти полностью соответствовала тому, что я прочитал в очерке С. Лисицкого почти 20 лет спустя.
Но вот что интересно – в Интернете я этой истории не обнаружил вообще, и сегодня у меня есть только два источника, в которых я совершенно уверен – это воспоминания летчика-ветерана 25 лет спустя после Победы, и журнал «Авиация и космонавтика» за 1989 год.
Нет, я, конечно же не призываю своих читателей в эту историю поверить, но предъявить ее я просто обязан. История эта уникальная как минимум в физическом плане, потому что сколько книг этого С. Лисицкого (на самом деле – Федорова Сергея Фкдоровича) я не перелопатил – этого очерка в них не нашел. Единственный вариант был в журнале «Авиация и космонавтика», и он был в основном подтвержден моей памятью о рассказе того ветерана, который побывал у нас в школе в самом начале 70-х.
Ясно, что никаких фамилий я с тех времен не запомнил.
Но в любом случае история эта интересная, и я не вижу никаких причин полагать, что это просто чья-то древняя выдумка.
К 45-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
Журнал «Авиация и космонавтика», 1989 г., №10.
В СПИСКАХ ГЕРОЕВ НЕ ЗНАЧИТСЯ
(Рассказ-быль)
С. Лисицкий, член Союза писателей СССР
B военно-исторической и мемуарной литературе не так много страниц, посвященных рядовым труженикам войны - летчикам подразделений специального назначения: санитарных, связных и других. Между тем среди них немало людей с интересной судьбой, богатой фронтовой биографией.
Участник боев на Халхин-Голе, в Китае и в финской кампании, летчик-истребитель капитан Серафим Гайворонов незадолго до начала Великой Отечественной войны был уволен в запас по болезни. Вернувшись в родные края, учительствовал в местной школе, настойчиво обивал пороги военкомата с просьбой отправить его на фронт.
Прошел почти год. Летом сорок второго фашисты подошли к самому Дону. От Алексеевки до передовой было теперь километров пятнадцать. Школа, как и все учреждения слободы, подлежала эвакуации. Гайворонову тоже пришлось заниматься этим хлопотным делом. Мотаясь по поселку, он из случайного разговора узнал, что поле близ хутора Вертячего военные используют как аэродром. Оседлав старенький отцовский велосипед, решил съездить и посмотреть.
Аэродром действительно существовал, о чем свидетельствовали деревянная будка и замаскированный ветками У-2 неподалеку от нее. Поздоровавшись с хлопотавшим возле самолета механиком, Гайворонов назвал себя, объяснил причину своего появления. Поинтересовался, не знает ли он кого-либо из командиров, летчиков, с кем довелось служить и воевать Серафиму.
- Погодите-ка! - воскликнул собеседник, услышав фамилию Зенин. - У нас командир полка Зенин. Не тот ли?
- Может, он, - заволновался Гайворонов, - я ведь его с тридцать седьмого, с Халхин-Гола не видел...
- Сегодня его тут не будет, - огорчил механик. - И комэска нашего, Новокщенова, тоже нет. Подъезжайте завтра.
На другой день Серафим снова поспешил в Вертячий. Его вчерашний знакомый был на месте.
- А я о вас, товарищ капитан, доложил командиру. Сейчас сбегаю, позову его...
Из будки вышли два летчика. Зенина Гайворонов узнал сразу. Пошел навстречу. Боевые друзья молча обнялись.
- Какими судьбами? И почему ты в гражданском?
Серафим рассказал свою историю, про то, как уже год «воюет» с военкомом по поводу призыва из запаса.
- Ты пойми, - горячился он, словно не Зенин, а упрямый военком стоял перед ним, - какие сейчас ограничения, болячки? Одна у всех боль - фашисты к Волге прут, донской водичкой русскую кровь с лап смывают... Я же боевой летчик, на «миге» летал перед списанием. Нет «мига», дай «ишака»! Прошу тебя, помоги...
Зенин молчал, покусывая травинку. Серафим не торопил майора с ответом, понимая, что возможности и власть командира полка не беспредельны, и помочь ему старый боевой товарищ вряд ли сможет.
- Давай рассуждать так, - сказал наконец Зенин. - С медициной спорить бесполезно. Можно попытаться уговорить комдива взять тебя на связной У-2. Да ведь ты сам не согласишься...
Почему? - пожал плечами Гайворонов. - Я согласен.
* * *
Прошло два месяца. Капитан Гайворонов, вернувшийся в ряды Красной Армии (разумеется, не без помощи Зенина, командира авиационной дивизии и военкома), выполнил за это время больше двух десятков вылетов. Не раз приходилось ему уходить от гитлеровских истребителей, бросавшихся коршунами на беззащитный самолет. И хотя ему до сих пор удавалось оставлять разозленных фашистов, как говорится, с носом, роль «зайца» в этой смертельной охоте не очень устраивала Серафима. Он все чаще задумывался над тем, как бы приспособить на свой У-2 пулемет или хотя бы реактивный снаряд.
Среди механиков эскадрильи мастером на все руки слыл Иван Никонычев. К нему и пошел Гайворонов за советом.
- Хочу бронеспинку соорудить. А впереди щиток с прорезью. Как, Иван, считаешь: получится?
- Бронеспинка - не проблема. Стальной лист найдем. Насчет щитка надо подумать...
- Слушай, а если еще «эрэс» снизу на хвост поставить? Я тут кое-что нарисовал...
Никонычев взял листок, посмотрел, хмыкнул:
- Интересно. Но, думаю, нереально. Как ты будешь прицеливаться?
- Зачем мне прицел? Главное - направляющую установить по оси самолета. А там уж я соображу, как стрелять. Черт с ним, не собью гада, так хоть напугаю. А то как собаки на кость бросаются...
С неделю Гайворонов и Никонычев в перерывах между вылетами и вечерами дорабатывали У-2. Все получилось по задумке, но как проверить? Отстрел «эрэса» без шума не произведешь, а огласки Серафим не хотел.
Вскоре выпал случай попробовать оружие в воздухе. На подлете к аэродрому Гайворонова перехватил вражеский истребитель, видимо «охотник». Фашист крутился вокруг У-2, пытаясь зайти в хвост тихоходной машине. Гайворонов снизился и пошел на бреющем вдоль лесополосы, ограничивая истребителю свободу маневра. Дав возможность гитлеровцу сесть себе на хвост, Серафим нажал кнопку пуска. Мимо «мессершмитта» пронеслась огненная комета. Истребитель круто взмыл вверх и исчез.
Парировать неожиданно сильный рывок самолета Гайворонов не успел. У-2 плюхнулся в кукурузу.
За аварию летчику грозило суровое наказание. Но, выслушав объяснения Серафима и выступившего в его защиту Никонычева, пообещавшего к тому же командиру полка быстро восстановить самолет, Зенин решил доложить обо всем командиру дивизии. Отругав изобретателей и их заступников, комдив сменил гнев на милость. Вопрос, как говорится, тихонько «закрыли».
* * *
По данным наземной разведки, гитлеровцы предпринимали настойчивые попытки форсировать Дон в районе Нижнего Мамона. Новокщенова это обстоятельство сильно тревожило. В случае успеха противник мог одним броском захватить аэродром у Яружного, где теперь базировалась эскадрилья. Нужна доразведка, но как лететь, если видимость из-за тумана почти нулевая?
Комэск собрал летчиков на совещание. Довел до них обстановку, попросил высказать предложения.
- Разрешите, я полечу, - встал Гайворонов. - Это мои родные места, знаю тут почти каждый кустик.
Видя, что Новокщенов колеблется с принятием решения, добавил:
- Истребителей до утра нам не дождаться. А я быстренько.
- Ладно, давай, - согласился комэск.
Взлетев и буквально через минуту воткнувшись в пелену тумана, Серафим понял: дальше лететь нельзя. Увидев перед собой дорогу, посадил У-2. Дорога, он знал, идет со стороны Воробьевки и Калача к Дону. Как раз то, что надо. Прибавив мотору обороты, Гайворонов покатил по степи.
Красноармейцы из боевого охранения были немало изумлены, когда возле них остановилась грохочущая крылатая машина. Гайворонов объяснил лейтенанту-пехотинцу причину столь необычного способа ведения воздушной разведки.
- Так вы из-под самого Яружного к нам прикатили? – рассмеялся лейтенант. - Ну и телега, все четыре колеса... я знаю, где вы стоите: у пруда под горой. Мы проезжали на днях мимо, - заметил он уже серьезно. - Дальше, товарищ капитан, вам пути нет. Обстановку вам ротный лучше меня расскажет. Поезжайте к нему, а за самолетом мы присмотрим... Бубликов! - позвал лейтенант. - Отвези летчика к командиру роты.
Боец вывел из кустов трофейный мотоцикл, завел мотор.
- Прошу!
Гайворонов выяснил, что противник пытался переправить небольшой десант на наш берег. Когда это не удалось, более или менее успокоился. Так что особых оснований для тревоги пока нет.
Распрощавшись с пехотинцами, Серафим вырулил на дорогу и дал газ. Туман уже частично рассеялся, полет на сей раз прошел без приключений.
В тот день Гайворонов выполнял свой второй полет. Маршрут он выбрал привычный - вдоль лесополосы, не раз спасавшей его от фашистских истребителей.
«Мессершмитт» летчик заметил вовремя, тот шел значительно выше и левее. Что он тоже обнаружен, Серафим не сомневался. На всякий случай довернул поближе к лесополосе.
Истребитель атаковал его сверху сзади. Опередив на мгновение фашистского летчика, Гайворонов отвернул вправо. Пока «мессер» разворачивался, Серафим снизился и нырнул в первую же просеку. Выйдя из нее, добрался до следующей. Немец крутился над ним, и оба летчика понимали, что развязка боя близка. «Мне бы только до горушки дотянуть, а там ты меня не возьмешь», - подумал Гайворонов, уходя в очередной раз от свинцовых струй пулеметов врага.
Вот и горка, приметная ветла. У-2 пошел на посадку, скрылся в зарослях. Злость ли, азарт так распалили гитлеровца, что он тоже приземлился неподалеку, благо место было ровное.
Гайворонов укрылся за толстым стволом ветлы, вынул пистолет и стал наблюдать за действиями фашиста. Решил: если подрулит ближе, стрелять по фонарю кабины.
Но что это?.. Немец, не выключив двигателя, спрыгнул на землю и, взяв автомат на изготовку, направился к видневшемуся в кустах У-2.
Серафим метнулся в заросли кукурузы. Заметив его, пилот «мессера» побежал за ним. Но входить в кукурузу, видимо, побоялся. Стал кричать: «Рус, капут! Сдавайс!», подкрепляя слова короткими автоматными очередями.
Под шумок Гайворонов проскочил клин и вышел прямиком к «мессершмитту». Двигатель ровно работал на малых оборотах. Решение созрело мгновенно. Летчик вскочил на крыло, ввалился в кабину. «Так... Спокойно... Сектор газа, ручка управления, педали...».
Убедившись, что русскому летчику удалось уйти, немец направился обратно к своему самолету. Можно представить, что испытал фашист, когда у него на глазах истребитель взревел мотором и пошел на взлет.
…Специалисты, эвакуировавшие У-2 с места вынужденной посадки, рассказывали, что нашли на поле труп фашистского летчика. Судя по всему, он застрелился. Его документы, автомат и пистолет они сдали в штаб полка.
Закончилась война. Гайворонов вернулся в Алексеевку, многие годы преподавал в слободской школе. Учил детей не просто труду, определенным профессиональным навыкам и умению, но и желанию трудиться на пользу обществу, людям. Школьники первых послевоенных лет и по сей день помнят, как собирали «из ни чего» под руководством своего учителя трактор, ремонтировали ветряки - генераторы электроэнергии, копали огороды, возили дрова осиротевшим семьям фронтовиков.
По просьбе ребят, выступая перед земляками в канун очередной годовщины Великой Победы, Серафим рассказывал о войне, однополчанах, героизме советских летчиков. На вопросы о своих боевых делах обычно отвечал скромно: воевал, летал, выполнял задания... И хотя ему было что вспомнить, предпочитал отмалчиваться. Найдутся ведь такие, что не поверят, скажут: байки сочиняет учитель, строит из себя героя...
И все-таки однажды Гайворонов изменил привычке. На встрече ветеранов войны с молодежью рассказал эпизод с угоном «мессершмитта». После официальной части вечера к нему подошел мужчина, чьи награды и шрамы на лице свидетельствовали: хлебнул солдат фронтового лиха.
- Браток, - обратился он к Серафиму, - а я ведь давно тебя знаю. В полку - я летал стрелком-радистом, слышал об этой истории. Да и Зенин недавно о тебе вспоминал...
- Как Зенин?! - воскликнул Гайворонов. - Он жив?! Где ты его видел?
- Живой. И обосновался, почитай, рядом, в Богучаре. Записывай адрес...
ВОТ И КОНЕЦ ЭТОЙ ПРЕКРАСНОЙ ИСТОРИИ.
В заключение я хочу сказать вот что. Когда я прочитал этот очерк, у меня сразу появился вопрос – зачем застрелился немецкий летчик? Разве он не мог взять брошенный Серафимом Гайвороновым У-2 и улететь на нем к своим?
Какая-то неувязочка получается.
НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ:
«Рус фанер» По-2 был полноценным противотанковым штурмовиком и победителем реактивных истребителей
Единственный в истории войн биплан, победивший в бою новейший реактивный истребитель
