- Лучше бы я тебя никогда не встречала, чем вот так, - выдыхаю бесшумно и наклоняюсь, чтобы подтянуть сбившееся одеяло.
Запястье попадает в горячий капкан мужской ладони, а следом и на втором будто застегивается наручник. Теряю равновесие, лечу вперед, прокручиваюсь в сильных объятиях – и непонятным образом оказываюсь на диване, впечатанная в угол между сиденьем и спинкой. Зажата, обездвижена и обезоружена. Надо мной нависает Матвей, не заспанный и вполне бодрый. Значит, притворялся.
- Я смотрю, ты готова к мирным переговорам, - хрипло проговаривает без тени сомнения. Хочу возразить, вырваться и напомнить неверному мужу о любовнице, но… - Я скучал, - нагло лжет и затыкает мне рот поцелуем. Другого способа выяснения отношений он, похоже, не знает.
Впрочем, я такая же «некоммуникабельная». Вместо того чтобы оттолкнуть Мэта и заставить его прямо признаться в измене, я замираю, как парализованная. Мозг улетает в нирвану, а тело узнает родные объятия и плавится в них, воск от огня.
Неверный муж почти не встречает сопротивления от своей слабой жены. Жадно впивается в мои губы, будто по-настоящему любит и хочет только меня, накрывает мощным телом, защищая от всего окружающего мира, согревает и ласкает так трепетно, что хочется позорно сдаться ему, наплевав на чувство собственного достоинства.
До последнего стараюсь не думать, где были эти руки до меня. Но дети на стороне не появляются из воздуха. Сознание воспроизводит события последних дней, а воображение рисует яркие картинки возможных измен.
Захлебываюсь от отвращения к собственному мужу и… к самой себе. За то, что так легко поддаюсь его ласкам. Очнувшись, борюсь с подступающей к горлу тошнотой.
- Отпусти, Мэт, - отворачиваю голову, ловлю щекой очередной жаркий поцелуй и зажмуриваюсь. – Поздно ты спохватился. Можешь теперь забыть об этом способе примирения. В конце концов, мы в доме родителей, - упираюсь ладонями в твердый торс, толкаю, сминаю папину футболку на нем.
- И что? Мы не делаем ничего предосудительного. Ты моя жена, - произносит, как главный аргумент и непоколебимую истину.
- Пока что… - перехватываю его горящий взгляд, который кажется нереальным в тусклом свете оставленной на ночь лампы. Принимаю каменное выражение лица, и огонь в темно-синих глазах постепенно гаснет.
- Ксюша, давай на рассвете уедем домой, - нежно уговаривает меня Мэт, как капризного ребенка. Запускает пятерню мне в волосы, перебирает разметавшиеся по его подушке пряди, массирует пальцами макушку. Говорит тихо, размеренно, будто гипнотизирует. Все ближе наклоняется к моим губам, почти касаясь их своими. – Там мы с тобой спокойно…
- Ты нашел мой телефон? – выдаю на одном выдохе, не отрывая глаз от мужа и наблюдая за его реакцией. - Видел СМС?
Мэт каменеет, резко меняется в лице, некоторое время пристально изучает меня, будто видит впервые и никак не может узнать, а затем приподнимается на локтях.
- Хм, - все больше увеличивает расстояние между нами. Упирается кулаками в подушку по обе стороны от моей головы. - Значит, ты это специально сделала? – через силу выдавливает из себя. - А телефон оставила, чтобы я увидел?
Зрачки расширены, отчего глаза кажутся дьявольски черными, взгляд холодный, отстраненный и направлен мимо моего лица: ниже, в ямочку между ключицами. Мэт избегает прямого зрительного контакта, сжимает губы и хмурит брови. Каждая мышца на его сильных руках и груди напрягается, превращаясь в сталь. Он кажется разочарованным и напряженным, словно сдерживается, чтобы не придушить меня. Огорчен тем, что я раскрыла его грязный секрет?
- Конечно, иначе ведь до тебя не достучаться. Для меня ты хронически занят. Даже развестись некогда, зато на других время хватает, - осмелев, с вызовом шиплю в его недовольное лицо. Намекаю на любовниц, но он и бровью не ведет. - Что скажешь?
Отталкивается от дивана, молча слезает с меня. По помещению разлетается лишь наше тяжелое дыхание – и уносится сквозняками.
- Это ничего не значит, - устало бросает Мэт после паузы.
Садится рядом, уперев локти в колени, небрежно свесив между ног ладони и глядя в пол. Хочется истерично рассмеяться в ответ, но возникший в груди болезненный спазм мешает даже вздохнуть.
- И все? – сипло переспрашиваю, вставая и подтягивая ноги к груди. - Вот так просто? Для тебя это ничего не значит?
Обнимаю руками колени, группируясь в комок и закрываясь от мужа. Бывшего. Теперь уже точно… Хоть он почему-то не согласен. Яростно протирает лицо, словно приводит себя в чувство, и поворачивается ко мне.
- Если ты думала, что я откажусь от тебя из-за каких-то сообщений, то ты плохо меня знаешь. Плевать, - рявкает внезапно, и я вздрагиваю. - Ситуация неприятная, но это ничего не изменит и не повлияет на нас с тобой, - жестко чеканит. - Я решу проблему.
- И-и… к-как же? – заикаюсь, предугадывая ответ.
Сжимаюсь сильнее, мечтая испариться. Незаметно соскальзываю одной ладошкой к животу. В этот момент боюсь Матвея: не помню его таким жестоким. Видимо, любовница поторопилась «осчастливить» чужого мужа – и пойдет не под венец, а на аборт. Но это ничего не меняет.
- Радикально, если потребуется, - Мэт стирает испарину со лба, хлопает себя по щекам и придвигается ко мне. - Ксюш, ну ты же видишь, что без тебя никак, - укладывает ладони на мои колени, поглаживает, заглядывает в лицо. Говорит мягче и нежнее: - Возвращайся, я сделаю все, что ты захочешь.
Заключив мои щеки в ладони, ласково чмокает меня в нос, тепло улыбается. Словно это наша обычная ссора из-за очередного пустяка. Смотрю на него и больше ничего не чувствую. Как отрезало.
- Я. Хочу. Развод, - выделяю каждое слово.
- Оксана, мать твою, какого… - проглатывает ругательство. - Почему?
- Разлюбила, - вздергиваю подбородок и стараюсь держаться как можно убедительнее.
- Вот как, - убирает руки.
- Да, - вскидываюсь с места, цепляю лампу, и она с грохотом слетает на пол. Разбивается, погружая гостиную в полную темноту. Одновременно с Мэтом зыркаем наверх, прислушиваемся, но со второго этажа не доносится ни звука. Родители по-прежнему спят в своей комнате. Или делают вид, чтобы не мешать нам выяснять отношения, а заодно громить их дом.
Глаза постепенно привыкают к полумраку. В свете луны, льющемся из окна, удается рассмотреть очертания интерьера и сориентироваться в пространстве. Поморщившись, наклоняюсь за лампой, но Мэт отстраняет меня.
- Не трогай, порежешься, - шепнув, сам собирает осколки.
- Я хочу расстаться честно, чтобы каждый из нас свободно строил личную жизнь, а не ходил налево, - кидаю скрытое обвинение, но оно каким-то образом рикошетит в меня.
- Нашла уже, к кому ходить? – Матвей обижает меня беспочвенным подозрением, сжимая в кулаках остатки абажура. Зато теперь я знаю, откуда в нем эта патологическая ревность… По себе судит.
- Это не проблема, сам знаешь, - парирую жестоко.
В нем будто что-то щелкает и перестраивается. Он задумчиво обводит меня взглядом, останавливается на ладони, где должно быть кольцо, которое я оставила дома на его паспорте.
- Хорошо, - возвращает лампу на тумбу, правда, по частям. - Как скажешь. Завтра я договорюсь с юристом, чтобы принял нас.
- З-зачем юрист? - Мэт отворачивается к столику, а мне приходится общаться в полумраке с его сгорбленной спиной. - Я подала заявление в ЗАГС. От твоего имени тоже. Этого достаточно.
- У меня бизнес, недвижимость, - нащупывает на столике свой телефон и, подсветив, ищет что-то еще. - Я не могу рисковать.
- Я ни на что не претендую, - выжимаю из себя, добитая недоверием человека, которого считала родным. - Забирай все себе вместе с фамилией.
Передернув плечами, Матвей резко разворачивается и в пару шагов оказывается рядом.
- Вот и подтвердишь документально.
- Договорились, - выставляю ладонь для рукопожатия. Но вместо этого он вкладывает в нее… мой телефон.
- Пришлю координаты и время встречи эсэмэской. Рано утром меня здесь не будет, как ты и хотела.
Отходит назад, спрятав руки в карманы домашних папиных шортов. Такой уютный, милый... Я надеялась, что Мэт всю жизнь будет рядом со мной, несмотря ни на что, как отец с мамой. Любить, заботиться, поддерживать. Но не сложилось…
- Ксю, если передумаешь…
Вместо ответа издаю нервный смешок. Сжав телефон до боли в суставах, огибаю застывшую фигуру Матвея – и закрываюсь в спальне.
Утром не нахожу его в гостиной, а после обеда получаю скупое сообщение с адресом лучшей юридической фирмы в городе.
"Разводимся! Моя на тридцать дней". Вероника Лесневская
Аннотация:
Я не смогла родить мужу наследника, а он решил найти мне здоровую замену на стороне. У меня один выход – развод. Нам дали тридцать дней на примирение, после чего мы расстанемся навсегда. Если он отпустит...
