Великаны и карлики – это не герои сказок, а реальные люди. Увы, но последние полвека мы жили в эпоху, когда гиганты исчезли, а вместо них карлики стали отбрасывать длинные тени, играя роль великанов. В этот момент они особенно выглядят жалкими и комичными. Проблема в том, что карлика не так легко отличить. И дело вовсе не росте. Вспомним рост гигантов своего времени. У Тамерлана он не превышал 152 см, а рост Юрия Гагарина – 158 см. Речь о духовных «карликах», которые ущербны в своих поступках и мыслях. Поэтому таких персонажей возьмем в кавычки.
Верный признак грядущего упадка и развала – повсеместное размножение «карликов». Везде и во всех областях. Вы не задумывались, почему в наше время так мало «великанов» в политике, культуре, науке? И если сравнивать их с теми, кто творил и правил полвека назад, лишний раз задумываешься, как нынче все обмельчало. Увы, но это есть верный признак того, что все близится к закату и к глобальным переменам. Самое страшное, когда духовные карлики захватывают власть. Их власть тем и губительна, что она недолговечна и зачастую катастрофична, ибо «карлик» не отдает отчет своим мыслям и поступкам. Как правило, типичный духовный «карлик» глуп и истеричен, жаден и мстителен, без веры и принципов, нарцисс, абьюзер и злодей.
Падая в бездну, они увлекают за собой полмира. История немало знала примеров. Удивительно, но эта тема волновала многих творцов еще во времена Возрождения. У французского художника Жака Калло есть даже целая серия «Гобби», посвященная уродливым пигмеям.
А в одной из своих последних картин «Мизантроп» Питер Брейгель изображает молодого карлика, крадущего у высокого мрачного странника кошелек. Именно карлик является на картине символом человеческих пороков. И прежде всего он коварен…
Ничего не изменилось за несколько столетий. Потому что духовные «карлики» бессмертны. Они по-прежнему сидят на плечах у гигантов, а потому видят дальше. Приглядитесь, возможно, они рядом с вами. Вычислить морального «недоростка» не трудно. Сперва он улыбчив и обаятелен, затем неприветлив и холоден. А по прошествии определенного времени – высокомерен, импульсивен, двуличен и жесток. Трагедия происходит в тот момент, когда миллионы людей «некарликов» верят ему и принимают за «титана».
"Карлики" во время катастроф
О карликах в эпоху перемен я пишу в своем постапокалиптичном романе-антиутопии «Сила Вегвизира». Один из второстепенных героев – бандит по кличке Бизон. Его гнусавый блеющий голос, маленькие глубоко посаженные свинячие глазки, лицо с монголоидными скулами и запах едкого пота. Все в этом человеке было омерзительно и противно. В мирное время работал каким-то мелким чиновником и всяческими путями пытался сделать карьеру: строчил кляузы и стучал на коллег, в курилках собирал сплетни и нужную для начальства информацию. Интересно, что начальство периодически менялось. Вовка-бизон все надеялся, что новый начальник наконец-то оценит его службу и повысит в должности. Начальники действительно его ценили, но предпочитали двигать по служебной лестнице более надежных и порядочных, а Вовку держать в шестерках. Такая ситуация ему не нравилась. И он ждал. Ждал своего часа, когда все вокруг рухнет и, внушая страх оставшимся в живых, он будет давить своей жестокостью, мстительностью и коварством.
Поначалу ему все казались «великанами», но будучи «карликом», он никогда не оставлял надежду превратиться в «гиганта». Как известно, ничто так не меняет человека, как власть и богатство. Но власть в руках карлика особенно разрушительна.
Только человек огромной воли, ума и души способен сохранить часть себя. «Карликам», испытавшим в свое время много унижений, это редко удается. Их комплекс неполноценности с годами возрастает с геометрической прогрессией. Они всегда помнят зло, причиненное им, проносят его через долгие годы и при первой же возможности крушив все вокруг пытаются доказать всему миру свою принадлежность к «великанам».
Карлики похожи на тараканов: затаившись, они прячутся глубоко в щели и ждут своего часа, когда можно выбраться и проявить своеволие. Они неистребимы уже не одно тысячелетие и хорошо выживаемы в минуты всеобщих катастроф.
