- Ему сказали, что ты в город из-за любви уехала. Решила никого не обманывать. Не объяснилась, потому что стыдно было. Паша страдал жутко. С ума сходил. Смеялся ни с того, ни с сего. Боялись, что совсем рехнется. Не верил никому. Я легенду подтвердила. Помнишь, рассказывала, что Анька звонила. Так вот... За этим... Я не хотела в обмане участвовать, да только ты столько бед людям принесла... Вот я и решила добром хорошим людям отплатить.
Рассказ "Инга" Глава 10.
- Они говорили про тебя гадости, - Поднес Илья замороженные ягоды к лицу, - никто не будет говорить про тебя плохо.
Инга, справившись с первыми эмоциями, пыталась выслушать сына. Но ей очень хотелось вскочить с места и найти каждого, кто был причастен к нападению на Илюшу. А там наказать. Задать порку. Взбучку. Чтобы неповадно стало. Чтобы надолго запомнили. Чтобы знали, что за Илюшу есть кому заступиться. И все равно что дети чужие. Все равно на последствия. С такими только так. На их же языке. Это уже не дети. Чудовища. Драться умеют, значит взрослые. За свои поступки надо отвечать. Как еще восстановить справедливость?
- Пусть говорят, что хотят. Они не имели право распускать свои руки.
Илья отвернулся. В комнате повисла тишина. Через некоторое время сын, тяжело вздохнув, признался.
- Я первый начал. Не стерпел.
- А если они говорили правду? – Инга чуть наклонила голову, скрывая волнение.
- Все равно. Ты моя мама. Плохая или хорошая. Даже если все правда. Никто не должен говорить про тебя такое.
- Уедем. В город. Решено, - Инга стукнула себя по коленкам и встала со стула.
- Нет. От проблем убегают только трусы. А я не трус. Я останусь.
Инга не слушала сына. Случившееся стало той точкой не возврата, которую нельзя было игнорировать. Дальше только хуже. Последние месяцы и так то и дело происходили неприятности. Даже соседке Любке досталось. За что? За то что с Ингой водилась.
- Сестра беременна. Мужа может потерять, ребенка. Ей нервничать нельзя. А ты ходишь к этой... Инге. Ты еще хуже, чем она. Ты родную сестру предаешь, - глумились и стыдили ее в больнице. Не боялись Любу. Некого бояться было. Что им сделает многодетная мать? Что она может? Без хребта. Без характера. Без мужика. Знали, что никто не заступится за эту маленькую ранимую женщину. Знали, что она с Ингой в ссоре. Пользовались этим. Как стая гиен набросились. Каждая в чем-то упрекнула. Женщины словно забаву нашли. Правыми себя считали. Справедливыми. Совестливыми.
- Что плохого? Мы судим за подлость. А не просто так. Ведь если никто не осудит, то и дальше безобразия продолжатся. – Шептались в сестринской и тут же начинали перемывать косточки. Наслаждаясь. Упиваясь своей властью. Самореализовываясь таким образом.
Ингу до сих пор побаивались. Особенно сильно повлияла на всех ситуация, произошедшая под конец смены. Медсестрички шептались и одна из них, новенькая, решила поделиться мнением. Назвала Ингу дамой без нравов, а Илюшку ребенком падшей женщины (цензура). Не ожидала сплетница, что разговор Инга услышит. Не ожидала и того, что набросится. Инга силы не жалела. За сына дралась. Никто не имел право про него плохо говорить. Тем более эти... «Справедливые».
На следующий день главврач выговор сделал. Спасло Ингу, что она профессионалом была. На совесть работала. А новенькую уволили. Показательно. Собрание было. Всех предупредили, что с каждой произойдет то же самое, если хоть еще одна сплетня до него долетит. Тут вам не базар. Тут больница. Тут о здоровье пациентов надо думать, а не языком чесать. С того момента каждая на Ингу обозлилась. Не понравилось им, что главврач на темную сторону встал. Рты всем закрыл. Мстить начали понемногу. По чуть-чуть. Порциями. Дома мужей грузили "рабочими" проблемами. Науськивали. Настраивали. Ингу монстром выставляли. Детям своим запрещали с Илюшей общаться. Рассказывали почему. Придумывали многое. Врали. Порочили. Чернили. Склочные бабы были. Мелочные. Мстительные. Им только повод дай. Сожрут. Уничтожат. Костей не оставят.
Не все, конечно. Не все. Были и те, которых своя жизнь больше волновала. Свои дети. Свои заботы. Свой дом. Им тоже доставалось. За то, что не участвовали в нападении.
- Змеиный клубок, - как-то сказала Люба.
- Нет. В змеином клубке только одна самка. Здесь же легион. – Единственный раз ответила ей Инга.
- Ты прости мою Машку. Она не со зла... Она как лучше хотела. Не было у нее дурных помыслов. А Илюша хотел знать про папу, вот она решила... Она добрая, наивная...
Только Инга ее не слушала. К чему эти оправдания, когда дело сделано? Когда вся ее спокойная жизнь в миг перевернулась. Перекрутилась. Завертелась. Какое дело ей теперь до Маши, когда ее сын страдает?
Понимала Инга теперь «ведьму» как никогда лучше. Уж лучше отшельницей быть, чем все это терпеть. Про нее тоже всякое в свое время говорили. Приписывали ей ужасы. Будто она сыновей в жертву принесла для того, чтобы черной магией овладеть. Оказалось, что и детей-то своих у нее и не было. Правда муж был. В возрасте. Вдовец. Очаровал ведьму. Детей своих на нее сбросил. Та их вырастила, выкормила, он и уехал. Она горе свое тяжело переживала. От всех отгородилась. С чужой бабушкой жить стала. Бабка всему ее и научила. Дом оставила и знания.
В город Инга собиралась спешно. За сына не отомстила. Хотя руки чесались. Илюша уезжать не хотел. Плакал. Умолял остаться. Дом свой любил. Двор. Учителей. Школу. Все ему было тут знакомо. Родное. А там... В городе. Неизвестность. Чужие все.
Перед самым отъездом сын попросил Ингу отпустить его ненадолго. С отцом хотел попрощаться. Инга не разрешила. Знала, что беда с Пашей. Золовка приходила. Рассказывала.
- Лежит днями напролет. На работу не ходит. Не моется. Не ест. В первый раз такое видим, чтобы человеку было лень даже в туалет сходить. И все из-за тебя. Опять в чужую семью залезла. Опять нагадила нам. Убирайся отсюда. Ему лучше будет, если ты исчезнешь. А иначе люди злые. Сегодня Илью побили, а завтра в дом вам чего кинут. Я не угрожаю. Просто хочу, чтобы ты знала. Обидно будет, если твой сын просто так пострадает. Простишь ли ты себе такое, Инга?
- Не прощу. Но и просто так все не оставлю. В каждый дом зайду. Все сжигать буду. Не будет Ильи, не будет никого.
- Но зачем рисковать? – Рассмеялась золовка. И так противно стало. Неприятно. Мерзко. Не за брата Анька переживала. Старое не простила. Зло вымещала. Знала «Ахиллесову пяту» Инги. Решила отыграться.
В город приехали утром. У матери с теткой разместились.
- Теперь здесь жить будет, - сказала Инга. – Окончательно.
- Опять кому-то помешала? – Покачала головой мать.
- Никого не трогала.
- Да, если никого не трогала, то никуда бежать бы не пришлось. Сама на дно пошла и сына за собой потянула. Всю жизнь как собака на сене.
- Не знаешь ничего, не берись судить.
- Мне Аня звонила. Мать ее переживает. Оленька. Святая женщина. Такое нам простила, глаза закрыла. Анька мне все рассказала. И как ты Илюшку к ним подослала. И как Пашу вернуть решила. И то, что мается он теперь между двух огней. Света, жена его, хорошая женщина, ребеночка ждет. Плачет. Холодность чувствует. Как бы не скинула. А все ты... Твой вздорный характер.
- У тебя все женщины хорошие, одна я плохая. Да только Аньки там не было. Приехала она недавно. Где-то что-то слышала, ничего не знает, а свое мнение имеет. Пусть так. Да только Бог все видит. Жила себе спокойно, никому не мешала.
- Побоялась бы всуе поминать. – Покачала головой мать и рукой махнула, давая понять, что разговор закончен.
- А я разве, я не права? – Ингу задело. Надоело терпеть. Обидно стало. Единственной родный человек и тот отворачивался.
- Нечего было тогда... - Мама вздохнула, - сама знаешь.
- Все имеют право на любовь. – Крикнула Инга. – И я имела. Не простили.
- Любовь ли это была?
- А это не вам всем судить. Мое дело.
***
В городе Ингу никто не ждал. Своих хватало. К приезжим относились пренебрежительно. Не было здесь никакого гостеприимства, о котором судачили на экскурсиях для туристов. Люди, а здесь их был миллион, каждый сам за себя беспокоился.
Денег первое время не хватало. Мама с теткой помогали. Инга обещала все вернуть. До копейки. Мать лишь отмахивалась.
- Своя ты мне или чужая? Глупости выбрасывай из головы. На ноги вставай.
Инга встала. На работу устроилась в больницу. Профессию решила не менять. Здесь в городе медсестры были другими. Ингу в своей коллектив приняли не сразу. Присматривались. Потом привыкли. Общаться начали. Не было здесь таких сплетен, как в их больнице. Если кому и перемывали кости, так пациентам. К кому какой муж пришел, к кому какая жена зашла. Про друг друга не сплетничали. Это было табу. Что-что, а вместе работать. А работать надо в здоровой атмосфере. Без всяких разногласий. Бывало, конечно, повздорит кто. Но больше это относилось к рабочим моментам, чем к личной неприязни.
Илюшу Инга в другую школу перевела. С документами были сначала трудности, но все успешно решилось. Тетка посуетилась.
Сын хмурым ходил. Однажды Инга решила с ним поговорить:
- Чего тебе не хватает? Здорово ведь живем.
- Смородины с сахаром, клубники, малины, яблок с веток. – Ответил он, - запаха деревьев, цветов луговых, земли после дождя.
- Купим.
- Да разве можно купить природу.
- Деревья не пахнут, - заметила Инга.
- Пахнут и еще как. – Злился по пустякам Илья. – Давай летом вернемся. Ты сама все почувствуешь.
- Глупости, - отвечала Инга.
Знала, что прав сын. Знала, что там все по-другому было. И продукты, и воздух, и атмосфера. Скучала по дому своему. По своим грядкам, по своим кустам, по своим цветам. По всему. Здесь все чужое было. Да разве можно было что-то вернуть? Ведь изгнали. Затравили. Вынудили уехать. Что теперь об этом говорить... Только душу попусту выворачивать. Может когда-нибудь и вернутся, да не сейчас. Смириться надо. И жить.
Дни в городе проходили пресно. Это было удивительно. Никуда не хотелось идти, несмотря на огромные возможности. Инга чувствовала себя не на своем месте. Словно чужую жизнь проживала.
Мать в поселок вернулась. На время. Дом проверить. Ингу звала, та отказалась.
- Если сможешь, то машинку мне привези. Шить буду, - попросила Инга. – Может, кому брюки подошью. Может, кому шторы. Все копейка не лишняя.
Илья тоже просился. Отца видеть хотел. Не отпускала его Инга. Боялась. Лишь через год решила, что хуже не будет. Поутихнуть должны разговоры. С матерью отпустила. Наказала глаз с него не спускать. Сама же в поселок не ехала. Не хотела. От матери сплетни слушала.
Светка, как оказалась почти не солгала. Через одиннадцать месяцев родила здоровую девочку. Подсуетилась. Поняла, наверное, что правда о положении вскроется. Под мужа легла. На срок никто внимания не обратил. И на ложь тоже. Свету героиней считали. Вытерпеть такое... А какое такое Инга так и не поняла. Судить женщину не решалась. Возможно, для нее это был единственный выход, чтобы брак сохранить.
Лишь об одном жалела. О той ночи с Пашей. Корила себя за то, что очевидные вещи не видела. Какой мужчина накануне собственной свадьбы к другой женщине на ночь разговаривать пойдет? Какой мужчина согласится на крепкий напиток, когда любимая ждет? Любил ее Пашка еще тогда. Потому и о свадьбе сообщил. Реакцию ждал. Обижен был. Получается назло женился? Инга от собственных предположений рассмеялась. А когда успокоилась, решила, что все это чепуха. Не бывает такого. Просто ей так думать хочется.
Чудно другое было. Что Пашка ею не интересовался. Хотя, с другой стороны, понятно было почему. Ему жена родила. А он человек честный. Никогда бы ее не предал. Не сейчас, когда у него дочь родила. Но правда вскрылась чуть позже. Мать призналась, как дело было. А дело было так:
Наврала Паше родная сестра о том, что у Инги мужчина есть. Городской.
- Ему сказали, что ты в город из-за любви уехала. Решила никого не обманывать. Не объяснилась, потому что стыдно было. Паша страдал жутко. С ума сходил. Смеялся ни с того, ни с сего. Боялись, что совсем рехнется. Не верил никому. Я легенду подтвердила. Помнишь, рассказывала, что Анька звонила. Так вот... За этим... Я не хотела в обмане участвовать, да только ты столько бед людям принесла... Вот я и решила добром хорошим людям отплатить.
- И Илюшка ему не сказал? – Не верила Инга. - Что неправда все? Что нет у меня никого? Одна я...
- А Илюшка и знать не знает об интригах этих. Паша с ним о твоих любовях не говорит. А внуку тему такую заводить неохота. Он у нас молодец. Не в свое дело не лезет. С соседкой девочкой гуляет. Маша, кажется, зовут. Надеюсь, ты поймешь меня.
Инга не поняла. Обидно было. Досадно, что так все. А с другой стороны надоело. Надоели интриги. Сплетни. Ложь. Притворство. Игра в люблю – не люблю. Аморальщина одним словом. Безнравственность. Не сложилась жизнь. Что теперь... Главное, чтобы отстали все. И Паша. И родственники его. И мать со своим порицанием. И тетка, со своими советами. Надоело. Достало. Сил нет.
- Ну и ладно, - ответила Инга. – Не будем оглядываться.
Не соврала Инга. Постаралась все выкинуть из головы. И жить, просто жить и наслаждаться каждым днем. Радоваться свежему хлебу, успехам сына и конечно, выздоровлению своих больных пациентов. Куда же без них.
Но судьба посмеялась над ней еще раз. Правда произошло это спустя года.
____________________________________________________________________________________
