Дети

Костя был самым весёлым мальчишкой небольшого двора: всего два двухэтажных дома с тремя подъездами в каждом. Все жители знали друг друга, многие дружили и были как родня. Дети играли и ходили друг к другу в гости, а в дожди сидели в подъездах, собравшись компаниями. В те времена восьмидесятых годов ещё не было в домах домофонов повсеместно. Костя был заводилой в играх, ребята слушались его, даже те, которые и постарше. Среди девочек Костя выделял Олю, тихоню, но верного товарища во всех играх. Оля...

- Люди! Помогите! Тут женщина на дороге! Вызовите скорую! - кричали прохожие, не обращая внимания на плачущую девочку, стоящую в стороне. Девочка лет пяти пыталась пробраться сквозь кольцо зевак, что замкнулось между ней и матерью, но все её усилия были тщетны. - Мама, мамочка-а, - девочка села прямо на асфальт и заплакала. Мать успела вытолкнуть её с пешеходного перехода на обочину, когда прямо на них из-за угла вылетела иномарка. "Быстрее!" - это было последнее, что сказала мать перед тем, как мощный удар автомобиля подбросил её в воздух, как тряпичную куклу...

– Позвони Марине… Сообщи, что случилось, – Сергей Иванович рассеянно посмотрел на дочь… – Не могу я, пап… Мы же не разговариваем… – Тем более позвони… Может, хотя бы смерть мамы вас как-то примирит… Говорят: горе сближает… – Ладно… Позвоню…, ‒ скрепя сердце согласилась Лиза… *** Со старшей сестрой они не ладили с самого детства. Марина была всего на год старше, но вела себя так, будто Лиза – глупее ее сто крат. Кроме того, она была шумной, непослушной и очень хитрой… Сама устраивала всякие недоразумения, а потом сваливала все на Лизу...

Уложив волосы, она надела прямо на голое тело платье и пожалела, что в таком виде нельзя выйти на улицу. Сквозь тонкую ткань проступили плавные линии девичьей фигуры. Ей захотелось рассмотреть себя повнимательнее, и, сбросив платье, она залюбовалась своим отражением в большом зеркале. Бархатистая нежная кожа, не тронутая загаром, блестящие темные волосы, упругое тело - сильное и гибкое, длинные ноги, тонкая талия и едва расцветшая грудь, конечно далеки от античных канонов, но все равно весьма соблазнительны своей свежестью и холеностью...

— Юр, всё, я пошла, — Валентина Николаевна заглянула в гостиную, где её муж, Юрий Фёдорович, возлежал на диване и ленился. Лениться в выходные — это традиция, святая и неприкосновенная. — Уже? Так рано? Валь, а мож ну его, этот торговый центр? Оставайся, метет–то как! — откликнулся он, приподнялся на локте, кивнул на окошко, за которым сыпал мокрый, противный снег. — Не рано. И не «ну его»! Хоть раз, одна, без всех этих вот «Вааааля, ну скока можно…», «Валентина, куда стока макарон, в багажник не влезет…», «Валя, я сейчас уеду!», «Валька, я уже взопрел, а ты всё копаешься!»...

-Наконец-то я отдохну от тебя, Света. Я же мечтал, что сдам тебя в клинику, а сам буду жить в свое удовольствие и тратить деньги. Не только на себя. Найду себе кого-то помоложе и покрасивее. Ты, конечно, тоже ничего. Но есть и лучше. Света поморщилась, в очередной раз услышав то, что говорит Костя. Она понимала, что это всего лишь наваждение, игра воображения, галлюцинации. Ее муж говорит что-то другое, доброе, хорошее. Но Света слышит именно это. -Я буду приезжать каждый день, звонки по видео связи...

Это мода началась примерно 20 лет назад. Женщины, как по команде, вдруг перестали называть детей «обычными» именами, и на смену Ленам и Катям, Олям и Светам пришли Офелии и Аделины, Софии и Стефании. Впрочем, это не только девочек касалось. Мальчики тоже перестали быть Лешами и Витями. Вместо этого они стали какими-нибудь Радомирами, Адамами и Енисеями. Старшее поколение поначалу воспринимала этот подход в штыки. На это у них имелись свои аргументы. На первом месте, конечно, была сочетаемость имен с фамилиями и отчествами...

«Солнышко ты мое» — так когда-то называла Катю мама. И от этого на душе становилось тепло. Теперь ее так звал муж Владимир. У него это звучало иначе. Как-то избито, банально, раздражающе. — Солнышко, сделай мне кофе. Ты уже готова, Солнышко? А почему Солнышко сегодня не в настроении? Симпатичное прозвище в исполнении Володи царапало, злило, действовало на нервы. Может, просто потому, что она любила маму и совсем не любила мужа... *** Когда-то Катя была счастлива. Вопреки всему, наверное. Они жили с мамой в комнате коммуналки...

Прошедший сезон "Ну-ка, все вместе" получился самым неоднозначным и самым удивительным за всю историю. Его можно разделить на две неравных половины. Первая - тягучая, скучная и размеренная, вторая - бурлящая, кипящая, прыгающая и кричащая. Всего в нескольких программах мы увидели всё, чем может поразить это шоу. Только сейчас я наконец-то доделал интервью с Ольгой Варвус и могу его опубликовать. Напомню, что беседовали мы неделю назад, но нам нужно было время, чтобы всё "докрутить" и "довертеть"...

Это был примерно 1962 год. В одном из тихих двориков подмосковного города Пушкино, где воздух осенью пахнет дымком и спелыми яблоками, жила девочка Галя. И к своим семи годам она успела прослыть главной непоседой и проказницей всей улицы. Где сломанный забор – там Галя, где снятое для игры белье с веревки – там Галя, где громкий смех и мгновенно придуманная шалость – ну, вы поняли. А рядом с ней, как маленькая тень, семенила ее сестренка Лена, на пару лет младше, тихая и послушная, но под влиянием Галиной энергии способная на самые неожиданные поступки...

В середине осени у Инны Семеновны умер муж. Он долго лежал в больнице с воспалением легких, Инна Семеновна, дети, внуки надеялись, что он выкарабкается. Ведь он по жизни был бойцом. Но болезнь оказалась сильнее. Да и не только в болезни было дело, возраст тоже никого не щадит. А Виктору Владимировичу было уже восемьдесят четыре. Прожил он замечательную жизнь. Был самым лучшим мужем, отцом и дедушкой. О нем остались только теплые воспоминания, и всем было сложно принять, что его больше не будет в их жизни...