О повести Константина Сергиенко «Самый счастливый день» (1989)
Нет невозможного в нашем мире.
Счастье… Странная, неуловимая субстанция, к которой люди упорно стремятся, иногда всю свою жизнь. Но многие ли достигают? И многие ли понимают, в чем оно состоит?
Книга Константина Сергиенко «Самый счастливый день», скромно названная повестью, по масштабу, философской наполненности и временному охвату гораздо ближе к роману. Она продолжает тему странной любви, которой не суждено осуществиться, но помимо лирики писатель предлагает глубокую жизненную философию и свое понимание счастья.
А счастье, настоящее, поющее, всеобъемлющее, невозможно без двух вещей: любви и свободы. Если они у тебя есть, ты счастлив. В любое время и в любой стране.
Итак, свобода. Действие книги происходит в двух временных плоскостях с залетами в иные эпохи. Автор приезжает в странное место, где странный Провал сеет смерть (Чернобыльский взрыв стал благодатной темой для многих литераторов). Мысленно он отправляется во времена своей молодости и необыкновенной любви, озарившей всю его жизнь небывалым вдохновением. А времена его молодости очерчены очень точно, что непривычно для Сергиенко: два года спустя после смерти Сталина, который «был уже не в чести, но еще не в опале».
А значит, свежи воспоминания и тоска по той самой руке, без которой, якобы, нельзя. А значит, коллектив, в который необходимо вписаться. То есть думать, как все. Как положено. И вообще, жить жизнью коллектива, не выделяясь из него, четко выполняя инструкции и программы.
Встречаются молодой учитель и юная девушка-девятиклассница, не встроенные ни в этот коллектив, ни в эту ясность, ни в эту программу. Девушка вообще из какого-то другого времени. У нее слабая память, она едва учится, но отлично помнит предыдущую жизнь, в эпоху Босха, Вермеера, в русском 18 веке, путешествуя по волнам своей памяти так же непринужденно, как утопает в современности. Она постоянно носит красный берет, пылающий нездешним огнем, старинную драгоценную вещь, которая оберегает ее от современности.
Леста Арсеньева… Настоящая слабая женщина, о каких Ахматова говорила, что слабые вымерли, остались крепкие. Лесте глубоко безразлична современность, зато она мыслит безвременными, вечными категориями, сражая своей поэтической мудростью героя книги.
Главный герой, учитель литературы Николай Николаевич, тоже абсолютно не встроенное в систему существо. Свой первый урок он начинает с Пушкина, без которого нет ни русской литературы, ни русского писателя, затем целый урок посвящает неблагонадежному по советским меркам Тютчеву и вообще ведет себя вызывающе. То есть с достоинством.
Странное чувство к Лесте, ощущение большого и настоящего, вошедшего в его жизнь, и такого же далекого от нее, порождает некий туман. Туман расстилается во взоре, в мыслях, мечтах, во всем существе. Туман отстраняет от действительности и не прощается коллективом. От такого тумана, отрешенности и неопределенности, его предостерегает пожилой учитель физики Розанов, прошедший лагеря. «Государство любит ясность и определенность».
Против Лесты и Николая ополчается коллектив. Начинается травля. Николай благородно защищает Лесту, но ей все равно. Леста страдает, болеет, тлеет… От всей этой тягостной ясности, жестокой определенности, от того, что она в любое время — не от мира сего.
Николай же идет в лобовую. Принимает бой, пытается искать правды. Стоит ли игра свеч? На этот вопрос есть ответ, в котором, - надеюсь! - каждый что-то почерпнет для себя: «Вступать в борьбу с бездушной машиной бессмысленно. Лучше ее обойти, обмануть, просочиться между шестеренок… Надо оставаться честным для самого себя, но атаковать ветряные мельницы — это заведомое поражение».
Настоящая свобода… Свобода, не зависящая от места, времени, обстоятельств… Свобода Платона Каратаева, свобода стоиков и мистиков. Есть ли такая в природе? Об этом книга. Об этом — почти вся литература, все искусство и философия, и для каждого из нас она — своя. И только своя.
Книга Сергиенко наполнена не горечью и разочарованием, но надеждой и светом. Глубочайший гуманизм — видеть во всех (или почти во всех) персонажах хорошее, человеческое начало. Перед нами совершенно нормальные люди, потрясенные случившимся, не злые, но в коллективе они — ударный кулак. В этом тонкая разница между отдельной личностью и личностью как частью коллектива, толпы. В этом большая вера в каждого человека, из которого может выйти тиран или раб, а может — свободное существо, достойное счастья на этой земле.
Любовь же начинает и проигрывает. Но, как всегда у Сергиенко, это не проигрыш «в сухую». Все тоньше, все сложнее. И все светлее. Леста предстает перед нами как неземное, вневременное существо, почти бесплотное и совершенно небесное:
«Поймать состояние, ту эманацию, которая шла от нее. Тихий свет, прохладный. Пожалуй, млечный. Млечный свет исходит от нее. Мерцание. Мерцание ночных недостижимых высот».
Недаром во сне эта необыкновенная пара видится серебристыми птицами — парящими над землей под дулом охотничьих ружей:
«Две серебристые птицы. Одна из них я, другая она… Мы делаем широкий круг и опускаемся на середину пруда… Посреди пруда круглый деревянный помост. На нем расставлены белые столики с букетами цветов, фркутами, сладостями… За домами розовеет закат. Шампанское розовеет в бокалах. И мы розовеем».
Любовь Лесты и Николая недолгая, оборванная, недоосуществленная. Но разлука нужна для того, чтобы не погибала любовь:
«Судьба разлучает людей, чтобы испытать их чувства. Когда люди рядом, у них притупляется понимание. Они обязательно должны расставаться. Надолго. На сто лет и больше. А потом встречаться и начинать все сначала».
Леста предстает перед Николаем в образе Богородицы, в 18 веке с нее пишут икону, которую он получает в подарок. Богородица Неопалимая Купина, с лесенкой в руке. А лесенка это ведет на Небо. Ее любовь возвышает, поднимает над землей и дает шанс постепенно, по ступенечке, взойти на небывалую высоту:
«Взгляд Богородицы мягок и кроток. И лесенка в правой руке. Да, да, обещаю. Благодарю Тебя, Пресвятая. Я воспользуюсь этим даром. Я поднимусь. Пусть на одну ступеньку. Но я полон решимости карабкаться в гору».
В книге много тяжелых испытаний, много страшного и необъяснимого, но весь тяжеловесный аппарат насилия не властен над теми, кто живет по небесным законам. Законам, которым смешна уверенная напыщенность тех, кто в любой момент может попасть в жернова тяжелой машины насилия, а наши невесомые герои упорхнут туда, где нет ни боли, ни зла, ни гордости, ни обиды. Туда, где действуют иные законы. И действуют уже на этой земле:
«Как замечателен мир. Как сложно, как мудро устроен. Всеохватен, всесвязан… Необъяснимая радость, внезапное ликование охватили меня… Замкнутый в тесной коробке купе, влекомый в одном направлении, я был свободен, как птица. И я был счастлив».
Константин Сергиенко (1940 - 1996) - русский писатель, поэт, автор повестей "Самый счастливый день" (1989), "Дни поздней осени" (1983), "Дом на горе" (1986), "Побочный эффект" (1983), исторических повестей "Кеес, адмирал Тюльпанов" (1975), "Бородинское пробуждение" (1977), "Тетрадь в сафьяновом переплете" (1989), "Увези нас, Пегас!" (1979), "Белый рондель" (1983), романа "Ксения" (1987), сказочных повестей "До свидания, овраг!" (1979), "Картонное сердце" (1981), рассказов "Петербургская молочница. Мимолетность", "Станция Кашира", "Небо Азии", а также сказочных детективов и комиксов.
Константину Сергиенко посвящен рассказ "Свет звезд" из цикла "Невидимые свидания"