В религиозной живописи существует устоявшаяся традиция ассоциировать Деву Марию с белой розой.
До грехопадения розы в Эдемском саду предположительно не имели шипов.
Шипы появились только из-за первородного греха.
Поскольку Дева Мария, зачала Иисуса без греха, её стали называть «розой без шипов». Совершенно чистой.
В отличие от белой красная роза ассоциируется с её сыном Иисусом.
Красная, как кровь, которую он пролил за наши грехи.
Говорят, что его терновый венец был сделан из перекрученного стебля розы, ставшей с тех пор символом страсти и религиозной преданности, олицетворяющим как жизнь, так и ее мимолетность.
Роза в христианской мифологии в некоторой степени является адаптацией гораздо более древних языческих мифов, где роза была связана с Афродитой.
Держать розу рядом с собой — значит использовать символическую силу Церкви и Бога.
Дом Ланкастеров и Дом Йорков поняли это, когда выбрали розы в качестве символов: первый принял красную розу, второй — белую.
Сэр Вальтер Скотт придумал термин «Война роз» лишь в 1829 году, но уже в 15 веке, когда эти два дома воевали за корону, все прекрасно различали друг друга по цвету розы.
В 1485 году Генрих VII принял корону после поражения Ричарда III в бою.
Тюдор (и ланкастерец) Генрих стремился воспользоваться возможностью раз и навсегда объединить нацию и прекратить постоянные войны.
Он женился на Елизавете Йоркской и, осознавая важность цветочного символа, создал Розу Тюдоров: пять белых лепестков в центре от Йорков, окруженные пятью красными лепестками от Ланкастеров.
Роза Тюдоров станет непреходящим символом Англии.
Художники тоже издавна изображали розу, используя ее ассоциативную силу, чтобы добавить подтекстов своим работам.
Добавьте к картине розу, и она станет более религиозной и благочестивой.
Каждый цветок имеет свой собственный смысл, поэтому у художника есть множество вариантов, какое именно сообщение он хочет донести до аудитории.
В 1667 году теоретик искусства Андре Фелибьен, секретарь Французской академии, составил иерархию жанров живописи, которая оставалась неизменной вплоть до девятнадцатого века.
Иерархия заявила, что историческая живопись была самой великой и самой почетной, за ней следовали портретная живопись, жанровая живопись, затем пейзаж, за ним следовала анималистика и, на последнем месте, натюрморты.
Почему так? Это был период, когда идеализм почитался выше реализма.
Рисовать природу было просто украшением, приятным для глаз, но мало стимулирующим ум.
Тем не менее, было несколько художников, которые снискали большую славу рисованию натюрмортов.
Одним из них был фламандский художник Ян Брейгель Старший (1568–1625).
Близкий друг Питера Пауля Рубенса (1577-1640), с которым он иногда сотрудничал при написании картин, Брейгель создавал потрясающие букеты, которые были искусными и зачастую замысловатыми.
Другим великим художником натюрмортов был Ян ван Хёйсум (1682–1749).
Его цветы были настолько реалистичны, что за возрождение этого вида искусства его прозвали "Phoenix of Flower Painters / Фениксом художников-цветочников".
Его композиции более дикие, чем у Брейгеля и сквозь стебли проглядывают различные архитектурные детали.
Третий известный голландский художник-цветочник — Рашель Рюйш (1664–1750).
Вместе с Ван Хёйсумом она была самым знаменитым представителем цветочной живописи конца семнадцатого и начала восемнадцатого веков.
Её невероятно детализированные букеты окрашены в нежные цвета.
В каждом из этих случаев цветы являются не просто реквизитом, а центральным объектом картины.
Несмотря на всю точность изображенных цветов, эти работы не менее религиозны, чем работы святых или библейских сцен.
Это не просто изображения природы, это vanitas – натюрморты о мимолетности жизни, об увядании красоты и неизбежность смерти.
Достичь такого реализма — значит прославить явление Бога в природе.
Нередко в качестве центра этих композиций использовались розы.
Символ розы сохранился и широко использовался в искусстве девятнадцатого и двадцатого веков.
Например, на своей картине «Офелия» в 1851 году Джон Эверетт Милле (1829-1926) поместил красную розу рядом с ее ладонью, в воде, чтобы обозначить любовь и неминуемую смерть.
