Алевтине Васильевне повезло: ей достался самоокупаемый муж.
Работал на заводе, тридцать лет находящемся в переменной коме: то рабочих отправляли в вынужденный простой, то вызывали на срочный заказ. Эти конвульсии сохраняли надежду, что Алексей Александрович всё-таки доработает там до пенсии. Правда, в какой-то момент пенсия немножко удалилась, но Алексей Александрович не слишком из-за этого переживал. Как не переживал он и из-за своих небольших доходов: по всем его подсчётам, нерегулярной его зарплаты на заводе вполне хватало ему на еду. И даже больше.
А если честно, он вполне зарабатывал себе на питание получше, чем предоставляла ему Алевтина Васильевна.
Хозяйкой, она, конечно, была никудышной: кормила семью сваренным в воскресенье борщом и каким-нибудь пловом. Причём, разогревала их, невзирая на название приёма пищи. Например, на завтрак могла погреть борщ, а на ужин и вовсе приготовить бутерборды с колбасой и сыром.
Вот и выходило, что Алевтине Васильевне повезло с мужем, а Алексею Александровичу с женой не повезло. Не создала она уютный очаг. Не умела развесить везде кружевные салфеточки, даже шторами интересовалась только в смысле "не пора ли их постирать?". Ну, что это за женщина? И это не говоря уже об упомянутых выше её кулинарных способностях - не пекла она каждый день пирогов, не жарила она свежих котлет. В холодильнике обычно находились три здоровенных кастрюли: первое, второе и компот. Если что-то из этого не "доживало" до воскресенья, то покупала она магазинные замороженные пельмени или колбасу и сыр. Воскресенье было днём, когда Алевтина Васильевна готовила еду на неделю. А "не дожить" до конца недели приготовленные блюда могли по двум причинам: закончилось или прокисло. Если по случайному стечению обстоятельств, приготовлено было вкусно, то заканчивалось раньше, чем прокисало. Если невкусно - то наоборот.
Вот, на такой спартанской, даже аскетичной диете приходилось жить Алексею Александровичу. Хотя, повторюсь, на еду он себе вполне зарабатывал. Даже с избытком. О чём он регулярно сообщал своей супруге Алевтине Александровне.
А она как будто не видела в себе хозяйственных недостатков. Приходила около девяти вечера с работы, разогревала борщ или там макароны по-флотски, усаживала всю семью за стол, как будто так и надо. Как будто сама не чувствовала, какая бурда в тарелках. Дети - два сына - ничего, нормально ели. Потому что привыкли. Потому что ничего лучшего не видели. Да и, к тому же, они ведь не были работающими мужиками!
А работающему мужику нужно хорошо питаться! И не какой-нибудь там покупной едой, а домашней, настоящей! Тем более, что себе на еду он вполне зарабатывал!
Конечно, у Алевтины Александровны якобы было оправдание: она работала бухгалтером. Ну и что? Все женщины работают! Но при этом дом содержат в порядке. Правда, она работала на двух работах. На одной ей, видите ли, не хватало. Что характерно: Алексею Александровичу на одной работе всего хватало. Зарабатывал он себе на питание, и даже с избытком. А ей, дypной бабе, не хватало! Прям, как старухе из сказки о Золотой рыбке.
Какие-то бесконечные у неё были хотелки: то детям ботинки купить, то новые куртки, то смартфонами пацанов баловала! То унитаз ей новый, то холодильник сломался, то линолеум прохудился, нужен ремонт! Женщинам вечно всего мало!
А сама всё время на работе. Дни и недели у неё по часам расписаны. С восьми до пяти одна работа, с полшестого до полдевятого - другая. Вечером разогретый ужин, проверит у детей уроки, кое-как обольёт себя водой в душе и спать. Утром перед работой вымоет посуду - и быстрей из дома. Такая неряха эта Алевтина Васильевна - не могла вечером посуду помыть, дескать, устала, сил нет! Плохая хозяйка, что там и говорить!
А по субботам она опять на работу шастала, но не на целый день - приходила где-то в два часа. Тут у неё была уборка, стирка и глажка. Вещи соберёт, засунет в стиралку, пока там бельё крутится, быстро пыль протрёт, пол кое-как вымоет - раз в неделю! Потом на всю неделю приготовит одежду детям, себе и мужу. Да гладила-то как попало! То тут, то там на рубашках и брюках попадались непроглаженные места. - ничего, Алексей Александрович терпел. Носил. А пусть все посмотрят, какая нерадивая ему жена досталась!
А уж постельное белье и вовсе гладила спустя рукава - в шестнадцать слоёв. Так и говорила: наволочки, мол, утюг видели и ладно.
Ну, а в воскресенье у неё, значит, был день готовки. С утра по магазинам, тратить деньги на всякую ерунду вроде капусты или мяса на косточке. А к обеду уж варила какой-нибудь суп, чаще всего борщ. Семилитровую кастрюлю, чтоб на неделю хватило.
Алексей Александрович, конечно, пытался её увещевать: "ты, говорит, хоть бы котлет каких нажарила!" А она: "конечно, вам сколько этих котлет ни накрути, вы их за один раз съедите, а мне на неделе готовить некогда!" Вот, до чего бабы распустились! Работа у неё, видите ли!
Было время, приносила документы и домой. Но Алексей Александрович такого не любил: однажды скомкал всё эти бумажки и бросил в мусорное ведро! А нечего над мужем изгаляться! Жена дома, в ноутбуке своём что-то тыкает, карандашом пометки на листках ставит, а муж должен сам себе чай делать? Она, видите ли, занята! Она работает! Бумажки перебирает! А муж должен при живой жене себе чай заваривать! Зачем, спрашивается, женился тогда?
Такие вопросы Алексей Александрович понимал чётко: стоит один раз дать слабину - всё, попадёшь под каблук! Сядет баба на шею, не заметишь, как сам посуду моешь и рубашки себе гладишь! Недопустимо это, чтоб мужчина сам себе еду накладывал! Бабское это дело!
В дни, когда у завода был срочный заказ, Алексей Александрович как всякий рабочий человек требовал, чтоб жена заворачивала обед с собой. Но и тут она не перенапрягалась. Зачерпнёт из кастрюли, в которой было заготовлено второе на неделю: плов, макароны по-флотски, тушёная капуста с мясом - чего-нибудь такое. Плюхнет вот этого в контейнер, сверху хлебушка - и всё! Питайся этим весь день рабочий человек! Впрочем, другие мужики приносили с собой на обед продукты не лучше.
Рабочий день на заводе был с семи до четырёх - этот график сохранился ещё с тех времён, когда работал он в две смены. И никому не приходило в голову его менять. Вот вернётся Алексей Александрович домой около пяти и ждёт, когда же жена уже изволит прибыть с работы, накормить мужа. Чтоб сам прикасался к ложке-поварёшке или кастрюле - это ни-ни! Не мужское это дело!
Сыновей, она, конечно, неправильно воспитала: сами себе разогревали, даже яичницу могли пожарить. Но Алексей Александрович был не таков. Не приучен он был к женским делам. И не собирался на старости лет под каблук залезать и самому себе суп разогревать - только этого не хватало человеку, который вполне зарабатывал себе на питание. И даже с избытком!
А в те дни, когда на заводе не было заказов и работники отпускались без содержания, Алексею Александровичу приходилось даже труднее: с собой ему жена, конечно, ничего не собирала. Приходилось с самого завтрака ждать до вечера, когда она с работы придёт.
И это при том, что вся мужская работа в доме была на нём! Иногда он проходил по квартире и горделиво отмечал свой мужской вклад в обустройство дома. Вот тумбочка, которую он сам собрал, своими руками. Десять лет уж стоит! Вот собственноручно повешенный ковёр в детской комнате. Правда, тогда она была ещё не детская, там ещё тёща жила. Но тёщи уж восемь лет нет - а ковёр висит! А сколько пришлось помучиться, чтоб просверлить дыpы в бетонной стене! Это тебе не борщ сварить в воскресенье! Одним словом, Алексей Александрович был мужик рукастый - грех жаловаться. Жена-то, когда мебель заказывала, каждый раз отказывалась от услуг по сборке: муж ведь есть!
Да какой муж! Самоокупаемый! Это Алексей Александрович сам услышал, что его жена так назвала.
А приехала как-то в субботу вечером к Алевтине Васильевне сестра. Документы какое-то по поводу наследственной квартиры забрать. Квартира-то им в равных долях от матери досталась, но сестра жила отдельно и не возражала, чтоб Алечка с семьёй тут сами по себе бесплатно проживали.
Ну, и начала эта сестра известные женские разговоры: дескать, совсем замоталась ты, Алечка, лица нет, зачем ты столько на себя взвалила, да ещё и мужа-захребетника на себе тащишь?
А Алевтина Васильевна пораскинула своим бухгалтерским умишком и отвечает:
-Да он ничего, денег-то не тянет... самоокупаемый.
Вот, как отбрила сестру, чтоб не лезла не в свои дела!
А Алексей Александрович с тех пор собой ещё больше гордится: не нахлебник он и не захребетник! А вполне самоокупаемый!
