Тяжелобольных мы на «Скорой» обычно отвозили в город Советск.
Запомнился мне один дяденька. Семьдесят лет. Инсульт. Хорошо, что речь не пострадала, да и дяденька оказался по натуре разговорчивым.
- Ты, дочка, не бойся: я не умру в дороге и в больнице не умру. Мне еще шесть лет жить. Так на роду написано.
- У Вас крестик, вижу, есть. Вы человек верующий?
- В молодости был безбожником, как все в то время.
- Вам не трудно говорить?
- Нет, нет. Мне хочется тебе рассказать одну историю. Никому не рассказывал.
Как бальзам на душу! Пусть говорит: так лучше контролировать его состояние.
- Я работал биологом в Охране природы. Как молодого сотрудника, меня посылали в самые отдаленные уголки для изучения, обследования, наблюдения. Так вот. Отправили меня однажды на такой участок, куда нога человека никогда не ступала.
Сосны вековые, папоротники в рост человека, седой мох. Никаких дорог, даже звериных тропинок не было. Первозданная природа, не тронутая человеком. Как создал ее когда-то Господь, такой и предстала она передо мной.
Я прямо ликовал! Такая цепочка у меня выстроилась – Бог-Творец, лес и я! Вокруг огромное, вечное и я, маленький, слабый человек, но именно от меня зависит, чтобы это все сохранилось.
Жил я в крошечной палатке, продукты кое-какие были, да и ружье мне, выросшему в Сибири, в семье таежника, умереть с голоду не даст. Готовил вечером на костре, сложенном так, что утром дрова разжигать заново не надо было: костер горел всю ночь, а утром только подложи сучьев и опять кипяти вновь воду, заваривай чай.
И вот однажды ночью сплю и вдруг просыпаюсь от ощущения близкой опасности. Прислушался: шагов никаких около палатки не было, но чувство тревоги нарастало. Откуда страх во мне? Вот ружье, в коробке патроны, нож под рукой!
И тут показалось, что кто-то требовательно постучал по крыше моей палатки. Странно постучал: не касаясь самого полотнища! Как будто электромагнитные волны по палатке прошлись!
Внутренний голос мне шепнул: «Выйди из палатки, иначе - всё! Нет! Ружье не бери, нельзя!»
И по жизни я хорошо знал: чтобы избежать опасности, надо шагнуть ей навстречу, нужно преодолеть свой страх. Дедушка рассказывал, как встретил в тайге медведя-людоеда, а в руках только мелкокалиберная винтовочка. Он запрыгнул на пенек, раскрыл полы плаща, чтобы стать огромным, и с жутким воплем прыгнул в сторону опасного зверя. Медведь крутнулся на месте, рванул в обратную сторону и так испугался, что из него на бегу вылетело все, что он съел в последние три дня.
С трудом, но я вышел из палатки – волны страха продолжали меня терзать. Я остро чувствовал: где-то здесь рядом моя смерть! И ее не избежать!
Вот оно! За погасшим костром что-то огромное, черное, лохматое! Около двух метров, даже больше! И это чудовище сверлило меня маленькими зелеными глазками! Медведь?!
И опять мне кто-то шепнул: «Не стой! Действуй! Пора!»
Как будто ветерок подул – угли костра разом покраснели, и я понял, что нужно сделать. На дровах, приготовленных с вечера, сверху лежали три сухих сосновых ветки с иголками. Я схватил ветку, сунул ее в угли – иголки разом с шумом вспыхнули. И я прыгнул за костер к чудовищу и хотел ударить его горящей веткой. Не достал, но сотни ярких искр полетели в морду этого страшилища! Тварь издала резкий свистящий шип, в несколько прыжков пересекла поляну и исчезла в темноте!
Это был не медведь! Не знаю кто. Как назвать, не знаю! Сущность? Монстр? Йети? Может, какое чудовище из другого мира?
Меня всего трясло. Наверно, от пережитого страха или от захлестнувших каких других эмоций.
Я накидал дров в костер, зажег сразу две сосновых ветки, обошел поляну – нет, никого не было.
До утра еще далеко. Долго лежал в палатке и беседовал со своим внутренним голосом.
- Кто это был?
- Зло.
- Я мог бы погибнуть?
- Я тебя оберегал. Ты отдыхай. Я всегда рядом с тобой.
- А ты знаешь, когда я умру?
- Нам с тобой еще долго быть вместе. Спи.
Стал смутно вспоминать, что и раньше ангел-хранитель давал мне советы, но я часто действовал по-своему, не слушая никого.
По возвращению из этой командировки сходил в церковь, побеседовал с батюшкой – меня окрестили. Когда появлялась возможность, стал и на службы ходить. Приятели надо мной подшучивали, потом привыкли.
Сколько проживу? Я все-таки получил ответ на этот вопрос. Мой ангел намекнул о троекратности и еще годик, чтобы проститься с родными. Мне тогда было двадцать пять лет, сейчас только семьдесят. Хотя Боженька, со слов ангела, бывает, не год, а больше разрешает пожить сверх отпущенного. Так что, дочка, скажи шоферу, чтобы не гнал машину, и уколы на меня не трать. Поживем еще!
(Щеглова-Захарова Юлия, Николаева Эльвира)
