Кофе взбодрило, заодно помогло и мысли собрать в кучку, и полковник снова приступил к прослушиванию записей. Особо его заинтересовал фрагмент, в котором говорилось про тетрадку с записями исследований дочери Марии Ивановны. По словам прабабушки Степана, её дочь заносила в тетрадку буквально всё: свои мысли, результаты исследований — как то, что нашла, так и то, что думала найти.
Хорошо бы эту тетрадочку детально изучить, — подумал Иван Ильич, — надеюсь, Серёга с этим справится. Когда он обещал выслать её копию со своими пометками? Завтра? — ну-ну, посмотрим, может, и сами что наскребём.
Выпив очередную порцию кофе, полковник задумался. «Что мы теперь имеем? А имеем теперь мы следующее: найден особняк, и по всему выходит, что особнячок-то этот принадлежит роду Орловых, дальним, но прямым, потомком которых и является Степан, ну, и, естественно, его прабабушка, плюс их родственники. А что с другими наследниками, они вообще есть? Надо будет сказать Сергею, чтобы обязательно это проверил. Всё равно уже собирается в архив, вот пусть и пороется. Мы со своей стороны тоже пороем, по существующим, текущим реалиям так сказать. А он пусть в старину роет, вглубь копает, как говорится. Что ещё? А ещё у нас выходит, что историю проклятия, все сопутствующие ему байки и побасенки нарыла дочь Марии Ивановны. А дочь-то, кстати, как зовут? Ага, этого нет. Жаль, жаль.
Ладно, будем отталкиваться от того, что имеем».
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Данный рассказ — это 22-я часть из серии «Дурная кровь». Ниже ссылки на начало и на предыдущую часть.
Иван Ильич посидел, подумал ещё какое-то время, посмотрел на часы, — Ну, время ещё позволяет, звякну-ка я Ванессе с Александром, пусть тоже послушают запись, может, Ванька что и вспомнит, она же у Серафимы старые альбомы смотрела, вдруг какую связь найдёт, чем чёрт не шутит.
Молодые люди не спали, практически сразу ответили на звонок полковника и подтвердили, что файл уже получили и что он открывается, все нормально. Уточнили, а по результатам когда ему звонить?
— Ну, как только, так сразу. Как вспомните, так и звоните. Сегодня вспомните, сегодня звоните. Завтра, так завтра. Ночью? — ну, в три часа я спать уже могу, а вот в час ночи спокойно можете звонить, точно ещё спать не буду.
Как только разговор с полковником был закончен, молодые люди тут же взялись за прослушивание файла.
Кофе, чай, снова прослушивание.
— Как ты думаешь, что-нибудь найдём?
— Не знаю, может, и найдём, пока, сама видишь, ничего не нашли.
— Ну что, как думаешь, всё на сегодня или спать пойдём?
— Давай ещё вот эти альбомы досмотрим, мы же их пока не смотрели, а после уж и всё.
Но, несмотря на просмотренное альбомы, на всё желание найти хоть какую-то связь между рассказом прабабушки Степана и дневниками, альбомами Серафимы Ивановны, ничего так и не удалось найти. Если не считать, конечно же того, что стало понятно, где произошли все те события с Константином, которые в самый первый раз приснились Ванессе, и с которых всё, собственно, и началось.
— Будем Полковнику звонить?
— Так, а сколько сейчас времени? — половина первого. Давай звонить, он же говорил, что до часа ночи ему спокойно можно звонить.
Александр позвонил полковнику, рассказал о своих соображениях, ну, и о том, что, в принципе, ничего нового они с Ванессой не нашли.
— Да, Иван Ильич, вот ещё что, знаете, недалеко от этого особняка, про который говорится в записи, должно быть, или было, селение, куда попал Константин, когда его ранили. Ну, когда ему палец отрубили. Откуда я знаю? Так, как бы вам сказать, — Александр помялся какое-то время, потом всё-таки решился и продолжил, — Так помните вам про сны Ванессы говорили? — вот ей и приснилось в самый первый раз, что палец-то Константину отрубили как раз недалеко от этого особняка. Он тогда с Лизаветой встречался, а её родня была против и пустилась за ним в погоню. Через какое-то время настигли, завязалась драка, что уж там было я не знаю, это только Ванесса может рассказать, у неё и спрашиваете, ей же приснилось. Но, потом Константин как-то смог раненый забраться на коня. Конь его и повёз к людям. А там его увидел какой-то мужик из селения, он уже и привёз в деревню. Или в село. А там уже его какая-то бабка лечила и выхаживала. Ещё девушка была, но это уже точно лучше к Ванессе, она вам всё сможет более подробно рассказать. Ну, в смысле то, что ей приснилось. А, судя по всему, снилось-то ей именно то, что было, палец-то отрубленный мы же нашли. Ладно, ладно, я понял — завтра к вам подъедем и всё подробно расскажем.
Александр закончил разговаривать с полковником и посмотрел на Ванессу.
— Что такая грустная сидишь?
— Да я думала что хоть что-то найдём, а ничего не нашли.
— Ну, как не нашли, нашли. Смотри, теперь мы знаем, где все эти события, с которых всё началось, произошли. И потом, записи-то мы только сейчас прослушали, что мы можем так быстро найти? Вот, если в архивах покопаться, посмотреть, тогда да. А так? Иван Ильич говорил, что Сергей Иванович собирается в архивы там сходить, может, он что найдет. Плюс у него есть ещё какая-то тетрадка, там вроде как всё подробно расписано, очень много что. Нет, полковник эту тетрадь ещё не видел, Сергей Иванович обещал завтра, точнее, уже сегодня копию выслать. Ну что, пошли спать?
Утром следующего дня Сергей Иванович, как и планировал, сразу занялся записями в тетради. Они практически все были чрезвычайно интересные, поэтому, недолго думая, он отправился в отдел полиции, к которому был «прикреплен», чтобы уже там всё скопировать и отправить как электронные файлы полковнику, так и бумажные варианты ему же с курьером. Естественно, сделал копию и для себя, тетрадь он ведь обещал Епифанцевой Марии Ивановне вернуть, чем и планировал заняться в самое ближайшее время — вернуть тетрадь, а уже потом идти в архив.
Мария Ивановна обрадовалась, когда увидела адвоката.
— Надо же, вернули, да ещё и быстро так.
— Вернул вернул, я же обещал. Но, не только вернул, я вот вам ещё к чаю кое-что купил. На чай-то пригласите? У меня кое-какие вопросы к вам ещё появились.
— Да проходите, что уж там, сейчас чайник поставлю.
Получив нужную информацию, Сергей Иванович как на крыльях помчался в архив. Там, он надеялся, что сможет много что прояснить. Очень уж ему хотелось найти след тех самых писем, что раньше показывала ему Ванесса.
К сожалению, ни о каких письмах Ванессе, её матери или другим родственникам не было ни слова. Зато нашёлся оригинальный текст проклятия. Правда, написан он был каким-то непонятным языком, то ли старославянским, то ли ещё каким. Вроде русский, но прочесть — язык сломаешь. К счастью, в этот день в музее работал человек, который был профессором по этой самой части. Конечно, не по проклятиям, а по древней письменности. Профессор сначала отнекивался, говорил что ему некогда, вот если в следующем месяце, тогда да, а так, извините, ну, совсем нет времени. Однако, деньги творят чудеса. В результате уже к вечеру адвокат имел перевод текста проклятия на современный русский язык.
А вот это вот интересно и очень. Ну, что — снова в полицию, отправлю полковнику, а потом уже к себе в гостиницу, пока мне хватит для работы и имеющегося. А завтра, завтра снова в архив.
— Ну что, Иван Ильич, получил моё послание?
— Получил, получил. Ты как это за один день столько всего успел? И проклятие нашёл, и, как я понял, ещё и перевести его успел. Не знал я, что ты силён в старославянских языках.
— Да это не я силён, это профессор там один как бог в них разбирается.
— И что, хочешь сказать, он так сразу тебе всё и перевёл?
— Так сразу и перевёл. За большую денежку что не перевести? Да, я же совсем забыл тебе сказать — ещё одну интересную запись нашёл и подтверждение ей в архиве тоже нашёл. Вот только копии их это я уже завтра отправлю. Сегодня меня в первую очередь текст проклятия интересовал.
— Что за записи?
— Да понимаешь, судя по этим записям, палец, что вы нашли, и фото которого ты мне высылал, принадлежит Константину Орлову-Смоленскому. Да нет, конечно, ничего прямо там так не написано, что, мол отрубили палец у такого-то и такого-то. Это в тетради у дочери Марии Ивановны запись есть и указание, на какой странице в дневнике той самой Софьи аналогичная запись имеется. Так вот, если текст проклятия она писала на древнем языке, то у себя в дневнике писала нормальным языком. Он хоть и не современный, но, слава богу, понятный. Так что я сам разобрался, профессора не пришлось привлекать. Вот, у Софии и написано, что, по словам её батюшки, «палец в баночке» принадлежит тому самому убивцу. А убивец у нас кто? — правильно, Константин. Ну, что ты хочешь от меня, в те времена видеосъёмка недоступна ещё была. Да и ДНК-анализ тоже никто не делал. Так что доказательную базу это уж вы сами как-нибудь, батенька. Я вам дал соответствующие записи в архивах, и ещё дам, наверное. А уж как их привязать к делу, чем доказать — это вы сами, пожалуйста.
Почему «убивец»? А сам как думаешь? Как я думаю? Ну, я-то думаю просто: Константина же в родне Степана, ну, то бишь его дальняя бабка Софья считала виновным в смерти своей матери, что именно из-за него она повесилась, поэтому и убивец.
Продолжение — Дурная кровь. Дурной сон — см. ссылку ниже.
