Утро выдалось беспокойным. Ваньке опять приснился сон, да такой, что Александру пришлось её будить. Девушка проснулась не сразу, мотала головой во сне, вскрикивала: «Нет, нет, не надо, не хочу», — но, всё-таки, молодому человеку удалось её разбудить.
— Ванесса, Ванесса, что с тобой? Опять сон?
Ванька и ответить сразу не смогла, какое-то время смотрела вокруг непонимающими глазами, соображала, что происходит, наконец сфокусировалась на действительности и ответила.
— Да, сон. Сейчас расскажу. Ужас какой-то просто.
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Данный рассказ — это 23-я часть из серии «Дурная кровь». Ниже ссылки на начало и на предыдущую часть.
Сон Ванессы
Небольшая комната, на кровати сидит маленькая девочка лет трех-четырех, может, чуть постарше. В комнате, помимо девочки, ещё и женщина лет сорока, в чёрном строгом платье, с волосами, затянутыми в пучок, и с лицом, словно уксус — постоянная основа её пищи. Выражение лица недовольное, озлобленное, но, при этом чувствуется, что женщина на все сто процентов уверена в своей правоте и непогрешимости.
— Ну, а что ты думала? Думала, что просто так ты здесь живёшь? Нет, не просто так. Отец же от тебя сразу отказался. Ну, мать-то ещё раньше тебя бросила. Любила бы, так не сделала бы такого, не сотворила бы греха самоубийства, не стала бы брать грех на душу. А так что? И тебя, получается, оставила одну, бросила, и сама ушла, разве это не грех? Грех, и ещё какой. Вот и живёшь у деда. Из милости живёшь. Не в приют же ему тебя отдавать или под порог церкви подкидывать. Принял, кормит, воспитывает, заботится. Только, по большому счёту, и ему ты не нужна, у него сын есть, наследник. Вот женит Фёдора, у того детки народятся, будет о ком заботиться. А ты что? Так, сирота никому не нужная. Поэтому и должна сразу привыкать сама о себе заботиться, да и знать должна, кто во всём этом виноват.
Девочка сидела на кровати молча, лишь смотрела большими испуганными глазами на женщину. Неужели та правду говорит, неужели всё так на самом деле и есть, и она никому не нужна? Разве так может быть?
— Что молчишь? А я тебе скажу, расскажу, кто виновник всех твоих бед.
Та же самая комната, только девочка старше, ей уже лет семь наверное. И женщина рядом та же самая, и платье на ней по-прежнему чёрное, и волосы точно так же стянуты в пучок. Только лицо ещё более недовольное, уксусу стало больше. Неизмеримо больше.
— Ну, а что я тебе говорила? Говорила ведь, что дед Фёдора женит и ему совсем не до тебя станет. С внуками-то родными гораздо лучше и интереснее общаться, чем не поймёшь с кем. Ты — тоже внучка? Да какая ты внучка. Так, сирота, которую из жалости пригрели. Я же тебе сколько лет уже твержу: никому ты тут не нужна. Да, кормят, одевают. А куда тебя деть? — ты ещё мала, замуж тебя не выдашь. Кто виноват во всём? Правильный вопрос задаёшь. Я тебе давно говорила, что виновник всему гусар один, вроде как Константин его зовут. Сейчас, подожди, покажу тебе, — с этими словами тётка в чёрном покинула комнату, ушла куда-то. Через некоторое время она вернулась, в руках у неё была склянка непонятно с чем.
— Вот, смотри, палец здесь, отец, дед твой, сразу его прибрал, заспиртовал на долгую память и в назидание потомкам оставил. Константину этот палец принадлежит. Вот только убёг он. Отец-то с Федькой думали, что помер он, ан, нет, выжил. Как? Да откуда я знаю, как. На следующий день они опомнились, да решили туда вернуться, тело прибрать, а его уж и нет. Коня тоже нет. Значит, выжил и убег. А палец вот его, да. Так что смотри на палец этот и на всю жизнь запомни: именно из-за Константина так всё и случилось с тобой. И мать твоя бросила тебя, и отец от тебя отказался, вот и стала ты никому не нужной.
Конечно искали его, как не искать. Одно дело труп, мертвечина, а другое дело живой человек. Мало ли кому что расскажет, ещё и вдруг отомстить вздумает. Только на следующий день метель поднялась, да дня три не переставала. Все следы замело. Потом, конечно, ездили, искали. Да как быстро найдёшь-то, если следов нет. Пока все окрестные сёла да деревни объездили, время прошло. Когда нашли деревню, где этот Константин отлеживался, его уже там не было, и след простыл.
Федька сначала эту бабку, что гусара выхаживала, чуть не прибил со зла. Хорошо, отец не дал. Деревня это не ихняя ведь, совсем другим принадлежит, и владелец не замухрышка какой-то, а серьёзный человек. Зачем лишние разборки?
Потом, позже, снова ездили в эту деревню, не сами, уже людей своих посылали. Чтобы они всё разведали там, поспрошали да разузнали. Что узнали? Узнали. Гусар этот не только выжил, но и поправился. Вот только память потерял. На этом отец с Федькой и успокоились. Раз память потерял, значит, и сказать ничего никому не сможет. А ежели что вспомнит, так времени уже сколько пройдёт, поди, попробуй, докажи кому, что именно так всё было. Слово против слова.
Потом, правда, вроде как слух дошёл, что гусар этот девку одну в той деревне обрюхатил, отец снова своих людей послал. Да только не подтвердилось. Не от гусара родила она. Законный муж есть, от него и понесла, двойню родила. Мальчика и девочку.
***
— И вот, ты представляешь, — Ванька эмоционально рассказывала Александру свой сон, — Всю жизнь эта тётка девочке на мозги капала, что Константин и мать её совратил, и та не вынесла позора и повесилась из-за этого. И Константин, соответственно, виноват во всём. Как ты думаешь, если с самого детства на мозги капать, поверит ребёнок или нет? Вот и девочка эта поверила. Да не только поверила, ещё и извести Константина хотела. Каких-то убийц к нему посылала. Да только не вышло ничего. Тогда она и решила проклятие наложить. Да не девочка конечно. Ты чем слушаешь? Она сама уже старухой была, когда решила это сделать. Что за проклятие? Не знаю. Ты меня разбудил как раз.
Знаешь, как страшно. Сидит вся такая, космы седые, нос крючком, баба Яга прямо. Пишет, шепчет что-то, приговаривает, смеётся так злорадно. Посыпает бумагу чем-то, жжёт что-то, кровью своей капает, а потом как захочет и говорит: «И чёрную кошку я ещё добавлю, чёрную!» — и снова смеётся, — «Это уж тогда точно не выполнить будет», — говорит.
А откуда я знаю что за тётка там была? — про неё во сне как-то особо не говорилось. То ли реально тётка, то ли кто-то из родни, но вроде как тётка, только не совсем родная, по деду только. Вроде как от служанки его дочь, А может и нет, могу и ошибаться. Но, если действительно от служанки..., как тогда таких детей там называли? Бастарды? Тогда, получается, дед не только о внучке заботился, но и прижитую на стороне дочь под крыло принял. А та, видимо, на большее что ли рассчитывала, поэтому девочке мозги и выносила. Хотя, не знаю, это только мои домыслы.
И Ванька задумалась, замолчала. Молчал и Александр. Мыслей было много, но, опять же — попробуй, докажи, что именно все так и было. Хорошо, если в архивах хоть какие-то подтверждения найдутся, тогда уже можно и доказательства простроить. А так? — догадки одни и не более. Пусть даже и верные. Но к делу-то их не пришьешь. Хотя...
— А знаешь, есть ведь один момент, о котором мы с тобой не подумали...
— Какой?
— Какой? — да вот этот самый. Ты же говоришь, тётка уверяла, что в деревне той девушка какая-то двойню родила. А тебе, вспомни сон, который самый первый снился, Прасковья там к Константину-то подходила, клинья подбивала. Так, может, это именно она, Прасковья, родила двойню? Это ведь можно проверить и в архивах посмотреть, если они конечно сохранились. Название той деревни помнишь?
— Помню...
— Давай, звони тогда Сергею Ивановичу, он всё равно в тех краях. Пусть заодно и проверит. А нам с тобой сегодня ещё к полковнику надо ехать, хочет он про твои сны поподробнее узнать.
Продолжение — Дурная кровь. Черная кошка и «великие дела» — см. ссылку ниже.
