От рекламы нового фильма от известного российского режиссёра на улицах Питера было не скрыться… Политизированная история про современных украинских Ромео и Джульетту не вызывала у потенциальных зрителей ажиотажа — возможно, как раз агрессивная реклама способствовала обратному эффекту. Многие люди негативно воспринимают любую рекламу. Опять же, упоминание министерства обороны РФ как одного из главных спонсоров фильма, влияло на его непопулярность.
На самом деле фильм "Крым" вышел на год раньше, чем происходит действие этого рассказа.
Это продолжение истории про студентку Женю, ещё школьницей попавшую в 2014 году из Луганска к брату в Санкт-Петербург. Повесть "Сепаратисты", в которой начинается её история: 1 часть. 2 часть. 3 часть. 4 часть. 5 часть. Рассказ "Сирота луганская", продолжающий цикл: 1 часть. 2 часть.
Женя Олифиренко посмотрела фильм ещё на первой неделе его показа, на вечернем сеансе после работы. Кроме неё в зале сидело человек семь — восемь, большинство из которых были в возрасте. Молодёжи здесь вовсе не наблюдалось. В зале на несколько сотен мест жалкий десяток зрителей выглядел издевательством над здравым смыслом. Ажиотажа, обычно сопровождающего премьеры широко разрекламированных фильмов, не случилось.
Сам фильм девушке скорее понравился, чем нет — вопреки её ожиданиям, она не увидела в нём открытой пропаганды крымнашизма, из-за которой фильм заочно критиковали так называемые оппозиционеры. Конечно, главный герой радостно встречал «вежливых людей» и кричал, что они пришли спасать, тогда как укронацистские антагонисты — убивать; но ведь у него были на то веские причины! Попробуйте сами (не дай Бог, конечно) пережить то, что пережил персонаж!
Женя потеряла своих родителей на той самой войне, куда ушёл главный герой фильма после показанных событий. Она не понаслышке знала эту войну. Она родилась и выросла в Луганске. И этнически считала себя украинкой. И на фразу главной героини: «А почему бы вам не стать украинцами?» реагировала крайне болезненно.
Программист невероятно высокого уровня, студентка матмеха и первая на высшем уровне ученица недавно остепенившегося свежеиспечённого доцента Петра Алексеевича Зернова — для бедной луганской сироты очень неплохая карьера! Женя порой задумывалась, что совсем не заслуживает всего того, что сейчас имеет — но на стажировке в Яндексе она получила предложение о постоянной работе уже на второй день. Сейчас она стала сениор-девелопером в команде Бориса Артуровича Круглова. К слову, своего начальника девушка довольно быстро научилась называть по имени и на «ты» — в отличие от её научного руководителя, Боря совсем не привык и не собирался соблюдать правила субординации. Среди программистов это нормально.
С Петей, который поселил студентку у своей бабушки, Женя тоже давно перешла от формального университетского стиля общения к неформальному дружескому. Он и его супруга часто приглашали Женю в гости и навещали её у бабушки Марты. Дружеское расположение Зерновых иногда тяготило девушку. Но чаще она только радовалась: в обыденной жизни Жени было не так уж и много поводов для радости. Хотя, после обретения интересной и оплачиваемой работы этих поводов явно стало больше. Женя уже четыре года жила в Петербурге, и это время вместило в себя столько событий, что их могло бы хватить на десятилетие. У неё произошло целых три романа за последний год с небольшим. Сперва девушке случилось переспать со своим первым начальником — Василий был намного старше неё, более чем на десять лет, и эта история довольно быстро закончилась. После этого Женя вступила в отношения с одногруппником, который очень преданно и красиво ухаживал за ней — однако мечты о настоящей любви разбились о реальность: Миша оказался достаточно мил и обходителен, но он не вызывал у девушки того чувства, о котором она мечтала в детстве и о котором стала задумываться снова, грезила по ночам. Женя с Мишей расстались после того, как девушка честно рассказала о своих чувствах. Третий роман — про который крайне неодобрительно отзывался Зернов — Женя закрутила на работе. Коллега Павел, местечковый ловелас, умело очаровал юную студентку. С их первого свидания прошло две недели, и девушка уже прекрасно понимала, что это было глупостью с её стороны — собственно, она уже пару дней избегала общества Паши.
К одиночеству Женя была вполне привычна, поход в кино в одиночку не был для неё чем-то из ряда вон выходящим. После сеанса она прогулялась пешком до дома. Марта Герхардовна встретила её встревоженным вопросом о причинах позднего возвращения.
— Я была в кино, — честно призналась девушка. — На «Крыме»…
— Не видела.
— Там нет никакой пропаганды, хотя отношение автора, конечно, не вызывает сомнений… Просто любопытная история любви на фоне исторического контекста.
— Та ещё история, — проворчала Марта Герхардовна. — Исторические фильмы не снимают через три года спустя событий. Это нельзя считать историческими фильмами ни в каком случае.
— Почему?
Процессы, происходящие сейчас в Украине, многие участники событий — с обеих сторон — называют историческими. Все участники возвращения Крыма тоже любят упоминать именно это слово.
— Женечка, я же не сказала, что это обязательно получится плохой фильм… Но он просто не может называться историческим — история это то, что было давно. А это всё современность…
— Я думаю, Вам бы тоже понравился «Крым».
— Глупо возражать, — пожала плечами пожилая женщина. — Но проверять не будем. Положусь на твоё мнение по этому поводу…
Живя с Мартой Герхардовной, Женя никогда не скучала. У её пожилой компаньонки было мнение обо всём на свете, и разговоры с ней всегда доставляли девушке интерес. Любой вечерний обмен мнениями был для Жени маленьким праздником.
После очередного вечера девушка вновь оказалась одна в своей комнате. По ночам она могла позволить себе мечтать, в эти минуты Женя слушала музыку в наушниках и предавалась грёзам. В дневное время девушка никогда не проявляла свою сентиментальность, оставляя свои чувства на одинокие ночи.
Любовь… Каждый новый фильм, новая книга, новая песня, новое стихотворение об этом чувстве заставляют по новому взглянуть на него. И ночь — наиболее подходящее время для всех этих мыслей. В наушниках — песня Берковского на стихи Кочеткова (именно она звучит в финальных титрах «Крыма»). На душе — какое-то странное смешение сопереживания героям лирической баллады и желания влюбиться.
Утром Женя проснулась с наушниками в ушах и затекшей шеей; плеер отключился, полностью исчерпав ресурс зарядки. Со свойственной ей самоиронией девушка постановила, что её ночная сентиментальность вышла из-под контроля. После душа она почувствовала себя значительно лучше. Позавтракав на скорую руку и пожелав доброго утра Марте Герхардовне, Женя выскочила из квартиры и побежала на электричку. Одним из главных достоинств её местожительства была близость к железнодорожной станции «Ленинский проспект». Добираться до университета, пусть это и требовалось всего один — два раза в неделю, было удобно.
Опоздав на пару на несколько минут, Женя сочла поточную лекцию по численным методам недостойной своего посещения — хотя, несомненно, та ещё даже и не началась. Иногда девушка считала себя выше посещения занятий. Собственно, она стабильно ходила только на кафедральные спецкурсы и спецсеминары, а также старалась заглядывать на матфизику, потому что ей так велели. Зернов сказал, что ещё слишком молод, чтобы просить снисхождения к своим студентам у матфизиков, а Неверов скромно потупился и припомнил, что когда-то получил троечку по самому главному матмеховскому предмету, поэтому его они тоже не послушают, в случае чего.
Сейчас вместо пары Женя пошла в читальный зал библиотеки на четвёртом этаже, не заботясь о том, что лектор может встретить её по пути с кафедры на лекцию — она не была уверена, что профессор вспомнит лицо отличницы, которая посетила около двух его лекций год назад и ещё одну в этом. Правда, тут она ошибалась — завкафедрой вычей обладал поистине феноменальной даже для преподавателя памяти на лица. Он зачастую даже знал имена, которые шли к этим лицам, но лица своих студентов — достойные внимания, конечно — выучивал как минимум с одного семестра и, соответственно, экзамена, даже если не видел их на лекциях.
Разумеется, когда Женя поднялась на этаж, она увидела лицо Рябова. Вежливость требовала поздороваться. Профессор не менее вежливо поздоровался в ответ. Девушка попыталась скрыться с его глаз, но услышала замечательный вопрос:
— Простите, Евгения, а у меня разве сейчас лекция не на Вашем потоке?
— На нашем… — Женя густо покраснела.
— А в какой аудитории?
— 07… — воспитание не позволяло завершить дискуссию на этом, и она добавила: — Только я не собиралась на ней присутствовать…
— Почему?
Не факт, что Виктору Михайловичу было и впрямь интересно, но воспитание у него отменное.
— Мне нужно подготовиться к встрече с научником, — когда тебе нечего сказать, лучше всего говорить правду. Профессор улыбнулся:
— А, то есть предпочитаете не тратить время на скучные лекции, а сразу свой гений реализовывать?.. — он подмигнул студентке. — Как один нобелевский лауреат, которому по ряду причин не дали прочитать положенную лекцию…
— Нэш? — безошибочно угадывая, улыбнулась Женя.
— Ну да, про него ещё фильм сняли, с Расселлом Кроу!
Девушка рассмеялась. Действительно, было странно и немного нелепо обсуждать кино про Джона Нэша с лектором через пять минут после начала пары в коридоре далеко от аудитории. В этот момент на этаж вбежал и Александр Иванович Неверов, который явно тоже опаздывал на пару. Он поздоровался со своим научным руководителем, и с не менее хорошо знакомой своей бывшей ученицей — три года назад Зернов сосватал младшую сестру одногруппника своей жены в новорождённый физматлицей 219, завучем и одним из учителей математики в котором был Неверов.
— Евгения, я разве Вам не говорил, что опаздывать на пару нехорошо? — пошутил Саша.
— Так она же не опаздывает, а прогуливает, — счёл своим долгом педантично поправить его Виктор Михайлович. На последующую немую сцену — а мимике Неверова в ней позавидовал бы любой актёр провинциального театра — Рябов со смешком заметил: — Это моя лекция…
— Ну, в таком случае… — развёл руками Александр Иванович.
— Вам пора на пару, Саша.
Освободившись, таким образом, от нежелательной компании, Женя всё-таки скрылась в читальном зале. У неё были интересные мысли по поводу курсовой работы, а дома ей плохо над этим работалось. Вероятно, атмосфера университета имела решающее значение в психологическом плане. Большая часть прогресса по курсовой работе у Жени была достигнута именно здесь — неважно, в читальном зале, на задних рядах во время пар или в кафедральной комнате у Неверова, где ей, как студентке другой кафедры, вообще находиться не полагалось. Впрочем, Александр Иванович сам отправил её к Зернову, когда девушка увлеклась вероятностью и моделированием, честно сказав, что на статмоде и программирование намного сильнее (правда, у главной программистки кафедры Жене было совершенно нечему учиться, поскольку она владела искусством программирования на более высоком уровне, с сентября второго курса учась в CS-центре), и темы исследований к вероятности намного ближе.
Только в апреле девушка добилась от своего учителя, почему он отправил её не к опытным преподавателям статмода, а к самому молодому аспиранту — неужели только из-за их знакомства? Неверов, сперва уходивший от ответа, в итоге решил признаться, что несколько лет назад едва не пошёл учиться на статмод. Вместе с ним в группе учился Андрей Никитин, пожалуй, один из самых многообещающих на том курсе студентов. Так получилось, что честолюбивый Саша завидовал более успешному одногруппнику — он назвал это иначе, но единственной причиной их холодных отношений была именно старая зависть, от которой Неверов, конечно, со временем избавился. Впрочем, когда настало время отдавать старому врагу свою собственную ученицу, Александр Иванович не смог этого сделать и принял другое решение.
— Почему тогда не Самохин? — спросила Женя. — Почему не Глотова, в конце концов?
— Наташа ничуть не сильнее Зеро, — широко улыбнулся Неверов. — Она намного слабее, вообще-то… А Самохин не молодеет с годами. Вам же был нужен молодой и активный руководитель.
Девушка тогда не спросила — побоялась — кто сильнее, по мнению Неверова: он или Зернов — но со временем пришла к верному выводу, что если бы Александр Иванович считал себя сильнее, то он бы её не отпустил. Осваивал бы незнакомую для себя и нелюбимую тему — либо примирился бы с необходимостью отдать студентку в руки Никитина.
Женя тоже не сомневалась, что Пётр Алексеевич сильнее. Он побыстрее соображал и вообще добился намного большего, чем Александр Иванович. Ученики Зернова уже были победителями и призёрами множества олимпиад. Собственные научные достижения Зернова, который едва только летом защитился, тоже впечатляли — почти десяток совместных статей и четыре персональных. Диссертацию он досрочно не защищал, чтобы не потерять положенные ему как аспиранту семь тысяч стипендии. Как он сам про это говорил — «пустячок, а приятно».
Однажды Женя, не подумав, прокомментировала это заявление Пети. Она сразу накрыла рот ладошкой, осознав бестактность своего поведения.
— Как говорится, for someone on top of the world the view is not exactly clear, — спокойно пропел в ответ на это заявление Зернов.
— Извини, — пробормотала девушка. — Я не хотела тебя обидеть.
— Тебе ещё учиться и учиться, — улыбнулся Петя. — Но вообще-то я получаю в сумме почти столько же, сколько и ты.
— Ты точно знаешь, сколько я получаю?
— Vice versa? — усмехнулся он. — Давай начистоту: ты имеешь на руки примерно 95—97 тысяч в месяц, плюс-минус. Не спрашивай, под какими пытками я добился этой цифры у Борьки!.. Я имею 40 с лишним в Аничкове, 15 с гранта, 8 с полставки ассистента кафедры, 7 от стипендии и 5 — 6 в неделю от репетиторства — считая, что в месяце 4 недели, это примерно 24. Считаешь ты точно не хуже меня, я уверен…
Женя не знала, что в перечисленном списке было несколько передёргиваний, поскольку Петя просто с ходу сочинил правдоподобную картину. Впрочем, она постоянно покупала продукты для Марты Герхардовны и платила квартплату — до поры это делал дядя Зернова, который и купил квартиру несколько лет назад, имея в виду переселить в неё своих родителей. Олифиренко стыдилась своего высокого дохода. Она старалась помогать своему брату, который содержал её в первые два года в Питере. Однако, Егор не стал бы брать деньги у младшей сестры — семейной гордости у обоих было с избытком. Вдвое меньший доход и необходимость обеспечивать безработную жену не были для него аргументом.
Через полтора часа первая пара закончилась. К этому моменту у Жени оказалось готово несколько любопытных результатов, которые она собиралась ещё через одну пару презентовать своему научному руководителю. Сперва, впрочем, её ожидал скучный семинар по программированию. Кафедральные пары девушка стабильно посещала, даже если понимала, как в случае с программированием, их полную бесполезность.
Группа СМ-СМ собралась в полном составе ещё в середине перерыва. Прозвенел звонок, а редко опаздывающей Глотовой всё ещё не было. Минут через семь после этого в аудитории появился Зернов. Он осмотрел аудиторию, увидел Женю и с хитрой улыбочкой вальяжно вошёл внутрь, убеждаясь, что действительно попал в нужное место.
— Наталья Эриковна заболела, — сказал он, закрывая дверь. — Я послан начальством, чтобы сымитировать проведение пары…
Четверокурсники заулыбались: манеры Зернова были им известны, хотя никто, кроме Жени, не был с ним близко знаком. Пётр Алексеевич бросил свою сумку на преподавательский стол и занял место «на сцене»:
— Я надеюсь, что любой из вас здесь программирует лучше меня, поскольку иначе вам нечего делать на Статмоде; я здесь официально самый худший программист! Мне кажется странным сейчас проводить у вас пару… Тем не менее, больше некому.
— Пётр Алексеевич, не прибедняйтесь! — не вытерпела Женя. Она не могла дать ему сыграть спектакль одного актёра.
— О! — Зернов мгновенно повернулся к своей студентке. — Кто у нас тут? Господа, если вы бывали на Тимусе, то наверняка слышали о пользователе olifa… — девушка покраснела, поскольку это был её аккаунт. — Знакомьтесь: Евгения!
Своим попаданием в Топ-100 Тимуса Женя Олифиренко никогда не хвасталась. Её одногруппники понимали, что она крута, но не знали, насколько. Пока вся группа смотрела на смущённую девушку, она обменялась взглядами с Петей. Он шепнул ей:
— Та!..
Месть оказалась достойной. Женя вынуждена была признать, что Петя ответил ей с успехом. Он очень любил устраивать театр одного актёра и не терпел, когда ему мешали это делать.
Вопреки собственным заверениям, в дальнейшем Зернов провёл вполне достойный семинар по программированию, оказавшись «в теме» многих вопросов студентов. В особенно сложных случаях он переводил взгляд на Женю, и она отвечала, по мере собственных знаний. Когда прозвенел звонок, Петя сказал:
— Ну что ж, для меня эта пара была поучительной. Надеюсь, что и для вас тоже. Впрочем, надеюсь, что Наталья Эриковна выздоровеет скоро и мне не придётся снова с вами встречаться в это время!
Большинство студентов группы быстро собрались и покинули аудиторию. Женя осталась, чтобы обсудить с Петей свою курсовую.
— Сорока на хвосте принесла, что ты прогуливаешь лекции, — проговорил Зернов со смешком.
— Когда ты успел поговорить с Неверовым?
— В перерыве. Наши кафедры рядом.
И оба молодых преподавателя выходили с кафедр примерно со звонком на пару, поэтому неизбежно встречались в коридоре.
— Ясно. Обложили меня.
— Не забывай, что мы твои благодетели, — усмехнулся Петя.
— Если бы я могла об этом забыть! — воскликнула Женя. Действительно, она не раз терзалась мучительными сомнениями по поводу заслуженности этих благодеяний. — Впрочем, ты научил меня самому главному — наглости. Это облегчает жизнь.
— Да уж, я вечно учу всех чему-то не тому, чему следует!..
— Ты сам кого-то цитировал, что «дети будут знать то, что знаем мы, а не то, чему мы их учим»…
— Наглости-то у меня научиться легко, в этом я дока… Ладно, давай к делу! Показывай, чего ты тут натворила за первую пару.
Девушка вспыхнула, привычно смущаясь от его прямоты. Она рассказала ему о своих достижениях. Зернов внимательно выслушал её, позадавал вопросы и одобрительно покивал головой. Вспоминая себя несколько лет назад, Петя едва не впал в ностальгию. Он сам любил заниматься наукой, подолгу просиживая на парах с ноутом либо тетрадочкой — Самохин порой ругал его за это пренебрежение занятиями, но как-то полушутливо и недостаточно уверенно. В конце концов, Зернов обладал вполне достаточными компетенциями, чтобы самостоятельно принимать решение о пользе тех или иных пар, и научный руководитель уважал эту его компетентность. Это же уважение сам Петя теперь переносил на собственную студентку.
Они немного поговорили о полученных Женей результатах и о дальнейших планах по изучению поставленной темы. Меньше года оставалось до того момента, когда девушке предстоит защита выпускной квалификационной работы на диплом бакалавра. В рамках гранта, который содержал нескольких сотрудников статмода, Пете предстояла публикация меньше, чем через месяц, и он подумывал о совместной публикации со своей студенткой. Её тема сейчас была единственной, о чём он мог написать осмысленную статью — конечно, можно было написать и простую отписку, полную воды, но этого бы не поняли на кафедре.
— Женя, нам нужна статья, — попросту сказал Зернов.
— Нам — это тебе или мне? — лукаво уточнила Олифиренко, понимая правильный ответ.
— Мне прямо нужна-нужна. Давай я её напишу, используя твой материал, и сдам за совместную?
— У меня есть идея получше, — возразила девушка. — Я её напишу, а ты потом посмотришь и поправишь… В конце концов, кто из нас более занят?
— Затрудняюсь ответить. Если честно, я плохо представляю себе объёмы твоей работы.
— Боря выгоняет меня из офиса в шесть-семь вечера. Дома я не работаю. Так что наверняка именно я менее занята, чем ты.
Петя развёл руками. Ему определённо нравилось предложение. Писать эту статью ему, в общем-то, действительно некогда.
— Хорошо. Тогда ты пишешь а я читаю. Срок — две недели. Успеешь?
— Какая у меня следующая пара? — с иронией спросила Женя. Разумеется, она не имела в виду, что будет писать статью вместо кафедрального спецкурса, который почти все статмодовцы сдают на пересдаче (сам Зернов вошёл в число пятерых за последние несколько лет, кто справился сдать его с первой попытки, и его студентка готовилась стать шестой). Виктор Владимирович Самохин, конечно, не раз говорил, что любая причина для прогула пары исключительно уважительна. Но все ведь понимают, что сдавать экзамен несколько проще, если посетить лекции.
Петя неоднократно советовал Жене не прогуливать пары своего руководителя. Тот не переносил, когда студенты говорили глупости или совсем ничего не могли сказать по какому-то из вопросов. Спецкурс этот был годовым, первую половину его читала Наталья Эриковна Глотова, вторую — Самохин. Объём материала здесь весьма внушителен. Даже для студентов, которые в среднем были способнее других даже на матмехе.
-----------------------------------------------------------------------------------------
Первые повести про Женю Олифиренко - "Сепаратисты", "Сирота луганская".
Мою незамысловатую фэнтэзи-сказку можно прочитать на сайте author.today.
Мои опубликованные книги можно приобрести здесь.
Мой основной канал alexunited про математику и образование.
Мой второй канал про путешествия.
Мой канал в Telegram про математику.