Конечно, в «только» чувствуется некоторое преувеличение. Можно вспомнить ещё много видов – от голого землекопа до слонов и китообразных, – также шерсти не имеющих. Однако, во всех подобных случаях будет бросаться в глаза, что сравнение с человеком по той или иной причине неправомерно. Все звери, сходных с человеком размеров, обитающие в сходных условиях, прикрывают кожу шерстью.
...Шерсть – полезное изобретение синапсид, ассоциирующееся в первую очередь с защитой от холода. Но не менее чем в высоких широтах, популярное и у обитателей экваториальной зоны. Даже там где сохранение тепла не требуется, шерсть защищает кожу от солнца, мелких повреждений и – в некой мере – от насекомых. Таким образом, отказ от неё действительно примечателен.
Тем не менее, отказ предков человека от шерсти полностью оправдан и объясним, – объяснение давно известно и вопросов не вызывает. Потеря шерстяного покрова в четверо ускоряет отвод избыточного тепла за счёт испарения пота с кожи. Скоростью же сброса тепла, вырабатывающегося при напряжённой работе мускулатуры, лимитируется выносливость. Звери, – включая и самых неуклюжих на вид, – при необходимости могут двигаться очень быстро. Но лишь считанное по пальцам одной руки количество видов способны бежать долго. Благодаря отсутствию шерсти человек стал членом этого суперэлитарного клуба.
Внимания, таким образом, заслуживает лишь вопрос, зачем предкам человека пришлось в данных клуб записываться, и почему ценой именно таких, а не иных, издержек. Львы, наверно, тоже научились бы бежать долго, – если б захотели. Причём, шерсть, скорее всего, даже сохранив. А поступив так, как поступили псовые, испаряющие воду только с языка, – по площади небольшого, но находящегося прямо под вентилятором, – обдуваемого дыханием… Но львы – не хотели. В саванне преследование жертвы продолжается только на расстоянии сотен метров. Гоняться за зеброй часами, соответственно, тратя много сил, нет смысла. Не повезло с этой, повезёт с другой. Плотность крупных копытных достигает здесь 1000 голов на квадратный километр.
Лес, где видимость в среднем ограничена 30 метрами, также больше подходит для игры в прятки, чем для погонь. Однако, предки человека – австралопитеки – жили не в лесу, а именно в саванне. Выносливость им требовалась для охоты, ибо на скорость они положиться не могли.
Выбор же радикального решения проблемы сброса избыточного тепла был обусловлен сложностью задачи. Уникальной чертой человека – как и его предков – является прямохождение. Позволяющее, во-первых, использовать для передвижения только пару конечностей, во-вторых же, предполагающую бег с вертикальным положением корпуса. Что означает высокое сопротивление среды. Прочие двуногие бегуны в природе, хотя бы, корпус держат горизонтально.
Усугублялась же проблема на первых порах тем, что ногами австралопитеки располагали кривыми и короткими. А значит, даже в сравнении с современным человеком расход энергии на километр передвижения бегом оказывался втрое выше. Сравнение же с четвероногими животными сходного размера даёт разницу пять-шесть раз. С помощью заброшенного на плечо языка добиться требуемого эффекта было невозможно.
...Но это – об известном. Неизвестным же в истории потери шерстяного покрова остаётся момент, когда кожа людей – или ещё предлюдей – открылась солнцу. Палеонтология пролить свет на данный вопрос не может. Традиция же палеоживописи предполагает изображение прямоходящих обезьян – австралопитеков – с шерстью, но без бород. Первых же людей – уже с бородами, но без шерсти. Истоки традиции носят, скорее, субъективный характер. Нужно же как-то подчеркнуть, что австралопитеки, всё-таки, просто человекообразные обезьяны.
Скорее, можно предположить, что телесное облысение произошло ещё у поздних австралопитеков, – в процессе приспособления к жизни и охоте в саванне. Бороды же (прикрывающие горло у самцов) и длинные волосы (прикрывающие шею) могли появиться ещё у австралопитеков ранних. Поскольку необходимость в дополнительном бронировании возникла ещё в редколесьях – сразу после появления прямохождения.