Произошла в одной семья крайне грустная ситуация. Такая, что и врагу не пожелаешь. И все в этой ситуации руками разводят сейчас и чешут себе затылки.
А что тут поделаешь? И не бросишь ведь человека на произвол жестокой судьбы. И не чужой это человек, а родной отец вернулся - на улицу не выставишь.
А дело так было.
Глава этой семьи, Авдотий Сидорович, полюбил однажды другую женщину. Бывает у людей - посреди прекрасного брака вдруг случается внезапная и роковая любовь. И полюбил так горячо и нежно, что из семьи сразу ушел. Собрал нехитрые пожитки в узел и отбыл к месту проживания своей зазнобы, Маньки.
А его супруга, Марья Петровна, и трое чудесных детей остались одинокими. Дети еще в возрасте небольших школьников находились.
Такая вот жизненная драма произошла.
Марья Петровна, конечно, долго переживала и лила горючие слезы. И даже хотела вернуть изменника. И ходила зазнобе Маньке косы выдирать. Выдрала в итоге целый клок. И к бабке ходила - делала специальный обряд. Чтобы беглый супруг отсушился от разлучницы навсегда. Но - без единого толку. Авдотий Сидорович так в Маньку был влюблен, что остался ко всем мерам абсолютно равнодушный. Даже не шевельнулась в нем ничего. Ходил довольный и Маньке заборы чинил.
- Ирод, - Марья Петровна супругу кричала через этот забор, - и детей родных бы пощадил. Рыдают они сутками и безотцовщиной друг на друга обзываются!
А Авдотий Сидорович все равно в семейное лоно не шел. “Дети, - думал он, - чуток подрастут и поймут свово батьку. Все же парни у меня - и должны быть солидарны. Всяко в жизни случается. И на их путях Маньки рыжие будут”.
Дети тоже, конечно, отца вернуть мечтали. И ходили к разлучнице на разговоры. Но и такое не помогло. Манька из дому выскочит, косу рыжую на грудь себе закинет - и всех метлой прогонит. Еще и хохочет на всю деревню. А Авдотий Сидорович никогда носа не высовывал из нового своего жилья. “Вырастут-вырастут, - думал, - и тоже от своих жен сбегут к разлучницам. Тогда и все поймут. Тогда и на контакт пойду с семейством этим бывшим”.
И вот прошли годы. И Марья Петровна уже душевно успокоилась. Про Авдотия почти и не вспоминает. У нее внуков пятеро и огород в два гектара. А у Авдотия с разлучницей тоже дочь давным-давно народилась. И как-то он там счастливо второй семьей проживал.
Но вот услышала краем уха Марья Петровна, что бывший супруг хворает серьезно. “А мне чего, - подумала, - это посторонний человек. Небось, полечат и будет дальше Маньке заборы чинить".
Но в один прекрасный день гости приехали. Манька приехала и привезла Авдотия на собственном своем “Москвиче”. А тот уж еле шкандыбает. И цвет лица не сильно бодрый имеет. Высадила Манька Авдотия Сидоровича на лавку у дома. И детей его на улицу вызвала.
- Я, - говорит Манька детям, - благородный человек оказалась. Как бы вы на меня не обижались, а широкий жест я сейчас делаю. Вылечила вам родного отца. И здорового привезла в былую семью. Забирайте батю. Хольте и лелейте. Для вас я его лечила, для вас на ноги поставила. Живите теперь дружно.
Прыгнула в свой “Москвич” и отбыла в неизвестном никому направлении. А Авдотий Сидорович на лавке сидит и плачет: все же рад ребят увидеть после стольких лет разлуки. И надеется на солидарность.
