НАЧАЛО ЗДЕСЬ, НАЖИМАЙТЕ И ЧИТАЙТЕ:
Новая Аля улыбнулась:
— Вы наверное Тамара? Глеб о вас много рассказывал.
— Я и сама теперь не знаю, кто я…
Глеб сумел повернуть голову:
— Аля?!
— Надо же, узнал! Может у тебя двоится в глазах?
Повернулась к растерянной женщине:
— Вас правда зовут Аля?
— Я Алевтина…
— Алена, будем знакомы. Я думала раньше, что это МОЙ муж, но теперь сомневаюсь. Жаль, детей не привезла. А то бы познакомились поближе. Не поверите, их тоже зовут Виталиком и Мариной. Удобно, правда? Чтобы не путаться. Мои немного постарше, сыну восемь, а дочке пять.
— Аля!
— Что? Ты к которой обращаешься?
— Подожди, я объясню.
— А что тут объяснять? Кстати, а кто вторую жену вызвал, ты же в реанимации был?
— Мне полицейские позвонили.
— А мне медсестра. У тебя что, в телефоне дважды жена написано?
Глеб взялся рукой за голову, на стене противно запищал аппарат. Прибежала медсестра, выгнала весь этот цыганский табор в коридор. Быстрым шагом прошел врач. Через минуту Глеба увезли в реанимацию. Врач вышел оттуда только через полчаса. Хмуро оглядел всех:
— Доконать мужика решили? Нашли место для разборок. Буду держать его в реанимации, от вас подальше. Я не шучу!
Медленно спускались по ступенькам больницы.
— И куда ты с детьми?
— Не знаю, должны быть тут какие-нибудь гостиницы.
— Пошлите со мной. Я квартиру сняла. Там двуспальная кровать и диван на кухне, поместимся.
— Зачем ты нам помогаешь?
— Разве дети в чем-то виноваты? Заодно поговорим, как это нас, взрослых женщин, развели как последних лохушек.
— Я до сих пор в себя не могу прийти. Будто не со мною это происходит.
— Кто детей так назвал?
— Глеб, сказал, это его любимые имена…
Виталик и Мариночка покушали и легли стать. Алена удивилась, надо же, послушные, как и ее дети. В чужом доме возле незнакомого человека не капризничают, спокойные, наверняка умные. Гены что ли одинаковые настолько.
— Как вы познакомились? Глеб не говорил, что женат?
— Нет, а я и не спрашивала. В паспорт, правда, заглянула, когда он в магазин ходил. Там чисто, нет ни жены, ни детей. А познакомились в такси, он меня подвозил с работы. Говорил, что в Ростове родители, должен за ними ухаживать и их содержать.
Алёна вздохнула:
— Да уж, родители…
Потерла виски, день выдался сложный:
— Как представлю, что твоему сыну было около года, а я в это время беременная дочкой была. И наоборот, моя Маришка ходить училась, когда ты свою вынашивала. Прямо гарем получается. Бык производитель!
Алевтина с грустью смотрела на своих детей:
— Нас чудом вызвали обеих, как он собирался потом разруливать ситуацию?
Алена пожала плечами:
— Мне говорил, что будет дочке 6 лет, пойдет в школу, и он перестанет ездить на вахту.
— Через год? Он планировал нас бросить через год?
— По крайней мере обещал мне и детям.
— Зачем тогда взял в аренду еще две машины? Посадил туда водителей, получает с них доход. Хотя… все оформил на меня. Получается, искал возможность обеспечивать детей без своего присутствия?
— Узнаю Глеба. Всегда такой продуманный.
— Что будем делать?
Видно было, что Алевтина все никак не может прийти в себя.
— Видеть его не могу. Но, как жена обязана быть рядом. И в горести, и в радости. Пусть только на ноги встанет. Потом можешь забирать его себе.
— Нет уж, ухаживать помогу, а потом… Он нас не найдет. У меня есть куда переехать. Хорошо, что в свидетельствах прочерк стоит.
— Почему? Не захотел на себя записывать?
—Говорил, пособия лучше получать. А сейчас понимаю, паспорт пачкать не хотел.
Алена наклонилась над Мариночкой, поправила покрывало:
— Ты знаешь, а я бы хотела познакомить наших детей. Ведь они по отцу родные.
— Ты такая сильная!
Врач сдержал обещание, продержал 2 дня Глеба в реанимации. С удивлением наблюдал, как обе женщины позже подносили стакан с водой, меняли постель, обтирали влажными салфетками Глеба. Запрещали ему с ними разговаривать. Только ничего не понимающие дети готовы были верхом залезть на папку. Это было похуже громкого скандала. Между собой говорили, а ему только “повернись”, “пей”, “подвинься”. Так и до инфаркта мужика довести можно. Интересно, а что происходит в этой забинтованной голове? Какие мысли? Раскаяние или наглое “ну, с кем не бывает”? Глеб первое время просто был в шоке. Он и предположить не мог, что в двух телефонах контакт “жена” случайно соберет его женщин в одной палате. Теперь что, ему надо выбирать? Алена или Алевтина?
Жена явно перевешивала. Она свой, родной человек. Отпустить другую в Нижневартовск? Взгляд падал на Виталика и Маришку. Нет! Ни за что! Детей своих он очень любил. Кто тебя будет спрашивать? Тем более, что по документам ты им никто.
— Папа, тебе больно?
Дочка погладила и поцеловала забинтованную руку. Закусил губу, чтобы сдержать слезы. Сам заварил кашу, а как ее разрулить, представления не имел. Захотел поговорить с другом, попросил принести телефоны. Алена открыла один:
— Нет, это твоего мужа, держи!
Протянула Алевтине.
— А вот это моего, надо же, даже фото детей есть! Смотри, как они похожи!
Женщины зависли, листая галерею. Боже, как стыдно! Эта пытка когда-нибудь кончится? Глеб на обходе попросил врача запретить все посещения к нему.
Алена переспросила:
— Он в порядке, и мы ему уже не нужны?
— В относительном. За него не волнуйтесь.
— А разве кризис миновал?
Алевтина спокойно смотрела на врача.
— Да, все хорошо! Обошлось, теперь только покой и лечение.
Уточнила:
— Он в уходе не нуждается?
— За ним санитарки присмотрят.
— Отлично! Тогда пусть дети попрощаются, и мы уедем.
— Папа, ты когда приедешь? У меня скоро день рождения, не забыл?
— А нас тетя Алена в гости пригласила!
Стиснул зубы, сжал в кулаке простынь. Аппарат на стене предательски пискнул. Обе жены вышли молча, не сказав ни слова.
И только тут Глеб понял, что продолжения не будет, что не он будет выбирать, с кем ему оставаться. Ему никто права голоса не даст. У него были две достойные женщины, любившие его, подарившие детей. И получившие взамен предательство.
— Лучше бы я тогда, в машине…
Сосед по палате, отвернувшись к стене, пробурчал:
— Настоящим мужиком быть не пробовал?
Другие мои истории:
