Мы часто рассказываем истории о людях с болезнью Паркинсона.
Но сегодня, в качестве исключения, «передали микрофон» женщине, которая была рядом с супругом в тот момент, когда ему поставили диагноз БП . Когда была потеряна почва из-под ног. И когда эта почва вернулась — заслуга во многом принадлежит ей, Анне Гориной.
Анна - EMDR терапевт, практикующий психолог Благотворительного Фонда «Движение- Жизнь», участница всех мероприятий Фонда и его Душа, близкий друг и поддержка руководителя Василия Боева.
Наша сегодняшняя ГЕРОИНЯ.
Как она пришла к этой точке, рассказывает сама Анна:
«Как я прожила опыт Паркинсона?
А я его до сих пор проживаю этот опыт. На самом деле он запустил огромные перемены в жизни моей и моей семьи.
Ну, во-первых, постановка диагноза. Для главы семейства, для мужчины, для единственного мужчины в семье — это всегда, конечно, страшно.
Это правда страшно.
Это страшно самому человеку с диагнозом. Это страшно родственникам. И здесь разные совершенно страхи. Это событие делит жизнь на ДО и ПОСЛЕ абсолютно всех членов семьи.
Что случилось со мной? Я точно так же, как и любой человек, переживающий горе, переживающий утрату здоровья супруга, впадала в различные стадии проживание горя.
Это было и отрицание, был гнев, был торг. И был период депрессии. Был долгий период принятия – года полтора.
И я не могу сказать, что мне было труднее, чем другим, или легче, чем другим. Нет, конечно же, период горевания он всегда сложный. Но в чём его прелесть? У этого периода есть начало и конец. И когда мы это понимаем, то даём время себе и своей психике адаптироваться к новому. Принять новые условия, новые реалии жизни.
Василий достаточно скрытный человек. Он мало чего рассказывал. Мало показывал своё состояние. Но, тем не менее, нельзя было не заметить, как быстро прогрессирует болезнь. Как ухудшается его физическое состояние. Как трудно становится застёгивать пуговицы на рубашке.
Мне не трудно было ему помочь. Это секунды или минуты. Но в какой-то момент я посмотрела и сказала: “Стоп. Пока ты меня не попросишь, я помогать тебе не буду. Иначе я сама лишу тебя возможности бороться. Сама, своими руками лишу движений. Ты просто перестанешь делать всё сам, потому что это вызывает дискомфорт”. И, наверное, в этот момент произошло осознание и разделение ответственности.
И это не то, что я отказалась от своей ответственности. А то, что я признала ответственность за самим человеком с диагнозом БП в заботе о себе в той мере, в которой это возможно сделать на данный момент.
И, знаете, с этого момента многое изменилось. Многое изменилось в том, что, во-первых, Василий увидел безмерную мою Веру в то, что он справится. А это очень сильно заряжает.
Я заметила, что именно в тот период нашей жизни он стал активно бороться за свою жизнь, стал активно участвовать в своей реабилитации. В ежедневной реабилитации. Закончился период поиска чудесной таблетки, мыслей о том, что диагноз - ошибка, что такого быть не может. Он как-то закончился очень быстро.
И с тех пор Василий, а он всегда был очень активный, стал действовать, разрабатывать свою систему реабилитации, вооружившись непоколебимой Верой в свои возможности и в хорошее будущее.
Никто не говорит, что болезнь Паркинсона возможно исцелить, но мы точно знаем на примере нашей семьи, что болезнь Паркинсона можно замедлить, либо приостановить.
Когда наступает период беспомощности близкого человека, первым делом хочется взять и сделать всё за него.
Помыть посуду. Потому что у тебя это получается лучше.
Помыть пол. Потому что ты это сделаешь быстрее и ловчее.
Но, разделяя ответственность и отдавая ответственность за свою жизнь человеку, мы вселяем в него огромную Веру в себя и в свои силы. И с каждым разом действия начинает получаться лучше и лучше.
Как мы говорили о БП с детьми?
Самые болезненные слова, которые я слышала касательно диагноза Василия – это слова наших детей. Девочки сказали: “Мама, мы даже не помним папу здоровым.”
И вот это, конечно, очень больно. Потому что папа - это первый мужчина. Я как психолог понимаю, что девочки берут пример именно с папиного образа. И с одной стороны, это сложно. Но с другой стороны, это то, о чём мы просто нашли возможность и способ поговорить, обсудить сейчас, на данном этапе.
Да, они знают, что папа их болен неизлечимой болезнью. Но нет и намека на то, что они стыдятся своего отца, что они стыдятся появиться где-то с ним в обществе. Хотя он, может быть, не всегда хорошо говорит и бывает, что достаточно неважно себя чувствует и выглядит.
То есть то, что сильнее всего переживалось — оказалось в то же время и очень мощным ресурсом. Опять же ещё бОльшей Верой в человечество, в отношения, в любовь.
Многие родители скрывают от своих детей свой диагноз. Не хотят расстраивать или им стыдно. Разные бывают причины. Но в данном случае честность, открытость, уважение к болезни и к человеку, который болеет, а также к окружающим людям – очень важно.
Как я находила в себе силы?
В первую очередь силы мне давал спорт.
Я смотрела на Василия и как он занимается. В то же время Василий смотрел на меня, что я поддерживаю себя в хорошей физической форме. Плюс спортивных упражнений в том, что они дают возможность нашему организму переработать гормоны стресса. Которых появилось ещё больше с приходом “Борис Петровича”. Это первое.
Второе — огромная мотивация — это дети, цветы жизни, которым всё время что-то надо, всё время что-то интересно, активные, спортивные. Ну это тоже поддерживает физическую и умственную форму всегда в состоянии высокого заряда.
Третье - это психология.
Я обратилась к психологу совершенно случайно по проблеме детско-родительских отношениях. Но постепенно ушла в личную терапию. Обнаружила много плюсов групповой терапии. Стала посещать различные мероприятия. Ведь психологией я интересовалась с детства.
Потом, с рождением детей, фокус сместился в сторону психологии детско-родительских отношений. Начало было положено изучением методик Марии Монтессори по раннему развитию ребёнка. В конце концов, я решила получить второе образование и связать свою жизнь с психологией полностью.
Конечно, глубокое изучение психических процессов дало понимание многих аспектов жизни. Именно понимание. Психолог не может сам вылечить себя. Психолог не может в полной мере помочь себе сам. Но разобраться, понять процессы - это возможно.
Это доступно.
Чем больше я изучала, тем больше мне хотелось быть в личной терапии. Тем больше мне хотелось разобраться со своими личными проблемами. А то понимание, что мы притягиваем в жизнь свои проекции, что жизнь даёт нам то, что мы должны изменить, те конфликты, которые мы должны решить, было, наверное, самым главным пониманием последних 10 лет.
Сейчас я очень радуюсь, когда нахожу какую-то неразрешённую проблему или неразрешённые конфликт в своём прошлом, или в отношении с людьми, или в профессии. Когда я обнаруживаю какой-то свой страх, когда я обнаруживаю какое-то событие, которое стопорит меня. Какие-то отношенческие проблемы. Мне всегда очень хочется их решить. Почему? Потому что я знаю, что именно там я обрету ресурс.
Наша старшая дочь занималась 10 лет профессионально спортом. И знаете, смотря на неё и применяя свои наработки в общении с ней для того, чтобы её поддержать, я понимала, что психология даёт мощность для любого развития.
И в какой-то момент я увидела, что это как раз-таки слабое звено в реабилитации Василия.
Да, он много занимался спортом. Да, он горел идеями, помогал людям, вёл канал, занимался визуализацией, пропагандировал активный образ жизни. Но работа со стрессом, а самое главное, с его причинами не велась.
Изучая опыт реабилитации людей с болезнью Паркинсона, я начала читать много зарубежной литературы.
И увидела такую информацию, что психотерапия является одной из первых линий в лечении БП за рубежом. Я удивилась. Почему в России этого нет? Но потом Василий стал ездить на реабилитацию к Айгуль Берикбаевне. Я поняла, что всё-таки есть те врачи в России, которые применяют психотерапевтические методы.
Я стала изучать новейшие методы, которые эффективны при работе с посттравматическим расстройством, имеют доказательную базу. Хотелось бы отметить, что большинство людей с БП, (а это уже более 100 человек), которые в той или иной мере соприкоснулись с групповой или личной терапией, проводимой мной. Так вот, у подавляющего большинства из них - это порядка 90%, было несколько сильных стрессовых событий незадолго до постановки диагноза. Либо они пребывали долгое время в хроническом стрессе. То есть они имеют прямое показание к посещению психолога или психотерапевта.
Я слышала версии врачей-неврологов, что психогенный фактор развития болезни Паркинсона нельзя исключать.
В части проектов Фонда мы активно развиваем именно эту идею. Новаторская идея - проект онлайн реабилитации. В Клубе она реализуется очень мощно. Психологическое образование, психологическая помощь наряду с медикаментозным лечением, с физической активностью, творчеством и поддержкой сообщества. Самое большее число часов в нашем Клубе посвящено именно психологии.
Я хочу сказать, что те люди, которые посещают занятия, те люди, которые выполняют упражнения, рекомендованные мною, вовлекаются в процесс. Они продвинулись очень сильно, улучшив своё психоэмоциональное состояние и улучшив свою двигательную функцию.
Потому что наши мысли, наше внутреннее состояние, наш эмоциональный фон очень сильно влияет на наше движение. Так же и наоборот. Когда мы обездвижены - это угнетает наше эмоциональное состояние. А всё в нашем теле, всё в нашем организме взаимосвязано.
Я вообще горжусь тем, чем я занимаюсь.
Это самый мой любимый проект. Это такой мой третий ребёнок. Которого я вынашивала долго, который постоянно находится в развитии. А я очень бережно, трепетно к нему отношусь.
С большим уважением отношусь к своим подопечным, радуюсь вместе с ними их результатам. Ищу всё время новые метод. Чтобы ещё более эффективной быть, полезной для них.
И самое главное в деле помощи людям, которые столкнулись с таким тяжелым недугом, как болезнь Паркинсона, — привить им навык самопомощи, самоподдержки, саморегуляции.
Чтобы они не были зависимы от постоянного присутствия профессионала.
Чтобы они в любой момент могли оказать себе необходимую помощь, пользуясь своими внутренними ресурсами, телесными ресурсами.
Умели активировать их.
Трансформировать в движение.
Важен даже любой прогресс. Мы учимся искусству маленьких шагов. Маленьких, но стабильных. Когда у нас получается - это, конечно, всегда совместная работа. И в эти моменты приходит еще больше понимания, что я работаю не зря.
Ну и несколько слов хочется сказать о тех методах, с которыми я работаю. А это самые новые, самые современные, но, несмотря на это, самые, наверное, исследованные методы в психотерапии. Они показаны и рекомендованы Всемирной Организацией Здравоохранения, в том числе и Минздравом.
EMDR методика - телесно ориентированная.
Потому что соматические заболевания имеют точку или камень преткновения именно на телесном уровне. Поэтому, просто разговаривая о симптоме, мы можем мало чего добиться. Ну либо процесс этот будет сложный и долгий.
А когда мы задействуем тело, результат появляется гораздо быстрее. И люди очень быстро начинают чувствовать своё тело. Возвращаются к ощущениям своего тела. Я считаю, что это отличный результат.
Плюс медитации, которые я записываю для участников нашего Клуба для людей с Паркинсоном “Следуй за мной”. Они помогают расслабиться, вернуть сон, вернуть Веру в себя. Научиться правильно дышать, расслабляться, замедляться, справляться с тремором, ослаблять скованность. Это всё мы можем делать.
Это всё нам доступно в той или иной мере, используя наши психические функции.
Я не говорю, что это излечение. Это то, что усиливает действие препаратов, то, что вскрывает внутренние резервы, то, что помогает нам быть в окне возможностей. Чему мы не можем, конечно, не радоваться.
Вспоминая этот путь, который пройден за 14 лет, я поняла одно и я часто говорю это и своим клиентам, и в Клубе, что психотерапия делает чудеса с нашей психикой. После работы с психологом какие-то страшные вещи, которые в моменте с нами случались, становятся малозначимыми.
Они теряют свою силу, свой заряд и влияние на нас.
На них смотришь, как, например, на стол. Ну, вот стол и стол. Да, он нужен. Да. Он просто есть и особого отношения к нему никакого нет. Вот так же и на самом деле процесс принятия.
Да, я пыталась вспомнить. Пыталась активировать в себе, как это было. Как было трудно. Как было больно. Ну, наверное, было. Наверняка было. Я помню, что я плакала. Но сейчас у меня нет никаких эмоций от этих воспоминаний. Абсолютно. Просто как часть жизни. Как я закончила школу, я получила аттестат, закончила Университет, потом еще один, рожала детей…
Также я прошла и этот этап. Сложно было? Да, сложно. Преодолимо? Да.
Можно ли жить, радоваться и развиваться, когда твой близкий неизлечимо болен?
Да!
Будет ли в моей жизни впредь всё безоблачно?
Нет.
Но у меня есть силы, опыт и знания, как преодолевать, выходя из трудностей, и становиться ещё более сильной.
Я прочувствовала на себе всю прелесть психотерапии и счастлива делиться этим с другими."
