Вторая часть.
... Степан достал сивухи и предложил выпить за будущее золото, что они непременно сыщут в речной долине. За разговорами он снова и снова подливал горячительное. Савелий и сам не заметил, как перебрал. Еле держась на ногах, он с трудом добрался до лачуги и, рухнув на нары, отрубился до самого утра.
Проснувшись на рассвете, он не обнаружил старателей в лачуге. Не было их и в лесу, и на реке...
Тогда Савелий ещё и не догадывался о коварном плане Фаддея и Степана. Те двое неспроста напоили парня сивухой. И лишь Савелий сомкнул глаза. В ночи отправились к избе ведьмы в надежде поживиться спрятанным золотом.
А пока Савелию ничего не оставалось, как ждать неизвестно где запропастившихся старателей. Недолго думая, он, взяв подручный инвентарь, спустился к реке. Весь оставшийся день в поисках золотой крупы не выпускал из рук лотка, безуспешно промывая речной песок и гравий. Несолоно хлебавши, уставший и поникший, воротился к лачуге. Второй и третий день также не принесли Савелию ни золотой крупы, ни самородков, о которых рассказывали старатели.
К концу третьего дня парень бесцельно слонялся вокруг лачуги, время от времени подкидывая дрова в костёр. Неожиданно в свете полной луны он приметил два мужских силуэта. Они устало брели вдоль реки и вскоре свернули к лачуге. По мере их приближения разглядел знакомых старателей.
— Здорово, мужики! Вы куда запропастились? — обрадовался Савелий. — Я уж было решил, что вы меня кинули здесь одного!
Ни Фаддей, ни Степан не обмолвились и словом. Обойдя ствол поваленного дерева, что служило подобием скамьи, молча сели у костра.
— Мужики, голодные поди? Я картошечки запек. Сейчас обождите и сальца нарежу, — засуетился Савелий.
Достав кусок сала, положил его на пенек и принялся резать. Краем глаза он наблюдал за старателями. Те оставались неподвижны и выглядели необычно. Словно неживые восковые фигуры. В свете языков огня Савелий обратил внимание на их бескровные бледные лица. Липкий пот покрыл спину, сердце взволнованно стучало, намекая ему о всей неправильности происходящего. Парень всё крепче давил на нож, но странное дело, лезвие уперлось в отвердевшее сало. И он прямо-таки слышал треск рубленных костей и всё же не мог остановиться.
Савелий снова устремил взгляд на старателей. Недогоревшая в костре головешка вдруг вспыхнула с новой силой. Пламя приблизилось к лицу Степана, обжигая его кожу и превращая в пепел рыжую бороду. Он не дернулся, не шелохнулся, не вскрикнул. Горячая кожа медленно сползала вниз, падая тлеющими кусками на землю и оголяя череп. Подчиненный страху и неведомой силе, что одурманила его, Савелий не мог отвести глаз, а его руки по-прежнему строгали сало.
В следующее мгновение он ощутил на себе пронизывающий холодом взгляд Фаддея. Его зрачки окутала серая пелена, какая бывает у мертвого человека. Рот перекосило и раздался зловещий смех. Пересилив себя, Савелий опустил глаза. Руки истекали кровью, которая была повсюду.
— Святые угодники, что же это творится? — закричал он в отчаянии.
И в тот миг проклятые чары спали. Он швырнул нож в сторону. На пеньке лежали отрезанные им собственные пальцы.
Савелий попятился назад, а следом за ним поднялись с бревна и старатели. Не произнося ни слова, они медленно надвигались на парня. Одним прыжком тот настиг ружье, что стояло у бревна, и прицелился в мужиков. Раздался выстрел, затем ещё несколько. Однако пули оказались бездейственны.
«Нельзя убить тех, кто уже мёртв!» —наконец осознал Савелий и бросился в лес.
Бежал до тех пор, пока силы не покинули его. Рухнув на землю, с трудом перевел дыхание. Соленый пот струился по вискам. Тело била дрожь.
Вдалеке пролетела сова, где-то рядом треснула ветка и обвалилась на сухую листву. Любой звук в ночном лесу отдавался эхом в голове парня. И даже биение собственного сердца звучало предательски громко. Придя в себя, Савелий присел. Осмотрел оставшиеся вместо пальцев обрубки, из которых хлестала кровь. Оторвал невредимой рукой лоскут от рубахи. Силясь сдержать крик, стиснул зубы и намотал повязку.
Здесь, в ночи, скрывшись в лесной чаще, он надеялся схорониться до рассвета. А там, в свете дня, воротиться в поселок. Однако стоило ему об этом подумать, как послышались приближающиеся шаги. Старатели! Они выследили и настигли его, подобно хищникам, умело преследующим свою добычу. Савелий вскочил на ноги и снова бросился бежать. Эти двое продолжили преследование.
Лесные дебри сгущались. Ветви хлестали по лицу и телу, оставляя за собой кровоточащие раны. Старатели не отставали и следовали по пятам всего в нескольких шагах от него. Внезапно нога Савелия угодила между корней. Парень не устоял и повалился на землю. Ударившись головой, потерял сознание.
Первый раз он очнулся, когда его тело волокли через валежник. Вокруг всё также возвышался лес. Сквозь темноту он разглядел спины идущих впереди Фаддея и Степана, что держали его ноги и тянули по земле за собой.
Не в силах сопротивляться, отвел взгляд ввысь. Над макушками деревьев, на расстилающемся небосводе виднелись блистающие разноцветными огнями звёзды. Савелию вспомнились родители. Где-то там, за пределами леса, стоит отчий дом, в который ему не суждено воротиться. Убитая горем мать не дождется сына. Сломленный бедой отец смахнет слезу, в одночасье состарившись на десяток лет вперед. Всё могло быть иначе. Не ослушайся сын родителей! Потеряв надежду на спасение, Савелий прощался с жизнью.
