Когда сыну исполнилось семь лет, я отправила его в секцию по плаванию. Пусть, думаю, плавать как следует научится. И для здоровья полезно. Кстати, за несколько лет посещения бассейна сын ни разу не болел.
И вот ходит сын в секцию, там они и в обычном спортивном зале занимаются, и в воде плавают. Я радуюсь: мышцы у ребёнка крепнут, осанка выпрямилась.
Как-то подошла ко мне тренер и говорит:
- Ваш сын отлично плавает, но боится глубины. Прыгнуть в воду с вышки его не заставить. А когда плывёт по дорожке, то пока внизу метр воды, он всё делает правильно. Как заплывает на глубокий уровень, тут же забывает, как дышать и как двигаться.
Я была в недоумении, конечно. Стала думать, в чём может быть дело. Спросила у сына, что он чувствует, когда заплывает на глубокую часть бассейна.
- Мне кажется, что я должен упасть на дно, - ответил он.
Объясняла ему, что если человек умеет на воде держаться, то не упадёт на дно, будь под ним хоть метр, хоть километр. Не помогало. Отвечал, что понимает, но когда заплывает на глубину, то опять появляется страх.
И тут я вспомнила, что сын тонул, когда ему было почти три года.
Я приехала в гости к маме, с нею и с сыном мы пошли на небольшое озеро, которое речными протоками соединяется с другими озёрами, то есть там было течение. Вода в озере чистая, но тёмная, торфом болот окрашенная. На озере - мостки, этакий причал. Дошли мы до края мостков и смотрим, как пара мальчишек купается, время от времени забираются на мостки и прыгают с них. И вдруг мой малыш подходит к краю мостков и падает в воду. Я вижу сквозь коричневую толщу воды его распахнутые голубые глазёнки, сам он быстро уходит на дно. И я, и бабушка прыгнули в озеро, в чём были. Я ныряла, пытаясь увидеть ребёнка в тёмной воде, но мне никак это не удавалась. Я была в страшном, невероятном отчаянии. Вынырнув в очередной раз, чтобы схватить воздуха, я услышала мамин крик, что она нашла внука. Под водой она наткнулась на него и ей удалось схватить его за ногу. Она вытащила его на мостки, приготовилась откачивать воду и делать искусственное дыхание. К нашему огромному удивлению, ребёнок сразу пришёл в себя сам. Он даже не захлебнулся! Был весь белый, трясся, но дышал и не откашливался водой. Мы все разделись, выжали одежду и стали сушиться, день был жаркий. Я вцепилась в сына и боялась отпустить с рук, даже сидя на пляже. Бабушка говорит:
- Ну ты и нырнул!
- Мальчики прыгнули, и я тоже захотел, - отвечает юный ныряльщик.
Когда мы с мамой пришли в себя и перестали трястись от пережитого ужаса, пошли домой. Уже на следующий день сынок не помнил наш поход на озеро, когда мы ему напоминали о нём. Видимо, стресс вычеркнул из памяти это событие.
И спустя несколько лет подсознание напомнило ребёнку, что вода таит в себе опасность. Отсюда страх перед глубиной.
Я обратилась за помощью к учительнице сына, которая была также школьным психологом. Она посоветовала приём, рассчитанный на дошкольников, но сомневалась в эффективности, ведь мальчик уже большой, на веру такое может не принять.
- Пусть он нарисует свой страх, - сказала она, - а по цвету можно определить, насколько глубоко он сидит в ребёнке. Если цвета светлые, то будет проще, а если более тёмные, то сложнее. Листок со страхом нужно сжечь. И страх уйдёт.
Дома я попросила сына нарисовать свой страх перед водой. В любом виде, любой формы. Дала альбомный лист и акварель. Сама пошла в ванную, принесла туда спички, убрала с раковины лишнее. Дверь в ванную комнату была открыта, а свет не включён, чтобы лучше было видно огонь. Принёс сынок рисунок. Впрочем, даже не рисунок. Наверное, акварель ему показалась недостаточно насыщенной, и он взял гуашь.
Жирным, толстым слоем весь альбомный лист был наглухо закрашен чёрной краской.
Слой краски был таким толстым, что я боялась, что бумага не загорится. Сказала сыну, чтобы повторял за мной слова заговора. Я его сама придумывала на ходу, слова шли из души. Мы сжигали страх, повторяли и повторяли слова, изгоняющие его, потому что мокрый лист в раковине горел долго.
Лист сгорел, сынок убежал, я принялась чистить раковину. Закончила, и тут приходит сын и несёт тетрадный листок с какими-то зелёными разводами, кое-где чёрные пятна.
- Мама, у меня ещё немного страха осталось, - говорит он.
Сожгли с заговором и этот листок.
Пока я повторно чистила раковину, сын принёс огрызок бумажки, с желтыми и зелёными узорами.
- Ещё чуть-чуть есть, поджигай!
Я очень переживала, поможет ли сыну наше "колдовство". Когда он через пару дней пришёл из бассейна, я спросила, плавал ли он на глубине.
- Плавал, конечно, что тут такого, - отмахнулся он.
А я опять в переживаниях. Он что, забыл в одночасье, как боялся глубины? Но не стала больше расспрашивать, растревоживать. Главное, мне удалось избавить сына от страха перед глубиной.
