«Я ем, чтобы жить, а другие люди живут, чтобы есть», но и смерть нас от еды не избавит. Сегодня мы будем говорить о еде похоронной и поминальной традиции белорусов и жителей белорусско-российского приграничья.
Прежде чем начать говорить о приёмах пищи на похоронах и поминках, следует напомнить уважаемым читателям, что похоронная обрядность объединяет многие традиционные действия, которые далеко не всегда имеют под собой сколько-то рациональное объяснение. Часть из них дошла до нас «из глубины веков», и даже те люди, что обряды соблюдали, утратили понимание их сути, просто «так делали всегда». В некоторой части обрядов можно увидеть языческие корни, иногда – «бытовую традицию». Несмотря на то, что на белорусских землях доминировало христианство, народных верований и суеверий, что плотно интегрировались в религию, много и сейчас, что уж говорить о позапрошлом веке…
Белорусские похоронные обычаи имеют очень старые корни, первые имеющиеся у нас достоверные сведения записаны в 16-м веке, где очень чётко видна и христианская традиция и отражение в ней местных верований. Начнём с воспоминаний Яна Ласицкого, историка и богослова Речи Посполитой. Он записал собственные воспоминания о похоронах в Белорусском Заславле примерно в 1581 г. Естественно, перед вами часть описания похорон обеспеченного человека.
На обед после похорон приглашали «хрысціян»*, т.е. нищих. Обед был щедрый и богатый. Нищих приглашали из-за того, что они имели больше времени молиться богам (обратите внимание на множественное число) за покойника. Кроме них обязательно приглашали священника и всех «блізкіх сваякоў». «Свояк» для белоруса – это не «муж сестры жены», это любой родственник, даже очень-очень дальний. Под этим словом скрывается больше взаимодействие, нежели кровное родство. Именно из-за этого используется выражение «близкие свояки», т. е. те, кого семья умершего считает близкими.
*Тут требуется уточнение. Христианин, в данном случае - это «нищий», но не простой нищий, а нищий старец. Старец, это не просто «старый человек». В данном контексте подразумевается «странствующий священник», «отшельник», «странствующий монах», который, чаще всего, стар. Именно из-за этого, в данной ситуации «христианин» означает «нищий».
Вернёмся к ритуалу.
Ещё до того как на столе появятся блюда, на стол ставится серебряная чаша (келіх), в которую насыпается пшеница и наливается медовое вино. Каждый сидящий за столом берёт ложку, желает своякам умершего во всём богатства, а внукам – добра в доме. После тоста чаша идёт по кругу, ритуал повторяется. Важно уточнить: все приглашённые рассаживаются в порядке значимости, самый важный человек ритуал начинает, а последний приглашённый – заканчивает. После того как чаша опустела, самый старший священник очень обильно раскуривает фимиам (фимиам – сжигаемое обрядное благовоние, в христианской традиции в основном ладан) с конкретной целью – изгнать злых духов. Наиболее богатые в пятницу раздают милостыню – маленькие кусочки простого хлеба.
Далее мы переместимся ближе к современности. Материал основан на записях конца 19-го и, преимущественно, первой трети 20-го веков, когда народная история действительно стала интересовать современников. Источниками главным образом выступают записи волостных писарей, сельских учителей, наставников народных училищ, священнослужителей. Хочется упомянуть этих «блогеров прошлого», ведь кто бы знал без них, как там крестьянин крестьянина закапывал?
Начиная с конца 19-го века место пищи в ритуальных действиях неоднократно менялось. Так, известен обычай, когда за похоронной процессией шли старцы, которые несли «Куццю или канун*», а также напитки и разную еду из пирогов и блинов. Всё это едят на могиле, сразу же, как опустят туда тело. Что останется, то старцы забирают с собой. Это достаточно редкий пример, когда трапеза осуществлялась непосредственно во время похорон, однако отголоски этого обычая иногда можно встретить и сейчас. На седьмой день после похорон в ряду поминальных обрядов на могиле оставляют кутью, а порой её закапывают в землю около изголовья покойника. Любопытное отражение веры в загробную жизнь.
*Куцця (Кутья) или Канун – это традиционная обрядовая поминальная каша из пшеницы или ячменя, преимущественно с мёдом. Конкретно в Беларуси «кануном» называли сыту с покрошенной туда булкой. Сыта – подслащённая мёдом вода, иногда эту воду также называют «канун».
Поминание умершего продолжается в праздниках «Дзяды» и «Радаўніца», которые достаточно сильно отличались в прошлом. «Дзяды» встречали дома, без слёз и причитаний. Этот праздник занимает отдельную нишу в белорусской культуре и традиции, поэтому ему мы посвятим отдельный пост. А вот Радаўніца встречалась на кладбище и весьма… экстравагантно. Процитируем воспоминания современника об этом «торжестве»: “Радуница отмечается под открытым небом, на кладбищах, которые в этот день принимают ужасающий вид: на какую могилу не повернись – всюду плачь и рыдания, повсюду видишь опечаленные лица и серьёзное выражение на них… Однако, наконец-то наступает тишина и начинаются разные обряды…”.
Именно эти обряды нам и интересны, т.к. он тесно связаны с пищей.
Чаще всего встречались крашеные яйца. Их кладут на могилы, а потом отдают старцам. Затем покрывают могилы скатертью, ставят еду и, покушав чего-нибудь (никакого перечня блюд, в дальнейшем из обрядовых фраз становится понятно, что ели то, что было), всё оставшееся отдают старцам. Кстати, количество блюд должно было быть чётным, а сами блюда готовились гуще, чем обычно. После начала еды обязательно обливались могилы разными настойками на ароматных травах, после чего обращались к покойникам со словами: «Милые родители, приходите к нам есть, что бог дал». Поев, с мёртвыми начинают прощаться, им желают здоровья, молят бога о том, что бы земля не душила их там и не заглушала чувства к близким. Тут встречается ещё один элемент нехристианской веры. Иногда, в этот день, на могилу устанавливали кресты или что-то похожее на ветку дерева с разными вырезанными деталями: головой, руками, ногами (чаще всего подобное встречалось, если у родственников умершего болит эта часть тела). По словам людей, это для того, что бы мёртвый вымолил у бога здоровья или выздоровления. Важно отметить, что из-за суеверий на могилах самоубийц этот (и многие другие) ритуал не проводился.
Известны случаи, когда еда предназначалась не поминающим, а умершему. Так, в Игуменском уезде (современный город Червень, недалеко от Минска) в гроб к покойнику клали вещи, важные для его профессии (ремесленнику – орудие его ремесла), и обязательно еду: хлеб-соль, яйца, орехи, пиво и гарэлку во фляге. Курящим – табакерку или трубку с табаком. После похорон, перед общим обедом, исполняется ещё один ритуал, связанный с хлебом. Проходит он так: одна из старейших женщин заходит в дом, берёт в руки краюшку хлеба, поворачивается к дверям и, «потирая медную монету»*, говорит ритуальную фразу, которая включает умершего в общий список умерших родственников, прося их: «живите с умершим хорошо, не ругайтесь и т. д.».
*Как связан хлеб и медная монета, не понятно, объяснения смысла конкретных предметов найти не удалось, как и максимально схожих ритуалов в других регионах. Если хлеб используется постоянно, то деньги именно в ритуальной части – гость редкий, но совсем не уникальный. А уж соприкосновения их – единично.
Посмотрим ещё на одни пример «хлебно-денежного» сопровождения умершего. Для этого отправимся в деревню Поставичи недалеко от Бобруйска. После смерти, когда человека выносят из дома, дорогу перед покойным посыпают рожью, а в могилу, перед тем как опускать гроб, кидают деньги. В день похорон дают «жалобны хлеб». Это не какой-то конкретный рецепт или способ приготовления, так назывался хлеб, который предназначался для поминания покойного. Хлеб должен был постоянно находиться недалеко от покойника в день похорон. Перед началом обеда обязательно звали батюшку, зажигали свечи. На поминальный стол ставилась еда: крупник (сладкий, крепкий (доходящий до 40 градусов) алкогольный напиток), мясо, капуста, канун (кутья), каша. Набор блюд имеет ритуальное значение – всего нужно пробовать по три ложки, обязательной частью трапезы являются «жалейкі» – маленькие постные булочки, которые обязательно пробуются трижды вместе с водой. После еды гости должны поблагодарить владельцев дома за «жалобный хлеб». На следующий день шли будить покойника, обязательно нужно нести жалейки и вино. Непосредственно на могиле трижды пьют и едят жалейки, всё, что остаётся, свояки разливают по три ложки на могилу – умершему и на соседние, приговаривая: «Мы на этом свете угощаем, а вы нас на том угостите». Этот ритуал мог повторяться на 40 дней, полгода и годовщину после смерти. Встречается такое «пробуждение» покойника повсеместно.
В деревне Верасница (недалеко от Турова) также бросали копейки в могилу, но тут местные жители дали объяснение: «чтоб он [покойник] купил себе место». А вот использование хлеба отличается. Когда гроб с умершим нужно было выносить из дома, одна бабка становилась рядом с дверями, около печи. Другая – с обратной стороны этих дверей, в сенях. Как только гроб проносят в двери, так бабка, что стоит в сенях, передаёт через гроб хлеб-соль той, что стоит около печи. Это значит: мёртвый из дома – хлеб-соль в дом. Автор этого воспоминания, священник в 1887 году, отдельно выделил, что «такой обряд у нас повсюду».
До этого мы говорили преимущественно про сельскую местность, вспомним и о городе. Переместимся в городок Себеж, ныне Россия, в прошлом – часть Витебской губернии. Не смотря на то, что речь в тексте идёт о «селянах», Себеж был именно городком. За стол садились ещё ДО того, как умерший был похоронен. После того, как священник отчитывал над мёртвым положенные молитвы, священнослужитель садился за стол вместе с другими гостями обедать. Трапеза начиналась с кутьи, потом шла рыба. Даже если пост – давали “кісель і камы” (камы – картофельная каша, пюре с крупными кусочками). Потом могли идти другие блюда. Сразу же после обеда священник отпевает над умершим молитвы на вынос, и только после этого выносят гроб. Непосредственно на похоронах присутствующие кидают только пригоршни земли на гроб, никаких денег. После этого, непосредственно на кладбище едят кутью. Причём есть строгий порядок: сначала священник и служители культа, потом едят и пьют свояки, а потом – все оставшиеся (если что-то остаётся).
Выделим ещё пару отличий от «обычных» сельских похорон. На похороны никого не приглашают, и только самым близким говорят, в какой день будут хоронить. Вместе с тем, всех, кто придёт, – усаживают за стол и кормят. Особенно старцев. Из-за этого на похороны собирается гостей больше, чем на любые сельские праздники, особенно в богатых домах. Помните, мы говорили о том, что молитву на вынос священник будет читать только после того, как пообедали все? Автор уточняет, что если не получится посадить всех желающих за один стол, то стол будет накрываться несколько раз, пока не накормят всех. Кроме того, свояки (которым говорят про время похорон) обязаны принести с собой миску кутьи и «какоры» (булки, похожие на хлеб, веслом около 1,5–3 кг), каждый должен был принести не менее одной такой булки. Когда эти люди уходили, им также давали «какоры», по одной каждому. После возвращения домой их делили и давали тем, кто не было на похоронах. Те, кто этот хлеб ел, должны были помянуть имя умершего. Обряд с незначительными отличиями применялся и православными, и католиками. Отдельно было отмечено, что селяне этого региона старались похоронить покойника как можно быстрее, особенно в тёплое время. Дело было не только в том, что при покойнике в доме нельзя было работать. Стремились успеть похоронить человека до того, как новость разнесётся по округе, особенно весной, т. к. прокормить толпу гостей было попросту нечем.
В той же Витебской губернии, в посёлке Велешковичи (километров 15 от белорусско-российской границы), местный священник в 1888 г. подробно описал блюда поминального стола.
После того как гроб выносили из дома и ставили на воз или санки, на крышку гроба клали хлеб и ставили солонку с солью. Наблюдать за гробом оставляли «второстепенных» (без уточнения, кого таковыми считали) людей. Все остальные во главе со священником возвращались в дом «правіць стол» (обедать). Обед длился от двух до четырёх часов. Если из-за тесноты не получалось посадить всех одновременно, кушали по очереди. Очерёдность была такова: сначала – домовладельцы и важные гости, потом – соседи и «незначительные» гости, в конце – «убогие» (старцы вполне входят в это категорию). Священник присутствовал на всех «сменах», а садился есть в конце, вместе с «убогими», что считалось очень почётным. В некоторых районах Витебской губернии «убогие» обязательно пели за столом отпевальные и духовные стихи и песни.
Поминальная пища была обычной: кутья (пшеничная или перловая), приправленная коровьим или подсолнечным маслом из-за отсутствия мёда, клёцки (ячменные, с кусочком сала в середине), блины и каша. Поминающий крестился и говорил «Помяни, господи, его душеньку, пошли ей чары небесные и рай светлый» после чего вспоминал какую-то добродетель умершего, а лучше – совместное с ним дело. Эта часть обычная и практически неизменно сохранилась до нашего времени. Все воспоминания должны были быть исключительно положительными. В целом культура застольного поведения была достаточно чёткой, процитируем небольшую часть воспоминания автора, где он передаёт своё удивление: «Нет необходимости говорить, какая циничная бывает ругань белорусского селянина, и как режут уши слова, какими он насыщает свою, даже приятельскую речь: это знает каждый, кто так или иначе столкнулся с обычной жизнью белоруса. Однако, приходится признать, что тяжело найти где-то столько ласковых слов, сколько их находит тот самый белорус, когда говорит ласковую речь. Самые непечатные слова, при необходимости включения в разговор, обязательно принимают ласковую форму». После похорон хлеб и соль, которые сопровождали покойного, отдаются не брезгующему нищему, который специально приходил на место похорон, или их отсылали какому-то бедняку, если он не приходил сам.
Есть необычный момент в поминальной трапезе местности, что недалеко от современного белорусского города Горки, там… звали покойника! После похорон глава семьи садится за стол, где поставлена мисочка с кутьёй, которая была заправлена мёдом. Местные жители говорят: это для того, чтобы покойнику на том свете сладко было. Около главы семьи садится священник, старейший сосед или самый важный свояк – следом. Самый важный – это самый мудрый, с самым добрыми делами. Все остальные стоят. Священник благословляет еду, пробует и уходит. После этого все оставшиеся трижды пробуют кутью, при этом призывая умершего примерно так: «Даніла! Даніла! Хадзі куццю есці». После этого начинаются сами поминки, всех гостей рассаживают (по значимости) и начинается угощение. Закусывают (что именно закусывают – источник не сообщил) в обычный день – мясом, бараниной, свининой. В постный день – «шмайкай» («астраханской селёдкой» – как говорит нам автор воспоминаний). После закуски начинается обед. Падают на стол сначала в большой миске капустный бор. Потом клёцки (галушки) и, наконец, картофель с брюквой или только картофель. Едят все обычно из одной миски. В обычный день и капусту, и картошку подают с маслом, а клёцки – с молоком. В постный – с вяленой рыбкой, а клёцки – с подсолнечным маслом. Очень отличается культура беседы от той, про что мы говорили чуть раньше. Начинаются разговоры про умершего. Каждый высказывает про него свои мысли, перебивая и не слушая другого. Речи могли быть очень свободными, вот один пример: «Ну, добрый, добрый был. Ну, бог с ним, унёс мой рубль на тот свет, угольками отдаст, как встретимся».
В селе «Красная Буда» (находится практически на стыке Беларуси, Украины и России) отмечено блюдо, которое считается практически «классическим» похоронным и поминальным в Беларуси. Это «Гарачкі». Так называется как сам поминальный обед, так и конкретное блюдо – горячий пшеничный хлеб, его обязательно нужно ломать руками, нельзя резать ножом. Из этого хлеба должен выходить горячий пар, делается это для того, чтобы душа умершего этим паром подкрепилась перед далёкой дорогой на тот свет. Кстати, в разных местах в Беларуси встречался обычай оставлять в доме умершего воду или алкоголь в стопке аж на 40 дней, ведь всё это время душа может оставаться в доме, ей нужно есть и пить. Перечень стандартных похоронных блюд в этой местности был шире: кроме борща был ещё и суп «с какой-то крупой», лапша, жареное мясо или рыба, пирожки, каша и узвар (травяной чай или компот). Количество блюд зависело от зажиточности.
В деревне Гнездилово (недалеко от города Вилейка) сохранилось подробное описание похорон и, самое главное, – поминок. Именно им уделим особое внимание, т. к. похоронная традиция не сильно отличается от описанного ранее. После похорон, на обеде, все приглашённые выпивают из круговой чарки. Перед тем как выпить, каждый гость несколько капель выливает на стол – доля умерших. На поминках ситуация повторяется, все рассаживаются, на могилу расстилается скатерть, на нее ставится закуска. Круговая чарка проходит всех, и каждый обязательно роняет несколько капель. После закусок все остатки стряхивают на могилу: и крошки хлеба, соли, и обгрызенные кости, мясо – пусть, говорят, умерший поест. Дома дают полный мясной обед, на котором подаётся и мясо, и блины со сметаной или маслом, потом кислые блюда, груца (перловая каша), крупник, каша и мясо, и, наконец, – жареный петух. Вся еда подаётся без особых ритуалов, кроме петуха. Петуха берёт одна из старших женщин. Начинает «петь петухом», поднимается общий шум, гости бросаются к женщине, чтобы отобрать петуха, она бежит, сопротивляется, однако в конце петуха отбирают и делят на всех. В этой игре с петухом гости выказывают владельцу дома желание разбудить домочадцев. Это ещё один отголосок традиции «будить мёртвых».
Радуница в этой местности отмечалась стандартно: на могилу несли яйца, пироги, мясо, там пили и закусывали, поливали выпитым могилы. В них же закапывали яйца, кидали кости. Интересно, что автор воспоминаний отметил: «Всё это служит едой для стаи собак». Обязательно одаривали старцев (а зажиточные – приглашали их на обед). Примечательно, что дано точное количество радуниц – семь, – которые должны пройти после смерти предыдущего главы семьи, прежде чем «молодой глава» станет считаться настоящим главой дома. Объяснение в том, что если человек на протяжении семи лет не разбазарил имущество, а приумножал его (и мог каждый год чтить память), значит, он хороший хозяин.
Подведем итог. Для белорусов еда была необходимой частью похоронной и поминальной церемонии. Причём пища имела как духовное значение, так и мирское. Несмотря на то, что и роль пищи в похоронах, и сами похоронные традиции достаточно серьёзно отличались по региону, хорошо видны общие «рамки» и наиболее серьёзные убеждения, вокруг которых строились остальные ритуальные действия. Трапеза, практически всегда была элементом почитания духа, а не просто обедом. Правила, которым поминальный обед подчинялся, не были кодифицированы светской или религиозной догмой. Порядок действий зависел от традиции конкретного местечка. На обедах всегда и очень чётко прослеживалась иерархия гостей. Принципы иерархизации были разными, но сама она, с разной степенью яркости, встречалась всегда, ведь похороны – это социальный обряд для живых. Непосредственно еда за столом в равной мере принадлежала как «религиозному» обряду, так и старым местным традициям. Церковные ритуалы (молитвы, обязательное участие батюшки) были неразрывно связаны с нехристианскими традициями: еда непосредственно на могиле, закапывание еды в землю для покойника, общение с умершим. Известны даже единичные случаи обжиганий покойников на кострах, причём православных (!) и с разрешения батюшки (!!). Что уже говорить о таких мелочах, как «важные вещи» мертвецу с собой в могилу, или кости «чтобы покушал», или обязательные проливания алкоголя на могилу или стол?
Однако, всё это вместе с сугубо христианскими элементами: молитвами за умершего, кормлением нищих, убогих и святых (даже если они триедины). Очень чёткое и ясно сформулированное правило поминания умершего за едой: говорить о покойнике хорошо, вспоминать его добрые дела. Повторюсь, поминальный обед всегда имел духовную функцию в первую очередь, блюда на стол ставились простые, хоть и очень сытные. Духовной же функцией объяснялось и время, отводимое на застолье: на поминках не было принято сидеть долго, общаться на отвлечённые темы.
Набор конкретных блюд практически не менялся и зависел, в первую очередь, от благосостояния конкретных людей. В некоторых регионах заметно польское влияние, поминальная пища сытнее, появляются блины, больше видов мяса. На большей части белорусских земель блюда на изыски не претендовали. Алкоголь, каша, обязательно – хлеб. Белорусская народная кухня никогда не претендовала на богатство или особый гастрономический изыск. Однако, когда мы говорим о «похоронных» традициях, нельзя забывать, что вопрос физического насыщения тут совершенно второстепенный, главное – память, которая остаётся о человеке после его смерти. Вспоминали не только после смерти, но и на празднике «Дзяды», но дедам будет посвящена вторая часть.
Автор - Кирилл Латышев
