Маша
Корпоратив уже близился к своему завершению, когда ко мне подошёл Виктор.
- Я заметил, что ты совсем не танцуешь, - сказал он.
«Заметил», - пронеслось в моей голове. - «Значит наблюдал», - решила я и тепло разлилось по моему сердцу.
- Да, не приглашают, - немного театрально ответила я.
- Это надо срочно исправить, - отозвался мужчина. - Позвольте вас пригласить, - галантно склоняясь передо мной.
Рассказ "Подруги", гл.36
И мы закружились в танце. Потом Виктор проводил меня до столика и я предложила ему присесть. За столом уже никого не было - кто-то уехал, кто-то перешёл за стол к своим знакомым, кто-то танцевал или дышал воздухом на улице.
Я смотрела на него во все глаза и не знала с чего начать. Мне было страшно, что он уйдёт. И мы даже не обменяемся парой слов. Но что сказать, я не знала. Пауза затягивалась и мы оба рассмеялись
- Маша, я должен сказать тебе, - начал Виктор. - Я вижу, как ты смотришь на меня и я чувствую себя виноватым, что занял чужое место в твоих мыслях.
- Почему чужое? - удивилась я.
- Ты молода и неопытна, намного младше меня. Я не могу взваливать на тебя свой опыт, а он неизбежно присутствует во мне.
- В твоей жизни было что-то трудное?
- Были сложные отношения, из которых я вышёл другим человеком. Было предательство со стороны самых близких людей. И я больше не умею доверять, да и не хочу. Я отовсюду жду подвоха. С моей стороны будет не честно втягивать тебя в это.
- По поводу разницы в возрасте - я не вижу препятствий. Мой отец был намного старше мамы и она была с ним счастлива. - сказала я. - А по поводу доверия... Оно не берётся из ниоткуда. Доверие надо заслужить. Предлагаю просто общаться. Я постараюсь не компрометировать тебя, - проговорила я.
- Договорились, - улыбнулся Виктор.
Настя
Третий триместр принёс с собой отёки, давление, угрозу преждевременных родов и общее состояние, когда чувствуешь себя гиппопотамом, застрявшем в трясине. И так же как он, желаешь целый день лежать и ничего не делать.
Ходила я отклонившись назад, а ела - поставив тарелку на живот. Никогда бы не подумала, что нарисованные в комиксах картинки про беременных это правда, и так на самом деле можно есть.
Я уже знала, что жду девочку. Петр сначала расстроился, но потом его отношение вернулось к привычному равнодушию.
Он продолжал оплачивать мне медицинские услуги и выделять деньги на жизнь, но простой человеческой заботы я не видела.
Однажды Пётр сказал, что продолжит содержать меня и после рождения ребёнка. Девочка будет жить со мной, плюс к нам будет приходить няня, помогать и следить за тем, что я все делаю правильно. Поисками няни занималось агентство, мне предстояло принять ту, кого он утвердит.
Я была рада узнать, что он запланировал на мою дальнейшую жизнь. Поскольку терялась в догадках, что со мной будет после рождения малыша. Я понимала, что сама ему не нужна, его интересует только ребёнок, на которые у него планы.
Я боялась, что он заберёт у меня дочку. А порой, наоборот, хотела, чтобы так произошло. И была свободна и строила свою жизнь без оглядки на Петра. Но когда он сказал, что малышка останется со мной, я почувствовала, что внутри расслабилась какая-то пружина.
- Девочке нужна мама, поэтому тебе придётся научиться любить, - сказал Пётр. - Я мог бы найти другую женщину для воспитания своей дочери, но врач убедил меня, что младенцу важно первый год получать грудное молоко, это закладывает хороший иммунитет, даёт ощущение внутренней безопасности и доверия миру. Плюс именно нахождение рядом с матерью закладывает необходимую привязанность, необходимую для счастливой дальнейшей жизни. Я не очень верю в эти новомодные утверждения, но если считается, что так будет лучше, то будет так.
На последних сроках меня положили на дородовое отделение, которое больше напоминало санаторий. У меня был отдельный номер, но в столовой я сталкивалась с другими девушками. Они щебетали о своих будущих детях, выбирали имена, обсуждали одежду, кроватки, коляски и праздник на выписку, постоянно звонили своим мужьям и просили принести то одно, то другое.
Для моей дочки имя выбирал Пётр, а все необходимое для малыша привезли его помощники.
Я ходила по прилегающему роддом парку, прислушиваясь к внутренним ощущениям и не могла найти всепоглощающей любви к ребёнку, о которой говорили другие беременные.
Я чувствовала себя лишь приложением к малышу, которого носила. Как будто я совсем не обязательный элемент её будущего.
Папа с Таей навещали меня, порой забегала Маша. Я поняла, что завидую человеколюбию и лёгкости своей сводной сестры. Столько света и радости она носила в себе. Я не понимала, почему сама не могу быть такой.
Однажды приехала мама. Она сильно постарела с тех пор, как мы виделись последний раз. В глазах уже не было столько категоричности, как я привыкла видеть.
О моей беременности ей сообщил папа. Он сказал, что мама устроила ему по телефону жуткий скандал, но мне она после этого не позвонила.
Зато приехала ко мне в больницу перед самыми родами.
Мы сидели в моей палате и молчали. Мама начала было меня отчитываться, но нарвавшись на мой опустошенный взгляд, остановилась. Потом долго царило молчание.
- Я хотела, чтобы ты избежала моей судьбы и была счастлива. - наконец сказала она. - Но что-то я сделала не так и не уберегла тебя от этой участи. Я же вижу, что ты несчастна. И сколько бы ты не нахваливала то, как устроилась в жизни и тебя всем обеспечивают, я чувствую в этом какой-то подвох.
Я с удивлением смотрела на неё, такое из её уст я слышала впервые. У нас с мамой никогда не было близких отношений. Я помню от неё только требования быть идеальной и лучшей, как она сама хотела быть. Но не смотря на все её усилия, их брак с папой развалился, стоило появится на горизонте женщине, которую на самом деле любил всю свою жизнь.
- Передавай привет бабушке, - сказала я на прощанье. - Я так давно её не видела, за своими проблемами, совсем забыла о ней.
Мама кивнула и ушла. Я долго смотрела ей вслед из окна. А потом почувствовала, как живот сильно напрягся. «Наверное, опять тренировочные схватки», - подумала я, но живот стало сводить с чёткой регулярностью и я пошла за врачом.
