Из цикла «Дело было в Калининграде»
Пожалуй, одним из самых любопытных периодов истории Калининградской области можно считать те пару лет, когда советским переселенцам в бывшую Восточную Пруссию пришлось бок о бок сосуществовать с еще остававшимися здесь немецкоязычными жителями. Это касается и правоохранительной деятельности - может быть, даже особенно ее, ибо отнюдь не всегда новоприбывшие уживались с пруссаками мирно. В архивах сохранилось немало документальных свидетельств данной проблемы. Вот, например, один из приговоров Судебной коллегии по уголовным делам Калининградского областного суда, датированный 16 января 1947 года.
Уроженец Архангельской области, 33-летний Василий Попов демобилизовался из Рабоче-крестьянской Красной армии в октябре 1945-го. Обратно в родные края помора не тянуло, тем более что там его особо и не ждали. Дело в том, что еще до войны, в 1940 году Василий Ефимович получил полтора года лагерей за кражу государственного имущества. Не удивительно, что «дембелю» захотелось осесть на новом месте, где о его уголовном прошлом никто не ведал. Новоприобретенная Советским Союзом территория в этом отношении представлялась идеальным вариантом. Затеряться среди массы народа, обживающего некогда вражеские земли, для одинокого человека, которому самому терять было практически нечего, особого труда не оставляло.
Историческая справка:
Массовое заселение бывшей Восточной Пруссии предусматривало переселение в область из различных регионов РСФСР и Белорусской ССР «на добровольных началах» 12 тысяч семей колхозников в течение августа-октября 1946 года. В первую очередь сюда должны были направляться «лучшие колхозники, имеющие наибольшую выработку трудодней», причем только семьи, в составе которых было не менее двух трудоспособных членов. Переселенцам предоставлялся бесплатный проезд и провоз имущества, выдавалось безвозвратное пособие (одна тысяча рублей на главу семьи и по 300 рублей на каждого члена); им списывались недоимки и давалось освобождение от налогов и платежей на три года; на месте поселения они получали бесплатно в личную собственность жилой дом с надворными постройками и приусадебный участок в размере 0,5 гектара, они могли взять долгосрочную ссуду на ремонт жилья и приобретение скота. Министерству торговли СССР поручалось «продать каждой переселенческой семье колхозников и специалистов сельского хозяйства на месте по госценам: одно пальто, 30 метров хлопчатобумажных тканей, 10 литров керосина, 10 килограммов соли, 40 коробок спичек, и каждому члену семьи: пару обуви, один головной убор (платок, шапка), по 2 пары носков и чулок, 2 катушки ниток и один килограмм хозяйственного мыла».
Особенно острая нужда в рабочих руках традиционно наблюдалась в сельском хозяйстве. Туда происходившему из крестьян-середняков Попову была прямая дорога. Он легко устроился начальником второго участка военного совхоза №17 (на территории нынешнего Гвардейского района Калининградской области). Там и вполне приличное жилище получил.
Историческая справка
В течение целого года после Победы военные оставались единственной властью в части Восточной Пруссии, отошедшей к СССР. Сначала управление этой территорией осуществлялось командованием 3-го Белорусского фронта, затем, с июля 1945-го - Военным советом Особого военного округа. Реальная власть на местах принадлежала военным комендатурам и действовавшим под началом военных властей временным управлениям по гражданским делам. Этим чрезвычайным органам управления приходилось выполнять очень широкий круг обязанностей, в том числе и абсолютно не свойственных воинским подразделениям: регулировать жизнь местного немецкого населения, заниматься коммунальным хозяйством, вводить в строй уцелевшие от разрушений промышленные предприятия, организовывать сельскохозяйственные работы… Так, в январе 1946 года на территории Кёнигсбергской области было организовано 30 военных совхозов, где в основном трудились немцы и советские репатрианты, к которым чуть позже добавились переселенцы из остальных регионов СССР.
В подчинении у Попова, кроме других рабочих совхоза, оказались трое неразлучных приятелей - Рудяк, Федосеев и Шарипов. Начальник участка вскоре обратил внимание на поведение этих молодых еще мужиков. Уж слишком независимо они держались: хотя положенное уважение начальству оказывали, но чувствовалось, что заискивать ни перед кем не намерены, да и на производстве никто из них явно не надрывался. Однако, несмотря на отсутствие высоких заработков, компания жила вполне себе припеваючи. Точнее даже – припИваючи: в горячительном с хорошей закуской троица себе редко отказывала. А времена, между тем, в стране тогда были отнюдь не сытные.
Вскоре Василий выяснил причину такого благоденствия. Оказалось, эти три товарища давно уже сплотились в самую настоящую банду. Хорошенько вооружившись (благо, всякого стреляющего добра на месте недавних ожесточенных боев было брошено великое множество) переселенцы начали систематически грабить соседей-немцев. Расчет был предельно прост: предпочитавшие теперь сидеть тише воды, ниже травы бывшие хозяева янтарного края терпеливо сносили наступившие тяготы и лишения. И очень хорошо подумали бы, прежде чем решиться заявить в милицию о совершенном в отношении них произволе. Как говаривали древние римляне, vae victis, то бишь, «го́ре побежденным». В общем, бандиты не ошиблись в своих чаяниях - почти год они абсолютно безнаказанно совершали налеты на окрестные хутора и поселки, где проживали «фрицы».
Историческая справка.
После войны на территории Кёнигсбергской (потом Калининградской) области осталось 139 000 немцев, из них 65 % было работоспособно. Первые переселенцы враждебно относилось к немецкому населению, создавалась система шлагбаумов, устанавливался комендантский час. Немецких жителей стали переселять из Кёнигсберга на другие территории региона насильно. Им выдавались учетные карточки с именем. Едой снабжали на полевой кухне, позже ввели продовольственные карточки, но с нормами ниже, чем для советских граждан.
К осени 1945 года установленный для немцев жесткий режим был ослаблен. Они получили право свободного передвижения и общения с советскими людьми, стали допускаться к работе в учреждениях и воинских частях. Устранялась охрана в местах их проживания. Из немецких активистов стала назначаться местная администрация. Немцам позволили открывать частные магазины, где совершались покупки по рублям и оккупационным маркам. Можно было так же иметь участки (до двух десятин), выдавались семена свеклы и брюквы для посадки. Для немецкого населения было создано четыре больницы с национальным медперсоналом. Организовывались детские дома для немецких сирот; открывались дома престарелых, заработали клубы и библиотеки.
Вскоре Рудяк, Федосеев и Шарипов поняли, что Попов догадался, чем они занимаются в свободное от совхозных трудодней время. А Попов, в свою очередь, понял, что его подчиненные знают о том, что он знает. Еще некоторое время стороны настороженно присматривались друг к другу, но в конце концов достигли полного согласия. Начальник участка достал свой припрятанный «наган» и органично влился в состав шайки.
В конце июня 1946 года бандиты выбрали ночь потемнее и отправились в одну из немецких деревень. Попов с Шариповым остались «на шухере» у облюбованного дома, а Федосеев с Рудяком вломились в него через окно. Федосеев несколько раз выпалил в потолок из револьвера, хозяева покорно выполнили команду «Хенде хох!», после чего налетчики принялись собирать добычу. Для собственного пользования или последующей перепродажи годилось все: одежда, обувь, различные предметы быта, прочая домашняя мелочевка… Получившийся увесистый узел доставили на квартиру к Попову. Тот распределил награбленное начальнической рукой, забрав себе приглянувшиеся одеяло и майку.
Банда успела совершить еще несколько ограблений немцев, прежде чем ее деятельности положили конец сотрудники уголовного розыска, выведенные из себя подобным беспределом. На первом же допросе Рудяк, Федосеев и Шарипов дружно сдали своего начальника и подельника в одном лице. 15 ноября Попов сменил свой совхоз №17 на Калининградскую тюрьму №1. Сначала он полностью признал себя виновным. Но к началу судебного разбирательства немного очухался и попытался отпереться от участия в бандитских действиях, не отрицая в то же время, что знал о темных делишках своих рабочих. Хитрость не помогла: Василия приговорили к семи годам лишения свободы с поражением в избирательных правах по отбытии наказания сроком на пять лет, без конфискации имущества. Аналогичные сроки получили и остальные совхозные бандиты.
Историческая справка
11 октября 1947 года и 15 февраля 1948 года было принято два постановления под одним названием «О переселении немцев из Калининградской области РСФСР в Советскую зону оккупации Германии». Но так как до немецкого населения дошла информация, что можно только 10 кг, почти все оставляли и прятали. С 22 октября по 30 ноября 1947 года было отправлено 14 эшелонов, в которых находилось 30 283 человека, с 16 марта по 15 апреля 1948 года - 12 эшелонов (25 194 человека, с 21 августа по 21 октября 1948 года выехало ещё 41 807 человек в 21 эшелоне. 8 ноября 1948 года из Калининграда отбыл специальный поезд со 138 немецкими гражданами. С собой переселенцам разрешалось взять имущества весом до 100 кг. Последний эшелон с немецким населением отбыл в Германию в мае 1951 года.
