— Помогите, здесь беременная упала с лестницы, — говорила я холодным, деловым тоном в мобильник, вызывая скорую.
— Стерва, — выла на одной ноте Катерина. Я назвала адрес диспетчеру и присела на корточки. Если честно, поднимать Катю я боялась, потому что вдруг ещё хуже сделаю.
— Звони, давай мужу своему, или думаешь, я с тобой в больницу поеду? — поинтересовалась я, протягивая салфетку, чтобы слёзы совсем не размазали косметику.
— Иди ты знаешь куда!
Я-то пойду, но вот думаю, что трещина в копчике в середине беременности это такое себе мероприятие. Я, помню, ходила беременная словно с хрустальной вазой на голове. И не носила вообще каблуков, потому что боялась упасть. А Катерина как будто считает, что заколдованная, и ничего не может с ней случиться.
— Звони, — снова подтолкнула я Катю к выбору, потому что возле тротуара уже парковалась скорая.
— Дура! Никому я звонить буду.
— А я не собираюсь брать на себя ответственность за твой живот, — я встала и махнула рукой фельдшеру скорой. Мужчина оказался взрослым и очень уверенным в своих словах. Катю быстро погрузили на носилки и увезли в машину. Я стояла и смотрела на эту картину и не могла понять, что это вообще всё было. Что за перформанс?
Не придя ни к какому выводу, я вернулась в салон и пошла переодеваться. До прихода мастеров оставался час, надо быстро навести порядок. Но я всё равно не успела. Дверной колокольчик звякнул, и на пороге появилась Крис, девушка с розовыми волосами и пирсингом в самых непредсказуемых местах. Кристина была мастером маникюра.
— Тебе помочь? — пробегая мимо меня в подсобку, спросила Крис. — Ты обычно в это время чай уже пьёшь.
Я подняла на неё глаза, ещё раздумывая, что делать, но всё же начала рассказывать о веренице злоключений. Выслушав меня и заварив две чашки чая, Кристина задала резонный вопрос:
— А почему ты вообще скрыла беременность?
— А надо было рассказать всё человеку, который предпочёл другую женщину, о беременности и радоваться подачкам? — я распустила волосы и прочесала их. Крис, догадавшись, перехватила расчёску и стала заплетать мне косы.
— Гордая… — протянула Крис.
Нет. Я не сильно гордая. Просто мне было больно. Сердце заходилось неровным бегом. Я так ждала того свидания. Наши отношения с Владом были очень правильными. Мы не устраивали скандалы и не подозревали друг друга в неверности. У нас всё шло как по плану: знакомство, свидания, переезд, общий быт. Я помню один из разговоров.
— Неужели ты вот просто так готов хоть завтра завести детей? — Уу Влада в руках коробка конфет и он по одной штучке кладёт мне их в рот.
— А почему нет, Аглая? Дети — это не проблема, это счастье…
Я тогда пожала плечами, потому что не совсем хотела, чтобы мой ребёнок был рождён вне брака, и мне казалось, если Влад стал говорить на такие темы, то предложение руки и сердца не заставит себя долго ждать.
Я готовилась. Я всё больше замечала задумчивых взглядов на себе. Мне хотелось одновременно и знать, когда наши отношения с Владом перейдут на новый уровень, и не хотелось, потому что лучше сюрприза, что может быть?
Но судьба распорядилась иначе.
Я не беременела специально, но хотела детей. Просто в какой-то момент поняла, что ребёнок от Влада будет самым лучшим подарком. Я продолжала предохраняться, но…
В одно утро я проснулась с жутким ощущением чего-то неправильного внутри. В желудке так всё тряслось, что я заподозрила в себе целый букет заболеваний, но пока боролась с истерикой, организм решил иначе действовать, и меня начало тошнить. По-моему, как тогда меня выворачивало, я больше никогда так не блевала. Хорошо, что в то утро Влад уже успел уехать на работу, и поэтому я просто выла возле унитаза и боялась даже подумать в сторону кухни. Воспоминания об ужине рождали новые рвотные спазмы.
Я не пошла на работу, и к обеду внутри вроде бы всё успокоилось. В ближайшей клинике сделала УЗИ желудка, но всё было хорошо. Только к вечеру я додумалась сделать тест на беременность и не поверила своим глазам. Хотя потом мне гинеколог объясняла, что иногда противозачаточные тоже дают сбой.
Я не знала, как сказать Владу про беременность. С одной стороны, он считал детей счастьем, а с другой — неправильно получилось, хотя я не сделала это намеренно. В итоге, пострадав с неделю, я так и не сказала Владу ничего, а потом он, вернувшись из командировки, пригласил меня в ресторан. И я была уверена, что это предложение руки и сердца. Я ещё раз сделала тест на беременность, хотела в обмен на предложение рассказать, что нас скоро станет трое.
Как сейчас помню своё платье цвета антрацита с пудровым ремешком на талии. Как будто вчера всё было. И моё смущение, когда теребила салфетку, не поднимая глаз на Владислава, который был особенно хорош в своих строгих костюмах. Отчётливо в памяти замерли серебряные блики его часов на руке. А ещё аромат ветивера. И какие-то смешные неправдоподобные слова:
— Аглая, наша с тобой связь… — он отвлекается и отпивает из бокала белого вина, а я не притрагиваюсь к алкоголю. — Ты же знаешь, что это для меня бесценно. И мне казалось, что с таким везением можно столкнуться только один раз в жизни…
— Да, ты прав, — я действительно считала, что так идеально подходящие друг другу люди, просто обязаны жить долго и счастливо. Серьёзный и уравновешенный Влад и добрая и милая я. Идеальное сочетание. Как инь и янь.
— Но я ошибался, Аглая.
У меня внутри всё упало. Перед глазами потемнело. Я замерла с приоткрытым ртом и не знала, что сказать. Я потеряла дар речи, а сердце тогда зашлось безумным бегом, как будто хотело выпрыгнуть из груди. Тест на беременность, что лежал на стуле под юбкой, стал нестерпимо жечь. Я медленно, слишком медленно, для здорового человека, понимала ужас сказанных слов, что раскалёнными щипцами только что оторвали кусочек души.
— Я тебе изменил. Мы расстаёмся.
Крик застыл в горле. По позвоночнику прокатилась волна мурашек. Дыхание было рваным, как будто вот-вот хлынет безудержная истерика. Как будто я медленно умирала. Как будто меня предали. Но…
Меня предали действительно.
Растоптали мои чувства. Вытерли о них ноги. Прошлись грязными ботинками.
Не понимая, что мне говорит Влад, я переспросила:
— Зачем? — в душе начали вспыхивать островки пожара, который лениво подбирался к сердцу, чтобы спалить его в пламени боли. И боль эта была с привкусом ягодного щербета с мятой.
Вкус предательства.
— Мы не подходим друг другу. Я был со своей бывшей девушкой.
Влад встал, а я хотела было дёрнуться к нему, схватить за ладонь, прижаться к его руке щекой и горько заплакать. Я не понимала, за что он так со мной. Почему изменил.
Больно.
Словно сердце вырвали из груди, и оно, оказавшись без поддержки сосудов, судорожно и рвано стало биться в руках чудовища, которого я любила.
Измена. Без права на дочь. Анна Томченко
продолжение следует
