Искусствовед — всегда переводчик. С изобразительного — на словесный, с идиоматического — на логичный, со старинного — на актуальный язык. Сменяются эпохи, вращая колесо Истории, и нужно поспевать за каждым его оборотом, дабы верно интерпретировать мысли и чувства художников самых разных веков, культур, школ...
Мало того: нужно доносить этот точный «перевод», эту драгоценную авторскую задумку до максимально широкой аудитории. Иначе наследие мастеров прошлого останется непонятым и неоценённым. Картины «онемеют», произведения искусства превратятся в банальности навроде постеров, декораций, товарных знаков.
Но как сделать такой «перевод» интересным для всех? Ведь не каждому зрителю доставляют удовольствие игры смыслов. Многим людям важнее эстетика. Приятнее собственные интерпретации живописных высказываний. А значит эксперту нужно поспевать не только за поворотами сюжета картины, но и за умонастроением зрителя, созерцающего её. И быть хотя бы на шаг впереди. Воистину, если уж сравнивать историю искусства с колесом — хороший искусствовед обязан быть в нём самой настоящей белкой 🤔
А знаете что, дорогой читатель? Белка — отличный пример того, как один и тот же образ может восприниматься совершенно по-разному. Пока на востоке Евразии подданные империи Сун почитали её за трудолюбие и смекалку, воспевая в стихах и легендах, на севере континента рыжая красавица имела репутацию зловредной интриганки. Ещё бы! Ведь тамошние скальды «назначили» её хранительницей древа Иггдрасиль и «поручили» разносить вести по всем девяти мирам. Как Вы полагаете, дорогой читатель, какие новости были на слуху у фаталистов-скандинавов, живших в постоянном ожидании конца света, веривших в тщетность всего сущего и именовавших верховное божество «Великим Обманщиком»? Правильно: в основном плохие. А ещё, если верить старинным преданиям, пушистая хранительница Мирового древа обожала «троллить» веривших в троллей скандинавов слухами о нашествиях чудищ, мороз, бурях и непременном Рагнарёке.
За всё перечисленное мифическая белка Рататоск в интерпретации местных художников обзавелась (точнее сказать — обзавёлся) зелёной шубкой и внушительным рогом на носу. Видимо, для пущей наглядности злобного нрава. Вот бы удивились их современники, мастера китайской графики, узри они такое «чудо»! Ведь в сотрясаемом природными катаклизмами, внешними вторжениями и феодальными распрями Поднебесной образ белки знаменовал собою красоту, достаток и гармонию. Изобразить в непосредственной близости от человека этого милого зверька, укрывающегося пушистым хвостиком от дождя или запасающего впрок орешки, буквально означало пожелать герою произведения счастья, здоровья и успеха в делах...
Тёмная эра раннего европейского Страшновековья Средневековья также не принесла живописному имиджу белки ничего хорошего. На смену образу хтоничного Рататоска пришла инфернальная «хвостатая ведьма». Бедной зверюшке «досталось» от Святого престола за природную сообразительность и индивидуализм. А ещё за то, что она — рыжая. Полагаем, нет нужды напоминать Вам, дорогой читатель, ЧТО происходило в раннесредневековой Европе с «не в меру» красивыми, умными и инициативными девушками, которым к тому же не посчастливилось иметь огненный цвет волос? Риторический вопрос...
Шло время, но ситуация с беличьим (как сказали бы феминистки третьей волны) «абьюзом» и «харассментом» почти не менялась. Венецианские живописцы XVI века любили размещать пышнохвостых непосед на заднем плане портретов несимпатичных им персон. Чаще всего — в качестве намёка на самовлюблённость и/или легкомысленность портретируемого.
Нельзя, однако, не отметить, что в это же самое время в северных широтах Старого Света домашняя белочка была последним писком моды. Очевидно, лесная красавица «заполняла нишу», которую в наши дни занимают разнообразные болонки и шпицы. Благородные дамы были без ума от своих шустрых любимцев, и ничего предосудительного в этом не замечалось. Ни духовенством, ни аристократией. Но стоило белке пересечь грань реального мира и оказаться на картине — и её присутствие тут же обретало выраженную негативную коннотацию. Парадокс, разрешение которого лучше переадресовать профессиональным психологам...
Чуть ли не единственным (и совершенно парадоксальным) исключением из этого написанного правила была... духовная живопись! Вот где несчастный зверёк обрёл заступницу и утвердился в статусе положительного персонажа! А в роли заступницы пушистой бедняжки выступила Дева Мария. Сцены с подношениями волхвов и иные (зачастую многофигурные) композиции, размещавшиеся в храмах и посвящённые Богородице, иногда сопровождались маленькими (и весьма неброскими) фигурками белок. Задумка авторов подобных фресок (намного реже —полотен) вполне ясна. Изображая пугливого зверька расслабленным и безмятежно созерцающим действо, они подчёркивали особую, умиротворяющую ауру библейских сюжетов. Получалось очень наглядно и убедительно...
Ну а затем «беличья» тема плавно сошла на нет. И вместе с постепенным угасанием интереса художников к образу рыжей красавицы ушли в небытие и все те стереотипы с суевериями, что сопровождали её нелёгкую живописную биографию. Причём как-то разом и повсеместно. Она ещё немного повертела роскошным хвостом в жанре и натюрмортах северных мастеров анималистики, да и была такова. И сегодня, повстречав её образы на старинных полотнах, украшающих стены больших и престижных музеев, ценители живописи вряд ли догадаются, что сие миловидное создание олицетворяет немой, но весьма внятный авторский укор. Современный зритель и великий мастер прошлого попросту не поймут друг-друга. Но ведь для этого и нужны искусствоведы, не так ли? И будут нужны по крайней мере до тех пор, пока человечество не изобретёт онлайн-переводчика с языка символов, намеков и отсылок 😊.
Автор: Лёля Городная
