Зара замолчала. Отодвинулась подальше от Ксанки. Дышала так тяжело, словно долго бежала.
То открывала, то закрывала глаза.
Ксанка всхлипывала, трогая руками свою голову. Вдруг она приподнялась на локтях.
Цыганка не обращала внимания на несчастную.
Ксанку охватила сильнейшая обида. Боковым зрением она заметила брошенный Зарой нож.
"Повесть об окаянной" 40 / 39 / 1
Ксанка протянула к нему руку, схватила.
Долго рассматривала лезвие.
Оно было чистым, блестящим. Но Ксанке подумалось, что на нём чего-то не хватает.
— Крoви, — прошептала она еле слышно.
И пока цыганка приходила в себя, Ксанка набросилась на неё.
Та вскрикнула, уставилась на Ксанку, а сама крепко сжимала в руке лезвие.
Красные капли, казалось, стучат гулко по полу. Ксанка слышала этот стук. А может это был стук Зариного сердца.
Ксанка не понимала. Она попыталась освободить нож от цепкой хватки цыганки, но не смогла.
Та продолжала смотреть недоуменно.
Ксанка услышала голос Зары.
Но он как будто был за спиной:
— Слабеешь…
А потом дикий непрекращающийся хохот больно ударял по голове.
Ксанка была не состоянии это терпеть. Отпустила нож, схватилась за голову.
— Слабеешь! — трещало в голове. — Сла-бе-е-е-е…
Толчок в спину был ощутим. Ксанка упала лицом вниз и потеряла сознание.
***
— Без тебя меня не станет,
Солнце никогда не встанет.
Без тебя не будет счастья
Ни-ко-му…
Ты сильней жары и ветра,
Ты всего сильнее света,
Приходи ко мне раздетой,
Я при-му…
Ты совсем ко мне остыла,
Мне от этого уныло,
Этот мир топтать теперь мне
Од-но-му…
Нет любви и нету боли,
Ты ушла туда довольной,
За тобой уйду по воле,
Об-ни-му…
Не страдать мне и не плакать,
Не носить на сердце страхи,
Без тебя не будет счастья,
Я ум-ру…
— Хороший голос у Янко… — барон держал Зару под руку.
Вторая её рука была забинтована до локтя.
— Как у отца… Ты же помнишь, как пел Серо?
— Помню… Да и похож Янко на него, — произнёс барон.
— Он похож на меня, — резко сказала Зара.
— Не будем об этом, — попросил Рамир. — Я давно знаю, что ты отчаянная. Но, чёрт возьми, Зара, ты чуть не погибла!
Зара усмехнулась.
— Думаешь, я не знала, что так будет?
— Откуда мне знать?! — возмутился барон. — Когда я пришёл, кроме красной лужи ничего не видел.
— А лягушки в ней не квакали? — Зара спросила это так весело, что можно было засмеяться.
Но Рамир скривил лицо и плюнул через плечо.
— Ты в аду что ли побывала? — спросил он.
— А что, там лягушки в кровяных лужах живут? — Зара продолжала веселиться, а потом спросила довольно серьёзно: — Скажи, Рамир, лягушки были?
Барон закрыл глаза. Тяжело вздохнул и промолвил:
— Если даже и были, мне не до них стало, когда я увидел вас. Не делай так больше, Зара! Ты мне как сестра, ты уже часть моего сердца. Мотя переживает. Она, да и я, уже думаем над тем, чтобы усыновить двойняшек. С первых дней Мотя с ними. Ты скажи, они нужны твоей Ксанке?
Зара уставилась на Рамира.
— Они её дети! Как можно так думать? — возмутилась она.
— Подожди… Не кипятись. Ты можешь сделать так, чтобы она их не помнила. А с нами им будет лучше. Чем с такой матерью безумной, так лучше в семье. Мы не голодаем, вырастить сможем, достойными людьми сделаем их.
— И будете достойно кочевать по стране? — Зара усмехнулась. — Нет, Рамир! Это её дети. Она их полюбит, как только вылечится.
— А если этого не случится? — задумчиво спросил барон.
— Ты сомневаться во мне даже не думай! — строго сказала Зара. — Я своё дело знаю. И даже если её жизнь будет последней спасённой мною, то я буду довольна. Мне уже и так зачлось много чего. Пора и на покой. Буду нянчить внуков, слушать, как поют мои сыновья.
— Янко опечален… — барон перевёл разговор на другую тему. — Та девушка плакала. Я видел, как они прощались. Я следил за ними. Мне нужно было точно знать, что он её не украдёт. Янко вёл себя с ней довольно грубо. Раньше за ним такое не замечалось. Она молчала в основном. Отводила глаза и смахивала слёзы.
Он угрожал. Говорил, чтобы она даже не смела сбегать из дома, что цыганская душа — гнилая душа, что полюбить цыгана — совершить большой грех! Кто его всему этому научил?
Борон был возмущён.
— Никто не научил. Та девушка набожная. Вот Янко и бил по самому больному.
— Это не остановит её, — вздохнул Рамир. — У этой истории будет продолжение. Вот посмотришь! Мне стало жаль её… Она так плакала. В её глазах живёт любовь.
— Ра-мир, — по слогам произнесла Зара, — ну не рассказывай мне об этом! Я была против! Ты хочешь, чтобы я начала жалеть об этом? Я не начну!
— А зря! — Рамир произнёс это так загадочно, что Зара заподозрила неладное.
— Ты чего удумал?
— Когда мы снялись со стоянки, я отправил за ней своего верного Исайю. Он вытащил её из петли! Я не мог иначе, Зара! А если когда-то так полюбит моя дочь? А если когда-то такой щенок, как Янко, по просьбе своей матери убьёт в моей девочке всю надежду? Что тогда мне делать?
Зара от злости даже топнула ногой.
— От тебя я меньше всего ожидала такого заступничества! — воскликнула она.
— Успокойся, Зара! Исайя получил от её отца и матери благословение. Теперь нужно дождаться твоего. Пока что девушка с Исайей. Они в половине дня пути от нас.
— Рамир, Янко не любит эту девушку! Иначе он украл бы её! Он любит Ксанку! Он ходит к ней украдкой!
Рамир удивлённо смотрел на Зару.
— И ты считаешь это хорошим тоном? Молодой юноша любит эту несчастную заколдованную женщину? А молодая девушка, которая под стать твоему сыну, не нужна? Здоровое потомство не нужно? Да если ты против, я выдам её Исайю! Пусть парень живёт и радуется! Зара, как же ты глупа!
— Это ты глуп, Рамир! — стала спорить Зара. — Ты был против! А теперь… Что будет чувствовать мой сын?
— А его чувства — это твоя забота! Моя забота — сберечь любовь в глазах той девушки. Не дать умереть той любви. Тебе ли не знать, что умершая любовь не воскресает. Она становится камнем. И камень этот из сердца не вынуть никогда.
Рамир вдруг запел своим громким голосом:
— Если любовь поселилась
Нежданно-негаданно,
Мёртвою хваткой вцепилась —
То вместе быть надобно.
Все на пути одолеть
Буераки и рытвины.
И не терзать своё сердце
Ненужными битвами.
Зара махнула рукой и пошла по дороге.
— На ночлег! — закричал барон.
Заскрипели повозки, заржали лошади, развеселились дети.
Барон посмотрел на свой табор и произнёс вслух:
— Если бы я мог так любить…
Зара была очень зла на Рамира. Но понимала, что её слово по отношению к той девушке не играет никакой роли.
Проходя мимо Янко, взглянула на него.
Он распрягал лошадь, увидев мать, помахал рукой и крикнул:
— Очнулась твоя подопечная!
Янко улыбался во весь рот.
Заре от такого его счастья было не по себе.
Подойдя к кибитке, в которой была Ксанка, забралась в неё.
И тут же услышала дрожащий голос:
— Я вспомнила! У меня есть брат…
