Олеся потихоньку открыла дверь и вошла в квартиру, стараясь не шуметь. Ей показалось, что у нее получилось не привлечь к себе внимания, но, как оказалось, Олеся ошиблась. Стоило ей снять туфли и осторожно повесить пиджак на плечики, как в прихожей словно из ниоткуда возникла фигура Ивана. Увидев мужа, Олеся вздрогнула и вжалась в стену.
- Какого черта? – прогремел он. – Ты видела, который час?
- Только девять, - негромко ответила Олеся, - не кричи, пожалуйста, разбудишь Димку.
Глаза Ивана недобро блеснули.
- Я разбужу? Ты серьезно? То есть ты являешься в ночи, позволяя себе шляться где попало, а я виноват в том, что сын может проснуться? Ты вообще берега попутала?
Олеся видела, что Ивана переполняет гнев, и она знала о том, что мужа сейчас лучше не злить. Мужчина был в гневе, а в такие моменты Ивана лучше было не трогать, во всем с ним соглашаясь и потихоньку двигаясь в сторону спальни. Там нужно было также тихо лечь в постель и не двигаться до утра, чтобы дать мужу прийти в себя и перебороть гнев и ревность, бушевавшие внутри. Олеся отлично знала Ивана, но именно сегодня почему-то не хотелось подчиняться его прихотям.
- Я устала, Ваня. Я работала до восьми без обеда. Я хочу есть, принять душ, а потом спокойно лечь спать. Если ты сейчас разбудишь ребенка, мне придется потратить время еще и на то, чтобы уложить его спать, а это, как минимум еще сорок минут, а то и час.
Лицо Ивана налилось кровью, и Олесе стало не по себе. Впервые за долгое время она посмела противоречить своему мужу, который привык к тотальному повиновению своей жены. Кулаком Иван ударил по стене, да так, что звякнуло висевшее на стене зеркало, а с полки упала ложка для обуви. Олеся наклонилась и подняла ее, а потом молча попыталась пройти мимо мужа на кухню, но была остановлена Иваном, точнее, его сильной рукой.
Муж Олеси был выше ее на двадцать сантиметров и примерно на тридцать килограммов тяжелее. Иван работа фитнес-тренером, в прошлом был мастером спорта по боксу, в детстве постоянно дрался со своими сверстниками, причем привык к собственным победам.
В семье с самого начала царил патриархат, и Олеся, выходившая замуж за Ивана, отлично знала о том, что муж предпочитает быть главным во всем. Без его согласия нельзя было приготовить ни обед, ни ужин, нельзя было спланировать дела на выходные, нельзя было встретиться с подругами или пригласить домой маму. Сын Димка рос под пристальным контролем отца, когда мальчику исполнилось два года, Иван заговорил о том, что обязательно следует отдать сына в секцию по карате или боксу.
- Еще рано говорить об этом, - уклончиво ответила Олеся, не желавшая видеть в своем сыне последователя Ивана.
- Ничего не рано, я с пяти лет спортом занимался.
«И чего хорошего из этого получилось?» - с тоской подумала про себя Олеся.
Она любила мужа, но, как выяснилось, всему был предел. Невозможно было с трепетом и нежностью относиться к человеку, который постоянно к тебе придирался, ревновал без повода и пытался учить жить по своим собственным правилам. Но и это было не самым страшным в их супружеской жизни.
- Ты специально это делаешь? – стиснув зубы, спросила Олеся. – Машешь кулаками, чтобы ребенка разбудить уж наверняка?
- А ты специально провоцируешь меня? – процедил Иван, надвигаясь на жену. Олеся сделала несколько шагов назад, теперь ей становилось страшно. Она отлично знала, на что был способен Иван в гневе, а испытывать этот гнев именно сейчас женщина не хотела.
- Я тебя не провоцирую, ты сам загораешься словно спичка.
- Ты умеешь меня поджигать и делаешь это намеренно.
Иван вжал Олесю в стену, вдавив всем весом своего тела. Груда мышц навалилась на хрупкую женщину, стало тяжело дышать. Олеся попыталась оттолкнуть мужа, но это стало только поводом для того, чтобы проявить еще больше силы в ее адрес. Рука Ивана оказалась на шее жены, сильные пальцы сдавливали тонкую кожу, а Олеся хватала ртом воздух. Она знала о том, что Иван просто пугает ее, но этот страх, парализовавший ее изнутри, мешал ей спокойно жить и не испытывать страх за сына.
- Ты специально меня провоцируешь, дрянь! – выговорил Иван в лицо Олесе, и тогда она почувствовала запах алкоголя, исходивший от мужа. К агрессии добавился еще и алкоголь, а это была страшная смесь. Кожа на шее уже потеряла чувствительность, а сама Олеся готовилась потерять сознание, когда в прихожую выбежал четырехлетний Димка, потирая глаза.
- Мамочка!
Иван тут же отскочил от жены, а Олеся медленно сползла по стене, хватаясь за шею и кашляя. Ребенок подбежал к ней, и женщина крепко обняла сына, сдерживая рыдания. Вот так, она ничего не сделала, просто вернулась с работы и просто возразила мужу, а потом едва не лишилась чувств из-за необоснованного гнева собственного супруга.
- Я сегодня лягу у Димы, - сказала Олеся, входя на кухню и наливая себе молоко. Иван сидел за столом, пил пиво из бутылки и смотрел на нее с нескрываемым презрением.
- Ты ляжешь со мной. Жена должна спать с мужем.
- Дима плохо засыпает, ты же знаешь. Пока он уснет, я тоже могу задремать.
- Это ты приучила его к этому, теперь пацан не может заснуть без мамки. Растишь из Димки мамсика.
- Я постараюсь не уснуть, - ответила Олеся, решив в этот раз не вступать с мужем в споры.
Она дождалась, пока муж выйдет из кухни и не ляжет в постель. Чуть позже, когда Дима уже уснул, Олеся на цыпочках подошла к их супружеской спальне и услышала громкий храп: Иван спал, а, следовательно, можно было спокойно ложиться спать на диванчике в детской комнате. Олеся легла, укуталась в плед, а потом тихонько заплакала. Ей было жаль себя, ребенка, глупого мужа, который собственными руками разрушал их семью.
Утром по дороге в детский сад, Олеся встретила бывшего одноклассника Игоря. Тот улыбнулся Олесе, вежливо поздоровался.
- Как дела, Леська? Как работается?
- Тяжко, Гарик, - отозвалась она, - работы море, домой еще ни разу вовремя не пришла.
Игорь вдруг остановился, приблизился к Олесе, всмотрелся в нее. Женщина удивленно покосилась на Игоря:
- Ты чего?
- Что у тебя на шее? Тебя душили?
Олеся спохватилась, а потом почувствовала, как лицо заливается густой краской. Черт, она же собиралась с утра надеть водолазку, а потом закрутилась и нацепила блузку, которая открывала «прекрасный» вид на последствия вечернего разговора с мужем.
- Да это я… - замешкалась она, а потом посмотрела в возмущенное лицо бывшего одноклассника, - в общем, Игорь, это дела семейные.
- Лесь, ты меня знаешь, я молчать не буду. Участковый – мой приятель, я с ним поговорю.
- Не надо ни с кем говорить! – умоляюще выкрикнула Олеся. – Не лезь в это, мы с Ваней сами разберемся.
- Как? Он тебя упакует, потом сядет, а Димка останется сиротой. Так ты разберешься? Лесь, не смотри на меня так! Я работал в органах много лет, знаю, что такое семейные разборки. Больше половины заканчивались уголовкой.
- Гарик, давай потом поговорим, иначе я на работу опоздаю.
Олеся помахала другу рукой, а потом побежала с сыном в сторону детского сада. На душе было противно, а особенно стыдно было перед другом Игорем, который отлично все понимал, потому что бы далеко не глупым мужчиной. Когда-то у Олеси с Игорем был роман, но ничем серьезным это не закончилось. Теперь они жили по соседству: разведенный Игорь жил с мамой, а Олеся жила в квартире родителей с мужем и сынишкой.
- Что это было с утра? – вечером Иван встретил жену снова с недовольным лицом и запахом перегара.
- Ты о чем? – уточнила Олеся, складывая пакеты с продуктами на пуфик.
- Я видел, как ты болтала с этим лысым козлом.
- Ты про Игоря? Он не лысый и уж тем более не козел.
- Будешь его покрывать?
- Не злись при ребенке, - строго сказала Олеся, - Дима все видит и все впитывает как губка. Я не хочу, чтобы он стал таким же агрессором как и ты. Если тебе некуда девать свою энергию, иди в зал и побей грушу.
- Я тебя не устраиваю? – ухмыльнулся Иван. – И давно? С тех пор, как лысый переехал к мамке под крыло?
- Я не буду это обсуждать, - устало ответила Олеся, беря пакеты и относя их на кухню.
Иван догнал ее на кухне, смахнул со стола выложенные Олесей продукты, на пол упала пачка с рисом, лопнула, и крупинки разлетелись по всей кухне. Рядом упала пачка кефира и, треснув, залила линолеум. Олеся посмотрела на мужа с ненавистью, хотелось схватить нож и воткнуть его в мужа, решив тем самым все проблемы. Прав был Игорь, это не выход.
В кухню заглянул Дима, испуганно посмотрел на растерянную мать, потом на озлобленного отца.
- Мама, что случилось? – спросил мальчик, и Олеся тут же бросилась к сыну.
- Не трогай ребенка! – заорал Иван, и тут мальчик расплакался.
- Ты пугаешь его своими криками, - Олеся укачивала на руках плачущего Диму, а сама, скользя по полу, двигалась в сторону выхода.
- Куда пошла? Стоять!
Иван схватил Олесю за плечо, руки ее ослабли, Дима свалился на пол, заплакав еще громче.
- Что ты творишь? – Олеся смотрела на мужа с ненавистью, которая переполняла ее, выплескиваясь наружу как убегающее из кастрюли молоко. – Ты пугаешь ребенка, ты пугаешь меня! Зачем тебе это? Что ты хочешь от меня?
- Я не хочу, чтобы ты общалась с этим лысым уродом!
- Да я и так уже ни с кем не общаюсь! – сквозь слезы выкрикнула женщина. – Ты запугал меня настолько, что я боюсь по сторонам смотреть. Ревнуешь меня к каждому столбу, без причины, без повода, просто так, потому что тебе хочется. Ненавижу тебя.
Это было последнее, что помнила Олеся. Потом ей в лицо прилетел кулак мужа, и она потеряла сознание. Очнулась в ванной, где Иван, перекинув ее через колено, смачивал лицо жены ледяной водой.
- Очухалась?
- Где Дима? – спросила Олеся.
- Спит уже. И ты давай спи. Только на кухне приберись для начала, чтобы завтра с утра сразу на работу.
Олеся взглянула в лицо мужа. Как же она его ненавидела! Ее переполняла ненависть, а ведь когда-то она была влюблена в Ивана, видела в нем того самого прекрасного принца, с которым была готова прожить всю жизнь. И куда делся этот принц? Вместо него рядом с ней теперь жил страшный монстр, который мог одним щелчком пальцев сделать так, что она превратится в порошок, который с легкостью развеется на ветру. Что же будет с Димкой? Он ведь все видит, он все запоминает. Нужно было что-то решать.
С утра, разумеется, под глазом красовался огромный синяк. Олеся кое-как замазала его тональным кремом, потом надела солнцезащитные очки. Так она хотя бы не привлекала к себе внимания. Хорошо, что на работе она сидит в кабинете одна: наденет маску на лицо и сделает вид, что у нее насморк. Там люди будут поменьше к ней заходить, а впереди выходные, дай бог, синяк успеет сойти.
- Мама, а почему папа вчера злился? – по дороге в детский сад спросил у Олеси Дима.
- Я уронила рис и кефир, поэтому папа рассердился, - соврала Олеся, не зная, как объяснить четырехлетнему ребенку неадекватное поведение его родного отца.
- Разве за это можно бить?
- А с чего ты взял, что папа меня бил? – Олеся испуганно остановилась и посмотрела на сына.
- Я видел. Папа размахнулся и ка-а-к даст тебе по лицу. Ты и упала сразу.
Олеся похолодела. Иван ударил ее прямо на глазах у ребенка, нельзя было допускать этого впредь. Сидя на работе, она выращивала в себе смелость ровно до того уровня, когда была готова собрать свои вещи, вещи сына и уйти в никуда.
Олеся набрала номер сестры:
- Лен, примешь нас с Димкой на несколько дней?
- А что случилось? – удивилась та.
- Потом объясню. Я от Вани уйти хочу.
Тишина повисла в трубке. Потом сестра тихо спросила:
- Довел все-таки? Опять ударил?
- Давай потом поговорим. Приютишь?
- Конечно, приезжайте. Просто… Он ведь все равно знает, где я живу. Приедет ко мне, найдет вас, тогда ужас, что начнется.
- Я постараюсь его убедить в том, что этого делать не надо.
- Лесь, ты сама себя слышишь? Твой муж – мерзавец, каких поискать еще надо. Я боюсь не за себя, а за тебя и за твоего сына. Я боюсь представить, на что способен твой диванный качок.
- Мы приедем вечером, - коротко ответила Олеся и положила трубку.
После работы она забрала сына из детского сада, потом быстро собрала дома вещи и вызвала такси. Иван был на работе, на смене он обычно работал до десяти вечера, поэтому времени на сборы было достаточно.
Сестра встретила Олесю и Диму радостно. Долго обнимались, потом разговаривали, Лена осматривала лицо Олеси и причитала.
- Боже мой, как ты все это терпишь?
- Так и терплю, Лен.
Ночью Олеся спала плохо. Ей снился Иван, разъяренный, с ножом. Он бежал за ней, размахивая оружием, а потом кидал нож, и этот нож летел прямиком в спину Олеси. Она просыпалась от ужаса, ей казалось, что она и вправду чувствует боль между лопатками, настолько реалистичным было сновидение.
Звонок в дверь заставил проснуться всех.
- И как ты думаешь, кто притащился в такую рань? – недовольным голосом пробормотала Лена, стоя у входной двери.
- Это он? – шепотом спросила Олеся, и сестра кивнула в ответ.
Олеся накинула плащ, обула кроссовки сестры и вышла в коридор. Иван стоял на лестничной площадке, покачиваясь и источая неприятный запах перегара и чеснока. Видимо, ночь он потратил не на поиски жены и сына, а на возлияния.
- Ну ты и гнида! – выкрикнул он.
- Не ори! – пробормотала Олеся. – Людей разбудишь. Суббота, все отдыхают, один ты шляешься.
- Пойдем на крышу, поговорим, - предложил Иван, и Олеся кивнула в ответ.
Они поднялись на крышу новостройки, в которой жила Лена. Оттуда открывался потрясающий вид на город, и Олеся сделала глубокий вдох, принимая в легкие утренний слегка морозный воздух.
- Зачем ты ушла, забрав ребенка? Думаешь, что это что-то изменит?
Олеся резко обернулась и увидела перекошенное лицо мужа.
- Я не вернусь. Я не позволю тебе так со мной обращаться. Ребенок все видит, а я не хочу, чтобы с детства у него была травма.
- Травма, - Иван усмехнулся, - это я тебе сейчас травму сделаю.
Он приблизился к Олесе, но она ловко отбежала от Ивана, оказавшись возле выхода с чердака.
- Я не позволю так с собой обращаться! – крикнула она. – Я ненавижу тебя!
- Ты меня любишь, дура! – прокричал ей в ответ Иван. – Хочешь проверим?
- Не хочу! – крикнула в ответ Олеся.
Иван залез на край крыши, расставил руки в стороны и сделал вид, что шагает вниз.
- Я сейчас упаду! Смотри! Сдохну, а ты пожалеешь!
Олеся смотрела на мужа, не мигая. Иван покачивался на краю крыши, на лице его была наглая и самодовольная улыбка. Он ждал, что Олеся подбежит к нему, протянет руку, спасет его или… упадет вместе с ним вниз с двенадцатого этажа.
- Я не пожалею, - негромко сказала она.
- Что? – громко спросил Иван. – Что ты сказала?
- Я не пожалею, если ты сдохнешь! – крикнула Олеся, а Иван дернулся, его нога подвернулась, и он соскользнул вниз.
Олеся вскрикнула, а потом еще несколько минут стояла возле двери, ведущей в подъезд. Ивана больше не было, внизу слышались крики, голоса, шум машин. Олеся до последнего боялась посмотреть вниз, в итоге, она не смогла справиться с собой и не подошла к краю крыши, на которой еще несколько минут стоял живой Иван.
- Ну что, поговорили? – спросила Лена. – Когда он снова притащится?
Олеся молча села на тумбочку, стоявшую в прихожей, молча посмотрела на сестру. Лена удивленно уставилась на Олесю, пощелкала пальцами у сестры перед лицом.
- Эй, ты чего? Зависла?
- Иван упал. Он умер, наверное.
- Упал? Откуда?
- С крыши. Лен, ты можешь узнать?
Сестра накинула куртку и выбежала в подъезд. Вернулась минут через двадцать, бледная и напуганная.
- Лесь, его увезли уже. Упал на машину моего соседа. Там говорили, что видели, как он балансировал на крыше. Я, честно говоря, думала, что это ты его…
Олеся посмотрела на сестру:
- Я бы не смогла. Как бы я его ни ненавидела, я бы не смогла. Он сам.
Лена вздохнула:
- Сам, значит, сам. Димка спит еще, ты ему ничего не говори.
- Пока не скажу. Лен, получается, что он больше меня не ударит?
Сестра обняла Олесю, прижала к себе:
- Нет, ни он, ни кто-то другой. Больше никто тебе не сделает больно. Ты ведь у меня умница, ты не позволишь.
Автор: Юлия Б.
Подписывайтесь на канал и ставьте лайки!
