Обидчик часто вербует своих детей, чтобы они выполняли его приказы. Он использует их, чтобы искушать, убеждать, общаться, угрожать и иным образом манипулировать своей целью, другим родителем детей или преданным родственником (например, бабушкой и дедушкой). Он контролирует своих – часто доверчивых и ничего не подозревающих – потомков точно так же, как планирует контролировать свою конечную добычу. Он использует те же механизмы и устройства. И он бесцеремонно сбрасывает свой реквизит, когда работа сделана, что причиняет огромную (и, как правило, необратимую) эмоциональную боль.
Это особенно верно в отношении маленьких – и, следовательно, более уязвимых – детей, особенно если они живут с насильником. Он часто эмоционально шантажирует их («Если хочешь, чтобы папа любил тебя, сделай это или воздержись от этого»). Им не хватает жизненного опыта и взрослой защиты от манипуляций. Они могут быть экономически зависимы от обидчика и обижаются на женщину, подвергшуюся насилию, за то, что она разрушила семью, за то, что не может полностью удовлетворить их потребности и за то, что она «изменяет» своему бывшему с новым парнем или мужем.
Абьюзеры ненасытны и мстительны. Они всегда чувствуют себя обделенными и несправедливо обиженными. Некоторые из них параноики и садисты. Если им не удается заставить общих детей бросить другого родителя, они начинают относиться к детям как к врагам. Они не прочь угрожать детям, похищать их, подвергать их насилию (с***альному, физическому или психологическому) или даже прямо причинять им вред, чтобы отомстить бывшей партнерше или заставить ее что-то сделать.
Большинство жертв пытаются представить своим детям «сбалансированную» картину отношений и жестокого супруга. В тщетной попытке избежать пресловутого (и противоречивого) синдрома родительского отчуждения (СРО) они не порочат жестокого родителя и, наоборот, поощряют видимость нормальной, функциональной связи. Это неправильный подход. Мало того, что это контрпродуктивно, иногда это откровенно опасно.
Расскажите своим детям правду. Дети имеют право знать общее состояние дел между их родителями. Они имеют право не быть обманутыми и не вводить себя в заблуждение, думая, что «в принципе все в порядке» – или что расставание обратимо. Оба родителя несут моральное обязательство сказать своим детям правду: их отношениям пришел конец раз и навсегда.
Дети младшего возраста склонны верить, что они каким-то образом несут ответственность за распад брака. Они должны избавиться от этого заблуждения. Обоим родителям было бы лучше всего прямо объяснить им, что привело к расторжению связи. Если в этом полностью или частично виновато супружеское насилие – это должно быть открыто и честно обсуждено.
В таких разговорах лучше всего не выделять виноватых. Но это не означает, что неправильному поведению следует потворствовать или обелять его. Пострадавший родитель должен сказать ребенку, что жестокое поведение является неправильным и его следует избегать. Ребенка следует научить распознавать предупреждающие признаки надвигающегося насилия – сексуального, словесного, психологического и физического. Более того, ответственный родитель должен научить ребенка сопротивляться неуместным и причиняющим вред действиям. Ребенка следует воспитывать так, чтобы он настаивал на уважении со стороны другого родителя, на том, чтобы он или она соблюдали границы ребенка и принимали его потребности и эмоции, выбор и предпочтения. Ребенок должен научиться говорить «нет» и избегать потенциально компрометирующих ситуаций с жестоким родителем. Ребенка следует воспитывать так, чтобы он не чувствовал себя виноватым за то, что защищает себя и требует соблюдения своих прав.
Помните, что жестокий родитель опасен для ваших детей.
Циклы идеализации-обесценивания. Большинство насильников одинаково обращаются с детьми и взрослыми. Они рассматривают и тех, и других как источники нарциссического удовлетворения, простые инструменты удовлетворения: сначала идеализируют их, а затем обесценивают в пользу альтернативных, более безопасных и подчиненных источников. Такое обращение – идеализация, а затем отказ от нее и обесценивание – травмирует и может оказывать длительное эмоциональное воздействие на ребенка.
Ревность. Некоторые насильники ревнуют к своим детям. Они завидуют им за то, что те находятся в центре внимания и заботы. Они относятся к своим собственным детям как к враждебным конкурентам. Там, где свободное выражение агрессии и враждебности, вызванных этим затруднительным положением, незаконно или невозможно, обидчик предпочитает держаться подальше. Вместо того чтобы нападать на своих детей, он эмоционально отстраняется, становится холодным и незаинтересованным или направляет трансформированный гнев на свою партнершу или на своих родителей (более «благопристойные» цели).
Объективация. Иногда ребенок воспринимается как простая разменная монета в затяжной битве с бывшей жертвой насильника. Это продолжение тенденции насильника дегуманизировать людей и обращаться с ними как с объектами. Такие жестокие партнеры стремятся манипулировать своим бывшим партнером, «захватывая власть» и монополизируя их общих детей. Жестокий родитель поощряет своих детей боготворить, обожать его, испытывать перед ним благоговейный трепет, восхищаться его поступками и способностями, учиться слепо доверять ему и повиноваться ему, короче говоря, поддаваться его харизме и погружаться в его безумное величие.
Нарушение личных границ. Именно на этом этапе повышается риск жестокого обращения с детьми – вплоть до прямого кровосмешения. Многие насильники ауто*ичны. Они сами являются наиболее предпочтительными объектами их собственного с*ального внимания. Приставание к своим детям максимально близко к с*у с самим собой. Собственничество обидчика и множество неизбирательных негативных эмоций – агрессия, гнев, зависть, – препятствуют его способности действовать как «достаточно хороший» родитель. Его склонность к безрассудному поведению, злоупотреблению психоактивными веществами и с*уальным отклонениям ставит под угрозу благополучие ребенка или даже его или ее жизнь.
Конфликты. Несовершеннолетние дети представляют небольшую опасность в плане критики обидчика или противостояния ему. Они совершенные источники нарциссического ресурса. Тем не менее, чем старше становятся дети, тем больше они становятся критическими и даже осуждающими по отношению к жестокому родителю. Они способны лучше понять контекст и перспективу его действий, подвергнуть сомнению его мотивы, предвидеть его действия. По мере взросления они часто отказываются быть бездумными пешками в шахматной партии нарцисса. Они таят на него обиду за то, что он сделал с ними в прошлом, когда они не были способны сопротивляться. Они могут оценить его истинные таланты и достижения, которые, как правило, сильно отстают от заявлений, которые тот делает.
Это возвращает жестокого родителя к его обыкновенному циклу. Опять же, он воспринимает своих сыновей/дочерей как угрозу. Он быстро разочаровывается и обесценивает детей. Он теряет всякий интерес, становится эмоционально отчужденным, отсутствующим и холодным, отказывается от любых попыток общаться с ним, ссылаясь на жизненные трудности и нехватку своего времени.
Он чувствует себя обремененным, загнанным в угол. Он хочет уйти, отказаться от своих обязательств перед людьми, которые стали для него совершенно бесполезными (или даже вредными). Он не понимает, почему он должен поддерживать их или терпеть их общество, и считает, что попал в ловушку преднамеренно и безжалостно. Он бунтует либо пассивно-агрессивно (отказывая действовать или намеренно саботируя отношения), либо активно (будучи чрезмерно критичным, агрессивным, неприятным, вербально и психологически оскорбляющим и т. д.). Потихоньку, чтобы оправдать свои действия перед самим собой, он погружается в теории заговора с явным параноидальным оттенком.
По его мнению, члены семьи сговариваются против него, стремятся принизить, унизить или подчинить его, не понимают его или препятствуют его росту. Насильник обычно в конце концов получает то, что хочет – его дети отделяются и бросают его к его большому горю, но также и к его большому облегчению.
Перевод статей Сэма Вакнина.
Благодарю за поддержку! Она всегда радует! ♥
