Угличская трагедия даже спустя несколько веков вызывает вопросы. До сих пор спорят виноват или не виноват Борис Годунов в смерти царевича Дмитрия. Слухи о убийстве предопределили и судьбу царя Бориса, и историческую память о нем, ведь многие и сейчас считают его детоубийцей.
Почему страдавшему падучей (эпилепсией) мальчику позволили играть в ножички? Мог ли он во время приступа зарезать себя, ведь известно, что в фазе клонических судорог из рук больного выпадают все предметы?Почему показания свидетелей происшедшего так путаны и противоречивы? И наконец, способна ли современная наука, Историческая и медицинская, ответить на все эти вопросы?
В субботу 15 мая 1591 года после полудня жизнь в тихом Угличе совсем замерла. Многие обедали на своих «подворьишках». Ушел домой и государев дьяк Михаил Битяговский, фактический хозяин города. Во дворце царевича готовили обед, а сам Дмитрий, «пришотчиши от обедни» из церкви, был отпущен матерью погулять с мамкой Василисой Волоховой, кормилицей Ариной Тучковой, постельницей Марьей Колобовой и четырьмя «робятками жильцами».
Стряпчий Семейка Юдин, стоявший у поставца (шкафа для посуды) глядел в окно, как царевич «тешился с робятки" в тычку, то есть играл в ножички. Юдин вдруг заметил, что Дмитрия бросило о землю. Било очень долго и он накололся ножом. Одной из первой к месту трагедии примчалась царица и что самое интересное не бросилась к сыну, а схватила полено и стала колотить Василису Волохову. В то время как на руках кормилицы умирал царевич. Обезумевшая мать кричала, что ее сына зарезали. Причем она выкрикивала имена, что это сделали Василисин сын Осип с Михайловым да Микита Качалов.
Так версия убийства родилась прямо на месте трагедии. В это время ударил набат и люди с вилами и рогатинами повалили в кремль, думали, что пожар. В это же время прибежали и братья Марии Нагой: Михаил и Григорий. Михаил был мертвецки пьян, а Григорий утверждал, что Дмитрий был еще жив и умер у него на глазах. Потерявшая рассудок царица и ее пьяный брат спровоцировали кровавую бойню. Спустя какое-то время спустился со второго этажа терема Андрей Александрович Нагой, дядя Марии. К этому времени Дмитрий уже был мертв. Дядя свидетельствовал, что Дмитрий падучей страдал давно и в беспамятстве наносил раны окружающим. Ударил свайкой свою мать, кусал руки его дочери, боярынь и слуг. Но ни дядя, ни другие свидетели никогда не говорили, что Дмитрий наносил увечья себе.
Умело управляя толпой, Нагие расправились со своими обидчиками. Сразу был убит дьяк Битяговский. Погибли все, кого перечислила царица и их родственники и холопы. Всего 18 человек.
Как Нагие оказались в Угличе? За неделю до венчания царевича Федора они были высланы в почетную ссылку в Углич. Дмитрий получил статус удельного князя. Пока оставалась надежда на появление потомства у царя Федора, не допускалась даже мысль о Дмитрии как о возможном наследнике престола.
Реальной властью в Угличе Нагие не обладали. Управлением (в том числе финансовым обеспечением семьи царевича) ведал Битяговский. Выделяемых из казны средств не хватало, и это было причиной постоянных трений между Нагими и дьяком. Теперь они смогли отыграться за это унижение.
Уже 19 мая из Москвы в Углич прибыла следственная комиссия в составе главы Поместного приказа думного дьяка Елизария Вылузгина, окольничего Андрея Луп-Клешнина и митрополита Геласия. Возглавлял комиссию князь боярин Василий Иванович Шуйский. Результатом ее работы стало розыскное дело о смерти царевича - главный источник сведений о случившемся.
Материалы следствия туманны и противоречивы. Большинство допрошенных (всего свыше 140 человек) ничего не сообщили о характере ран Дмитрия и их локализации. Никто не указал, была ли кровь на его одежде и теле, а также на одежде и руках других лиц, находившихся в момент смерти мальчика рядом с ним. Мы не знаем ни положения тела погибшего ребенка, ни того, сжимал ли он, уже мертвый, свой ножичек или тот был отброшен в сторону, воткнут в землю, оставался в ране. Нет достоверных сведений о осмотре, Нагие скрывали тело чтобы его не украли.
Версии о насильственной смерти Дмитрия придерживались в первую очередь члены его семьи. Восемь непосредственных свидетелей трагедии подтвердили, что царевич случайно напоролся на ножичек. Участники событий, сбежавшиеся на площадь по звуку набатного колокола, питались лишь слухами, и ссылались друг на друга. Многие говорили, что царевич зарезан, а кто им это передал сами не знали и, кто зарезал никто не знает.
В материалах следственного дела болезнь царевича именуется «падучей», «мочью падучей», «черным недугом». Так в те времена назвали эпилепсию.
Заболевание Дмитрия явно носило наследственный характер. Очень вероятно, что какой-то формой эпилепсии страдал Иван Грозный. Польский хронист Рейнгольд Гейденштейн оставил любопытное упоминание о том, что старший сын царя Иван Иванович перед смертью в 1581 году пережил приступ («впал в падучую болезнь»), спровоцированную отцовским ударом острием посоха в висок. Среднего сына Федора современники тоже считали слабоумным. Двоюродный брат Ивана Грозного князь Иван Михайлович Глинский был почти полоумный.
Иван IV отличался патологической жестокостью, мстительностью и злопамятностью в сочетании с крайней религиозностью, что свидетельствует о наличии специфических изменений личности в связи либо с эпилепсией, либо с пред расположенностью к ней. Жестокий нрав отца сызмальства проявился и в царевиче Дмитрии. Так, немецкий кондотьер Конрад Буссов, оставивший потомкам хронику Смутном времени в России, отмечал: «Он однажды приказал своим товарищам по играм, молодым дворянам вылепить фигуры бояр из снега, после чего стал говорить: "Вот это пусть будет князь такой-то, это - боярин такой-то", и так далее, "с этим я поступлю так-то, когда буду царем, а с этим эдак" - и с этими словами стал отрубать у одной снежной куклы голову, у другой - руку, у третьей — ногу, а четвертую даже проткнул насквозь. Это вызвало в них страх и опасения, что жестокостью он пойдет в отца». –
Безусловно, глумление мальчика над вылепленными из снега фигурами Бориса Годунова и других вельмож подогревалось и провоцировалось Нагими, однако семена ненависти, которые они сеяли, падали на благодатную почву. Недуг Дмитрия проявлялся в приступах помрачения сознания, когда он был особенно агрессивен. Царевич не помнил, что делал, и не мог отвечать за свои поступки. По словам Авдотьи Битяговской, вдовы убитого дьяка, «многажды бывало, как ево станет бити недуг и станут ево держати Ондрей Нагой и кормилица и боярони, и он им руки кусал или за что ухватит зубом, то отъест».
Изменения личности возникают далеко не у всех страдающих эпилепсией. Чаще они наблюдаются у тех, у кого болезнь проявляется с раннего детства, кто подвержен частым припадкам, мало и нерегулярно лечится. У эпилептиков обычно отмечаются склонность к дисфории (мрачное, угрюмое настроение), сочетание изощренной мстительности и злопамятности со слащавой сентиментальностью и чрезмерной религиозностью. При неблагоприятном течении болезни нарастают затруднения в умственной работе, становится все труднее отличить существенное от второстепенного, постепенно беднеет запас слов, ухудшается память (как кратковременная, так и долговременная), усиливается аффективное напряжение, однако избирательно надолго запечатлевается и легко воспроизводится все, что связано с отрицательными эмоциями. Поэтому больные эпилепсией не забывают даже самых мелких обид и невнимания к себе. Все это, видимо, относится к младшему сыну Ивана Грозного, которого, конечно, никто не лечил. Лекарства от падучей тогдашняя медицина не знала. Приступ «черного недуга» в конце XVI века вряд ли связывался с угрозой жизни - в отличие от ножевого ранения.
Как долго умирал царевич, неясно, однако смерть его не была мгновенной. Он был еще жив, когда царица колотила Волохову поленом, когда к нему подбежали дядья Нагие. При этом никто на непосредственных свидетелей трагедии словом не обмолвился, что Дмитрия полоснули по горлу ножом некие злоумышленники. Свидетели обратили внимание, что во время рокового приступа, когда царевич «на тот нож набрушился сам», его «било долго». Это ключевые слова, необходимые для понимания случившегося. С точки зрения современной психиатрии материалы следственного дела содержат вполне достоверные описания последнего эпилептического припадка Дмитрия. Эти описания не оставляют сомнения, что его смерть наступила не вследствие обычного приступа, а в результате развившегося у него наиболее драматического состояния таких больных - эпилептического статуса.
В этом состоянии припадки следуют до получаса, не прекращаясь, один за другим с очень короткими паузами, во время которых не восстанавливается сознание. Возникает непосредственная угроза жизни из-за значительного затруднения дыхания. Характерными для эпилептического статуса считаются непрестанно повторяющиеся тонические судорги с выраженным напряжением мышц- постепенно нарастающим цианозом, кожа становится фиолетовой отсюда определение («черная болезнь») зрачки расширяются настолько резко, что возникает впечатление агонии. Пульс при этом прощупывается с трудом. Даже при современном уровне медицины не всегда удается спасти ребенка, переживающего состояние эпилептического статуса. Обычный приступ короток, он продолжается от нескольких секунд до нескольких минут и никак не может быть охарактеризован словами «било долго».
Сомневаться в том, что царевич был ранен ножом в шею, как будто не приходится. Однако была ли эта рана смертельной? Если при таком ранении повреждается сонная артерия, или яремная вена, или нерв, ведущий к сердцу, смерть наступает мгновенно от остановки сердца или в считаные минуты после повреждения. Обращает на себя внимание, что упоминаний о крови и описаний фонтанирующего кровотечения у Дмитрия, которое невозможно было бы не заметить и вряд ли можно забыть, ни в одном источнике (и прежде всего в материалах следствия) нет. Вероятно, еще образование пульсирующей гематомы внутри шеи, которая, увеличиваясь, сдавливает шею и вызывает гипоксию головного мозга и смерть. Но и в этом случае не могло «бить долго», а это значит умер не в результате ножевого ранения. Иначе говоря, как ни рассматривай трагедию в Угличе, ясно, что Дмитрий погиб не вследствие несчастного случая или «заклания» или злонамеренных действий рвущегося к власти Бориса. Царевича убила его болезнь.
Для клана Нагих гибель Дмитрия стало событием болезненным, но ожидаемым. Покушение на жизнь царевича приобрела в его семье черты навязчивой идеи. Если версия о том, что недруги «зарезали», родилась немедленно после его падения на землю и ножевого ранения, то список возможных «думцев» был составлен заранее. Не сомневались в том, что попытка претендента на трон рано или поздно будет предпринята, и связывали это с определенным кругом лиц. Мария Федоровна в состоянии крайнего возбуждения, восприняла действительность сквозь призму болезненного сознания, сразу прозвучали имена Микиты Качалова, Осипа Волохова, а потом царица вспомнила о «женочке» юродивой, которая «царевича портила», и о других. К мнимым страхам Нагих прибавились и реальные. Они не могли не понимать, что Дмитрий тяжело болен. Ведуны и юродивые, постоянно находившиеся во дворце, только усиливали нездоровую атмосферу вокруг царевича. Мысль о его насильственной смерти вынашивалась постепенно, но мгновенно созрела на месте трагедии. Вот Нагие так легко озвучили ее и оказались так быстры на расправу с «убивцами». Все страхи и подозрения нескольких лет опалы молниеносно вырвались наружу.
2 июня 1591 года о результатах следствия было доложено царю результата Фёдору и Освященному собору. Следствие утверждало, что Дмитрий сам накололся на ножичек играя в тычку. Виновными в случившемся объявили самих Нагих, потому что недоглядели за ребенком, а затем учинили расправу над мнимыми убийцами. Вполне возможно, что комиссия по расследованию заранее вынесла решение чтобы не скомпрометировать действующую власть и окончательно отстранить Нагих от трона. Царицу Марию насильно подстригли в монахини, а ее родственников разослали по тюрьмам. Когда объявились самозванцы Лжедмитрий Первый и Лжедмитрий Второй, в ответ на это правительство Василия Шуйского «канонизировало» невинно убиенного отрока, тем самым перечеркнув выводы следствия 1591 года. На сей раз утверждалось что к царевичу были подосланы убийцы Бориса Годунова. С тех пор известны две версии гибели царевича. «Самозаклание» оказалось не в чести, ведь самоубийцу нельзя канонизировать. А «убийство» как раз подходило чтобы причислить к лику святых: насильственная смерть, приобретение мощей, исцеления, чудеса, совершающиеся у гробницы.
А как еще правительство Шуйского могло предотвратить появление самозванцев? Только предъявив России мертвое тело царевича. Требовалось безусловное и неопровержимое доказательство смерти Дмитрия, чтобы эта смерть передавалась из уст в уста. А что кроме исцеления могли передавать друг другу люди, когда не было средств массовой информации.