«Сказка про Поттера, который смог» — nesesarius
Проснулся я внезапно. Это было необычно, поскольку почти всегда просыпаюсь я лениво, пробираясь сквозь дрёму и остаточные видения сна, постепенно осознавая себя и возвращаясь к реальной жизни. Но в этот раз это было действительно внезапно и резко, от чего я слегка настороженно попытался прочувствовать окружение. После чего по моему телу пробежались мурашки, а лоб покрылся испариной.
— А по моему ли? — Спросил я вслух и тут же прикусил язык. В текущей ситуации привлекать лишнее внимание было чревато.
«Что за ситуация?», спросите вы? Я, если честно, и сам до конца не понимаю. Впрочем, и не до конца тоже не понимаю. Будем честны, на данный момент я понял лишь то, что моё тело, вместе с которым я прожил не то, чтобы длинную, но и не особо короткую жизнь, оказалось не таким, каким было во время моего ежевечернего ритуала подготовки ко сну. Или вовсе не тем, но эту мысль я всячески пытался отогнать, несмотря на проснувшуюся паранойю и медленно подкатывающую панику. Не хватало только мне всяких переселений душ, путешествий во времени и прочих магически-чудесато-фантастических объяснений текущей ситуации.
Единственный адекватный вариант с продолжительной комой и, как следствие, общим истощением и сбросом лишнего веса, пришлось откинуть под давлением действительности. Не было пролежней, присущих при длительном лежании, да и тело чувствовало себя весьма хорошо, конечности двигались плавно, управлялись без проблем и лишних ощущений при этом не возникало. Были непривычные, так как до сегодняшнего пробуждения я был детиной достаточно объёмной и увесистой. Не то чтобы жирдяй, все таки в фитнес я ходил регулярно, но брюшко было. Впрочем как и определённый объем мышц, все таки в фитнес я ходил не побегать, а, как настоящий мужик, потягать железки. Ну и поболтать с другими «настоящими мужиками» конечно же, но все таки и железки тягались с достаточным постоянством.
Так вот, был я детиной объёмной и, будем честны, несколько обрюзгшей. А мои текущие руки и остальное, что я успел ими ощупать, тянули на планку «студент классический, общажный». Нет, недокормышем это тело назвать можно было только сильно притянув за уши действительность, но характерная худоба, некоторая костлявость и практически полное отсутствие «массы» было на лицо. А ещё на этом самом лице не оказалось привычной уже щетины, зато были острые скулы, правильный прямой нос и достаточно кустистые брови. А ещё были волосы, идеально уложенные в причёску «воробушек повидал некоторое дерьмо и ощетинился на весь окружающий мир». Последнее, правда, было привычно, чего не скажешь про тот же нос - мой был с небольшой горбинкой и достаточно мясист. Хотя кто знает, если этому телу набрать лишних килограмм 40-50, то и текущий нос станет таким же мясистым.
Мои несколько панические размышления о мясистости отдельно взятых носов и о том, сколько же в конечном счёте придётся набрать новых килограмм, чтобы и этот достойный представитель вышеупомянутых носов оказался достаточно для меня мясист, были внезапно прерваны необычными звуками. Нет, звуки были вполне обычные, но когда осознаешь, что шум перьев и клёкот птицы доносится из комнаты, в которой находишься ты сам, это становится несколько необычно. Если не сказать сюрреалистично.
С трудом подавив спонтанное и паническое желание заорать «вы кто такие, я вас не звал», я попытался разглядеть вторженца. Попытка окончилась получением новой информацией о новоприобретённом теле, которая не сказать чтобы сильно порадовала. Тело, несмотря на все его достоинства в виде очевидной молодости, имело сильный недостаток, который на нет срезал все преимущества. Острота зрения была абсолютно отвратительнейшей, все что я смог разобрать, всячески пытаясь прищуриться и даже помогая руками растягивать веко, это некое белое пятно, слегка покачивающееся на одном месте.
Понаблюдав с полминуты на это явление и сообразив наконец, что нападать, как впрочем и улетать, никто вот прям сейчас на меня не собирается, я начал оглядываться с целью найти необычный для себя, но видимо привычный для этого тела инструмент из двух палочек и двух линз, в миру известный как очки обыкновенные. Их отсутствие моим возбуждённым сознанием отвергалось как противоречие той единственной аксиоме, что истерически билась в этом самом сознании. Аксиома была проста, как дрова: с таким зрением можно успешно натыкаться на стены и спотыкаться о пороги, бордюры, кочки и прочие подходящие для спотыкания элементы окружающего пространства, но никак не вести полноценный образ жизни.
Мои подслеповатые старания найти очки или хотя бы что-то похожее на них увенчались успехом спустя ещё полминуты — очки нашлись лежащими на прикроватной тумбочке. Аккуратно и привычно, не иначе мышечная память помогает, нацепив их на нос и повторно бросив взгляд на белое пятно, мне захотелось попросить у Мироздания другие очки. Ну или другое тело. Или, не размениваясь на мелочи, сразу попросить у Главного по Мирозданиям другое мироздание. В стиле «остановите Землю, я сойду», ага. А ещё захотелось потрогать лоб в бессильной надежде на то, что у меня все таки жар и все окружающее не более чем сумрачный бред, генерируемый воспаленным мозгом. И то, что в самом бреду у меня совсем не обязательно должен быть жар, меня в данный момент абсолютно не смущало. Хотелось верить в это примерно как техножрецу орков в момент его очередного прихода. Ну там где «ВАААААААААААААГХ», стукать палкой и клеить соплями. К моему величайшему сожалению, жара не обнаружилось. Зато обнаружился ещё один факт об этом теле, в целом дополняющий и так уже почти сложившуюся картину в моей голове. На лбу, чуть правее центра, оказался весьма приметный шрам вполне узнаваемой формы в виде молнии.
— Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет, — произнёс я тихим голосом и только сейчас понял, что голос в принципе тоже оказывается не мой.
Откинувшись обратно на кровать и усиленно пытаясь задавить желание посмеяться, я попытался размышлять здраво. Ну, на сколько позволяла подступающая истерика, все таки понимание неправильности ситуации несколько выбивало из равновесия. Ощущение было похожее на хитро вывернутый наизнанку синдром деперсонализации, когда мир вокруг и внутри ощущается не реальным и ты не управляешь своим телом, а просто смотришь на окружающее как простой наблюдатель. В данном случае мир как раз ощущался до болезненного реально, ущипывание себя за разные места не приводило к прекращению возможного сна, боль от укуса чувствовалась вполне реально, вкус и запах кожи передавался достаточно точно и даже зрение не подводило, пусть и со скидкой на очки. По всему выходило, что я теперь в теле одного небезызвестного очкарика-недоумка с тяжёлым синдромом героя и гриффиндором головного мозга. Вот уж действительно, попал так попал.
Эта мысль, не смотря на свою относительную простоту, никак не могла уложиться в моей голове. Я вертел её несколько минут подступаясь к ней с разных сторон, но технический склад ума и порция здравого критического мышления стойко и упорно пытались выдавить эту мысль прочь из сознания, приводя как контрпример чуть менее невероятные объяснения. Вроде того, что меня похитили больные на голову фанаты Гарри Поттера, нарядили в его костюм и бросили в точный макет комнаты этого юного «героя», при этом где-то найдя вполне себе живую и настоящую тушку белой полярной совы. Которая, если я правильно помню, находится если и не в красной книге, то где-то там близко к этому. Самое смешное, что критическое мышление вполне себе допускало не менее безумную идею существования костюмов, которые делают тело меньше в объёме, но полностью отвергало возможность переселения или перерождения в другом теле.
Гонка безумия вокруг утверждения «этого не может быть, просто потому что не может быть никогда» резко закончилась в тот момент, когда во время захода на очередной круг размышлений я попытался вспомнить своё имя, ибо имя Гарри Поттер ещё с детства вызывает у меня некоторую долю брезгливости и называться им мне не хотелось даже у себя в голове. Все мысли, кружащиеся хороводом в моем сознании, остановились на столько быстро, что сравнение их с метафорической машиной, что влетела в бетонное ограждение, могло бы показаться весьма подходящим и достоверным, если бы я не был занят бесплодными попытками вспомнить своё имя. Точнее не так. Попытки были вполне себе успешны, но единственное имя, всплывающее у меня в памяти и имеющее хоть какие-то ассоциации со мной, было уже набившее оскомину «Гарри». Никаких других имён не было. С небольшой паникой, я тут же попытался перебрать другие свои воспоминания и спустя некоторое время осознал несколько важных моментов.
Первое. Я помню очень многое из своей жизни. Гораздо больше того, что мог бы вспомнить за такой промежуток времени, тем более в не очень спокойной ситуации и без подходящих ассоциаций под рукой. Моя память, если и не идеальна на данный момент, то находится на достаточно близком к этому уровне. Что уж говорить, если при попытке проверить её ограничения, я с удивлением обнаружил, что помню даже курс культурологии, что читали нам в техническом универе, и который я за ненадобностью забыл сразу же после получения зачёта, сохранив разве что пару особо удачных изречений и фактов.
Второе. Я абсолютно не помню никаких имён и никаких знакомых, родственников, девушек. А они были, хоть и не так много как порой хотелось. В смысле девушек, множества родственников мне никогда не хотелось, скорее наоборот. То есть, у меня отсутствует память о достаточно большом пласте социальных взаимодействий, но при этом опыт, полученный от этих взаимодействий, сохранен полностью. Я все также знаю как знакомиться с новыми людьми, что прилично и неприлично в обществе, о чем можно разговаривать с девушкой на свидании, о чем не стоит и о чем точно, полностью и категорически нельзя. При попытке обмануть свою же память и вспомнить номера знакомых, что были записаны в контактах на телефоне, я обескуражено понял, что все таки их помню. Вот только помню как набор цифр, не связанный ни с каким именем или воспоминанием или даже ощущением наличия какого-либо воспоминания. Только голые циферки. Зато все, и с ощущением правильности каждого отдельно взятого номера.
После такой проверки воспоминаний, у меня появилась шальная мыслишка, что я и не я вовсе, а самый настоящий Поттер, что каким-то непостижимым образом получил чьи-то чужие воспоминания. Ну не знаю, выпил там склянку с ними, перепутав с бодроперцовым. Что ещё ожидать от инфантильного, недалёкого, слабо социализированного школьника. Но эту мыслишку я стоически прогнал, напомнив сам себе, что у меня в памяти лежит содержание всех семи книжек и даже фильмов про этого самого Поттера и что получить воспоминания человека со всем этим богатством он при всем желании не смог бы. Ведь не смог бы, правда же?
Чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей и обрести подобие покоя и привычного ощущения власти над своей жизнью, я попробовал встать, что получилось достаточно успешно, и начал исполнять привычный разминочный комплекс, что делаю каждое утро вот уже несколько лет. Только вот привычным он был именно что для меня и моего старого тела, новое же каждый элемент пыталось выполнить криво, косо и не до конца, из-за чего приходилось выполнять все медленно, нарабатывая новую мышечную память уже этому телу. После выполнения зарядки, попытался найти зеркало, чтобы ещё раз убедиться, что я все таки попал, осмотреть свою новую тушку, к которой уже начал медленно привыкать, и оценить фронт работ, дабы привести её в норму. Потому как результат простейшей зарядки показал, что текущая тушка к спорту была приучена не совсем. А если совсем честно, то совсем не приучена. Видимо, полёты на мётлах не подразумевают какие-либо дополнительные тренировки, кроме «хватай древко и держись». Одно радует, гибкость присутствует в силу юного возраста.
Искомое зеркало нашлось на внутренней стороне дверцы шкафа, ревизию которого, к слову, тоже стоило бы провести незамедлительно, потому как беспорядок, что был наведён и брошен предыдущим обладателем сей избранной тушки, беспокоил моё педантичное нутро. К тому же, от одежды доносился характерный запах не первой свежести, который смог пронять даже не такого уж и брезгливого меня.
Взглянув в зеркало, я ещё раз убедился в своей «удачливости». После чего глубоко вдохнул воздуха, максимально расправив лёгкие, затем медленно, со свистом, выдохнул его и сел. Прямо на пол. Прямо перед зеркалом. На большее сил у меня не хватило. Хотелось просто сидеть и раскачиваться из стороны в сторону, как болванчик. Возможно, ещё приговаривать при этом что-то в стиле «я сошла с ума, какая досада». Причём приговаривать таким ехидным голоском, что важно, обязательно женским.
Сколько времени я так просидел перед злосчастным зеркалом может сказать разве что сова. Могла бы, если бы умела говорить. Хотя, это все же мир грёбаного волшебства, в котором присутствуют такие забавные ребятки-змееусты. Почему бы и не быть каким-нибудь условным… Ну я не знаю… Клювортам? Клювопастям? Клювохайлам?
Последнее слово выбило метафорический клин из под моего напряжённого пространными размышлениями сознания и я засмеялся. Тихо захихикав в начале, уже через минуту я хохотал как ненормальный в полный голос, не смотря на ноющие ребра и недостаток воздуха в лёгких. Остановиться я смог только после того, как в моем расслабленном и пустом сознании начали возникать вполне естественные вопросы. Вопросов было множество, начиная с «а что говорить Дурслям, когда и если они захотят выйти на контакт?» и заканчивая совсем уж безумным «а как отреагирует пугало всея магмира, Воландемортом именуемое, если ему подарить триммер для стрижки волос в носу?». Но главных среди всего этого вороха вопросов было только два: «Что делать?» и «Кто виноват?». Вот уж действительно, классики были правы если не во всем, то точно во многом. Правда я не уверен, что классики знали про концепцию «попадания» в произведениях, и вряд ли могли помочь в данной ситуации. А на вопросы хотелось получить осмысленные и развёрнутые ответы, что будут отличны от «Это магия, теперь-уже-Гарри». Не совсем уверен, что в канонных произведениях такой ответ существовал, но вот в фаноне и на пространствах интернета он был весьма популярен.
— Вот черт, есть же ещё фанон! — У меня в голове сами собой начали всплывать страшные воспоминания из прочитанных когда-то давно любительских произведений на основе мира ГП. Всякие дамбигады, уизлигады, всегады, ангст и прочие «мывсеумрем». Потратив несколько минут на обсасывание самых страшных вариантов моего возможного будущего, со словами: — Ещё непонятно, фанон это или канон, — мне удалось вообразить в голове нечто похожее на ящик Пандоры и запихнуть в него все эти мысли. После чего, от греха подальше, ящик мысленно же сгорел до тла, а прах развеялся по всему моему богатому внутреннему миру. Не до этих ужасов сейчас, вот совсем.
— Так, канон, фанон, да хоть футон. Черт даже с тем, кто виноват! Что делать то?! — Слегка повысив голос, задумчиво произнёс я.
А делать действительно что-то необходимо, потому как объем той потенциальной ямы, начинающейся на букву «ж» и заканчивающейся на букву «опа», был неописуем простыми словами. И под простыми словами я подразумеваю обычные литературные печатные слова. Хотя не уверен, что даже со словами, что будут не совсем литературными и уж точно совсем не печатными, мне хватит навыка для описания всего вороха проблемок, проблем и Проблем, что грозят задавить меня буквально со дня на день. И если с тем, что отвечать Дурслям, ещё можно вполне выехать на импровизации и знании канона, то умением махать волшебной палочкой как-то в своей предыдущей жизни я не успел обзавестись. Я даже не знаю с какой стороны её брать! Да я даже не знаю, как она выглядит, чтобы начать думать с какой же стороны её надо по уму брать. Впору шутить про «Самоучитель маханию палочками за 21 день», но я даже не уверен, что у меня есть этот 21 день. Не говоря уже о том, что шутка на самом деле выйдет такая себе, натужная.
И нужно ещё что-то делать с грандиозной проблемой в социальной сфере. Это я говорю про остальную часть «Золотого трио». Если оно конечно здесь есть. Ну и остальные люди, которых знала эта тушка и которые знали эту тушку в ответ. Что говорить им? Как себя вести? Потому как отыгрывать всему радостного дебила-в-обносках, ведущего себя по-детски наивно и спешащего на помощь любому, безотносительно того, что по поводу этой помощи думает вышеупомянутый «любой», у меня нет ни желания, ни актёрского мастерства. Вот мотивации хоть отбавляй, а остального необходимого как-то не отсыпали. Да блин, я даже не знаю, сколько этой тушке лет и на какой курс она собиралась пойти в ближайшем будущем.
Пока я вёл мысленный монолог из стенаний, больше правда для того, чтобы хоть чем-то занять ещё не до конца отошедший разум, в фоне уже начали появляться первые ростки разума, что начали пробиваться сквозь бетонное основание, скажем так, бескрайнего и обескураживающего удивления. И как только монолог прервался на паузу, достаточную для замечания этих ростков, моя паника начала стихать, а поток мыслей структурироваться во что-то более упорядоченное, логичное и последовательное. И самый первый момент, что вызвал у меня неподдельный интерес, оказался настолько очевидно выпячивающимся, что мне захотелось зарядить себе по лицу ладошкой. Оказалось, что все это время, с момента пробуждения и до сейчас, я думал и издавал реплики удивления и негодования на вполне себе хорошем английском, не испытывая при этом каких-либо затруднений. И это при том, что основным языком предыдущего тела был русский. Нет, я конечно знал английский на достаточно хорошем уровне, но дело в том, что английский я знал литературно-оксфордский, что преподают в российских школах и университетах ещё со времён середины СССР, частенько даже по учебниках тех времён. То есть я по большей части не знал слова, фразы, обороты и даже отдельные междометия разговорного повседневного английского, постоянно общаясь аки лорд с чашкой чая «ат файв о'клок», за что неоднократно становился целью шутеечек и подколок от англоговорящих знакомых. А тут эти слова и фразы сами всплывают в голове, стоит только задуматься о простейших бытовых вещах. Как мышечная память, только… эм… мозговая? Психическая? Интеллектуальная?
Вторым моментом оказалось все то же пресловутое «Гарри», что всплывало на любую попытку вспомнить своё имя. Да не просто всплывало, у меня было стойкое ощущение, что так меня звали как минимум половину моей жизни, чего в принципе не могло быть, потому как звали меня точно не так. Откуда у меня это ощущение я тоже не понимал. Просто чувствовал. Как аксиому математики, что не нужно доказывать.
Третьими были ощущения, возникающие где-то внутри меня при мыслях о Букле, Гермионе и Роне. После ещё пары проверок, похожие ощущения, но чуть слабее, я уловил от имён Ремус и Сириус. Значит третий курс уже точно можно вычеркнуть. И возникла ещё одна проблема, которая также грозила порушить мою легенду. Патронус. Если даже забыть тот момент, что колдовать я не умею, смена зверя-хранителя мне кажется весьма вероятным событием. Не из-за того, что оленей я недолюбливаю, а сама идея как-то ассоциироваться с чем-то таким нелепо-рогатым, хоть и весьма грозным, кажется мне брезгливой. Просто исходя из знаний канона, я вижу великое множество различий между моей памятью, пусть и подчищенной в плане людей, но все ещё подробной во взаимодействиях, и собирательным образом Гарри Поттера, что сохранился у меня из знаний канона и большей части фанона. Похоже, пора искать блокнот и записывать в него все такие моменты. Не хватало ещё проколоться из-за какой-нибудь упущенной мной, но важной детали. Мелочи-то наверно простят, списав на взросление и опыт. Впрочем, это пока ждёт.
