Павел остановил машину недалеко от центральной площади города и вышел в раскрашенный летними красками день.
Катерина настаивала, чтобы все Лисичкины и Росс заботились о своем здоровье. Поэтому иногда приходилось ездить к разным специалистам. Врачей Павел терпеть не мог, а еще ему не нравилось, что некоторых эскулапов не было в Ольдинске, и приходилось тащиться в город-миллионник, вот как сегодня. Но были в этом и положительные стороны. С обследованием Павел уже закончил, доктор сказал, что все в порядке. Теперь можно прогуляться, заглянуть в пару местных магазинов автозапчастей и в садовый центр, пообедать... Павел улыбнулся и решительно зашагал на площадь. Начнет он, пожалуй, именно с обеда.
На площади гуляли туристы и голуби. Памятник то ли полководцу, то ли вождю, то ли вовсе поэту высился посреди сквера, склонив отмеченную птицами голову. Павел, не удержавшись, купил себе мороженое в киоске (было в это что-то волшебное, детское) и присел на лавочку, поглощая эскимо и щурясь на солнышко. Эх, жаль, пива не выпить, еще обратно ехать...
Когда он закончил есть, выкинул бумажку в урну и собирался идти дальше, его кто-то тронул за руку. Павел обернулся.
Рядом стояла женщина лет тридцати – тридцати пяти, темноволосая, темноглазая. Одета она была в джинсовую юбку, стоптанные босоножки и блузку без рукавов. Сумка, которую женщина локтем прижимала к себе, тоже выглядела потрепанной. «Неблагополучная», - подумал Павел.
- Извините, здравствуйте... – сказала незнакомка. – Вы не могли бы мне помочь?
- Что случилось?
- Я... понимаете, мне стыдно объяснять, но так получилось, что я потеряла работу, а у меня трое детей... Вот, - она сунула Павлу под нос простенький смартфон, на экране которого был снимок трех детских мордашек – непрофессиональный, смазанный. – И мне их надо чем-то кормить. Вы не могли бы... помочь мне какой-то суммой?
- Э-э... – Павел обычно не сталкивался с людьми, которые что-то просили на улицах. Такие личности держались от него подальше, пытаясь обрабатывать Катерину, которая выглядела более доступной жертвой. – Налички у меня нет.
- Может быть, вы могли бы снять для меня немного? – женщина жалобно заглянула ему в глаза. – Банкомат прямо тут, - она указала куда-то вбок. – Рублей триста или четыреста... может, пятьсот... Я Ванечке, Катеньке и Лешеньке куплю макарон. Они любят макароны с сыром.
Павел заколебался. С одной стороны, он понимал, что, скорее всего, с него банально пытаются поиметь денег, а с другой... Отец всегда учил Павла помогать людям по мере сил. Вдруг сейчас перед ним – тот самый случай, когда помощь требуется? Женщина подошла к нему, так как сочла довольно безопасным: он сидел на лавочке, ел мороженое в кои-то веки... Дома у нее три голодных ребенка, работы нет, и она решилась попросить. Вдруг все так?
- Как вас зовут?
- Анна...
- Послушайте, Анна, давайте-ка сделаем следующим образом. Деньги – это, конечно, хорошо, но вам же нужно решить проблему еды? Пойдемте со мной вон туда, - он указал на другой конец площади, где находился большой сетевой супермаркет, - и я куплю вам еды для вас и ваших детей, с запасом. У меня тут машина за углом, могу вас подбросить до дома с пакетами и все выгрузить.
Он уже представлял себе, как идет сейчас вместе с Анной в магазин, они нагружают полную тележку, потом Павел везет женщину в спальный район на окраине города, и из подъезда выбегают три чумазых ребятенка...
- Мама, мама, что ты нам привезла?
- Дети, этот дядя помог нам! Смотрите, сколько вкусного! – Павел даже улыбнулся этой воображаемой картинке.
- Ох, нет, там дорого! – ахнула Анна. – Я обычно все на рынке покупаю, я знаю, где хорошие и дешевые продукты... Но я не хочу заставлять вас ехать туда! Банкомат совсем рядом, - повторила она и снова махнула рукой. – Давайте вы мне просто дадите денег, а я съезжу сама?
Павел покачал головой.
- Нет, я готов вам купить еду, но налички не дам.
Просительное выражение стекло с лица Анны, как вода. Глаза превратились в узкие щелочки, а рот выплюнул ругательства, которые Павел даже от своих «водил» не слышал. «Иди-ка ты» были самые приличные слова, содержавшиеся в речи Анны. Впрочем, так ли ее зовут на самом деле? Вряд ли.
- Полиция тут тоже неподалеку, - прищурившись, сказал Павел в ответ на поток брани. – Прогуляемся?
Женщина попятилась, показала ему неприличный жест, напоследок изрыгнула еще несколько мерзких слов и, развернувшись, пошла прочь.
Павел огляделся. Все так же светило солнышко, голуби ворковали, стоял задумчивый поэт или вождь... На душе было мерзко. В кои-то веки захотел сделать добро, и пожалуйста. Павел медленно пошел к кафе, где собирался пообедать, но остановился и набрал Катерину.
- Да, Паш, - весело откликнулась жена и тут же сказала кому-то, - эти бумаги сюда не клади, а сюда клади. Да, спасибо... Паш, слушаю тебя! Как к врачу сходил?
- Все нормально, - от голоса любимой жены муть, поднявшаяся внутри, уходила, и мерзкое ощущение обмана и грязи растворялось. – Думаю вот во «Фрегат» зайти, поесть.
- О, возьми на вынос их тефтельки, я по ним соскучилась! – с энтузиазмом сказала Катерина, и Павел улыбнулся.
Все в порядке – или будет через несколько минут. То, что на свете встречаются плохие люди, не означает, что исчезли люди хорошие.
- Конечно, Кать, возьму тебе тефтелек, - сказал он. – Сколько?
© Баранова А.А., 2023
