Рыцари. Именно их мы представляем в первую очередь, когда речь заходит о Средневековье. Эти славные парни, как знает любой образованный человек, были исключительно благородных кровей, угнетали крестьян, женились на принцессах и жили с ними в величественных замках долго и счастливо, пока смерть не разлучала их. А потом, конечно, попадали в баллады и легенды. Ну, по крайней мере, так говорят.
Но если на секунду перестать обращать внимание на легенды и мифы о рыцарстве, коих за последних пять веков скопилось немало и посмотреть на рыцаря немного внимательнее, то внезапно окажется, что обычный средневековый рыцарь не имеет практически ничего общего с привычным для нас образом, знакомым с самого детства.
Но почему так вышло? На самом деле все чрезвычайно просто. За прошедшие четыре века, понятие "рыцарство" смешалось с понятием "аристократия" практически полностью. Для большинства наших современников любой рыцарь - это благородный человек, дворянин, в жилах которого течет специальная аристократическая кровь, совсем непохожая на ту, что заполняет тело простолюдина.
Вот только этот привычный тезис не то чтобы очень близок к истине. Дистанция, разделяющая титулованное дворянство и рыцарство, ничуть не меньше той пропасти, что отделяет рыцарство от обычных горожан и податного крестьянского населения. Как так получилось? Давайте разбираться.
И первое, что мы должны с тобой понять, дорогой друг. рыцарство и титулованная аристократия - это совершенно разные вещи. Да, рыцари и аристократы длительное время существовали вместе. Да, они непрерывно взаимодействовали и контактировали, а некоторые даже переходили из одного состояния в другое. Но по большому счету, ничего общего у этих понятий нет. Несмотря на то, что начало они берут из, в общем-то, одного и того же источника - военных дружин вождей эпохи "варварских королевств".
Когда племена франков, саксов, готов и лангобардов начали понемногу строить свои государства, им очень скоро стало понятно, что король, даже используя всех своих придворных до последнего, не способен править настолько большими территориями. Для того чтобы нести свою волю в далекие от королевской столицы земли, ему нужна была местная власть, которая вскоре, конечно же, появилась. И произошло это путем смешения местных вождей и их родственников с королевскими дружинниками, являющимися проводниками королевской воли в этих землях.
И вот эта недавно народившаяся аристократия, сначала выполнявшая скорее роль средневековых шерифов, от имени короля блюдущих порядок на землях, изначально не имела на них никаких прав. Поэтому не сильно отличалась от остального военного сословия. Но пришедший в Европу феодализм, изменил такое положение вещей. Получая от короны наследственные права владения землей, бывшие вожди и выбранные дружинники превращались в титулованную аристократию, что могла и имела права передавать по наследству права на свой титул и свои земли, что были главным источником дохода в Средние века.
Рыцарство же, начав свой путь в общем, такими же дружинниками, так и осталось военным сословием, своей земли не имеющим и служащим королю или местным аристократам за плату или выделенный надел. И тут важно понять, что в отличие от настоявшей, титулованной аристократии, рыцарство в общем никаких прав на свою землю чаще всего не имело. Она находилась у него во временном пользовании, согласно заключенному договору вассальной службы. Исключением была крайне немногочисленная прослойка рыцарей - ленников. Впрочем, это как раз тот случай, когда рыцарь мог законным образом перейти из военной элиты в статус феодала. Хотя и очень мелкого.
И, кстати, если рыцарю вообще доставалась хоть какая-нибудь земля, это само по себе было уже отличной историей. Значительная часть рыцарства и вовсе не имела земельного надела. Поэтому служила своему сюзерену за определенные выплаты и бенефиции. Хотя иногда эти самые выплаты были даже больше, чем те налоги, что мог собрать со своей земли рыцарь, ее имеющий.
Конечно же, были и вполне себе состоятельные рыцари, вроде тех самых баннеретов, что владели значительными богатствами и выводили на поле боя за собой десятки бойцов. Но в общем и целом, в отличие от аристократии, являющейся благородным сословием и получающий привилегии просто по праву рождения, рыцарство было профессиональной корпорацией, где за свое место под солнцем нужно было бороться.
Потомки рыцаря не становились рыцарями автоматически. Нет, понятно, что шансов стать таковыми у них было больше, чем у кого бы то ни было. Просто потому, что в семье к этой роли их готовили с детства. Однако мы знаем сотни случаев, когда эти перспективные парни годами и десятилетиями ждали своей акколады и погибали, так и не выйдя из статуса оруженосца.
Одним словом, появившееся в Европе с началом классического Средневековья рыцарство, все время своего существования находилось в довольно непростом положении. С одной стороны, в отличие от простолюдинов, все они были, безусловно, благородными людьми, шевалье, риттерами и кавалерами. Но с другой - это положение не было незыблемым. Чтобы оставаться внутри военной корпорации, рыцарь должен был постоянно прилагать существенные усилия.
Конечно, его самого, однажды получившего шпоры, никто уже из рыцарей разжаловать не мог. Вернее, такая возможность была, но проходила она, если честно, по разряду небывальщины и ненаучной фантастики. А вот положение его семьи и рода напрямую зависело от того, насколько рыцарь смел, разумен и верен своему господину. В этом смысле, рыцарство было ничуть не менее зависимым от титульной аристократии сословием, чем горожане и податные крестьяне.
Понятно, что и аристократия завесила от рыцарства ничуть не меньше, чем военная элита от нее. Именно рыцари были основой средневековой армии, именно они решали большую часть проблем государства как в мирное, так и в военное время. Да они, по большому счету, и были тем каркасом, на котором вообще держался феодализм. А еще они стояли неодолимой стеной, защищая немногие благородные семьи от неисчислимого количества простолюдинов, и были, пожалуй, единственным рабочим инструментом, при помощи которого податное население можно было держать в повиновении.
И вот за эту самую службу, настоящая аристократия была готова считать рыцарей приличными, благородными, достойными и со всех сторон замечательными людьми. Но в строго отведенных для них рамках.
Практически все время классического и большую часть позднего Средневековья, рыцарство стояло на низшей ступени социальной лестницы аристократии, и продвигать наверх его никто не спешил. Конечно же, были исключения, вроде ленных рыцарей и баннеретов, о которых мы уже говорили, но большую часть рыцарей их сюзерен был рад видеть только в военных походах и у себя при дворе, но не, например, в виде друзей или партнеров по бизнесу и политике. Его и так как есть, все устраивало.
Та же самая история происходила с попытками войти в нормальные аристократические семьи путем женитьбы. Даже для самой некрасивой и нелюбимой дочки местного барона брак с рыцарем был, пожалуй, самым худшим вариантом из всех имеющихся. Это рассматривалось не только как серьезное понижение личного статуса, но даже как некоторый удар по репутации семьи. Нет, конечно же, такие браки случались, и дети благородного рыцаря немедленно становились по настоящему благородной титульной аристократией, имеющей какие-то преференции только по праву рождения. Вот только случалось это настолько нечасто, что считалось событием, достойным баллады или записи в хронике.
Однако даже в самые непростые времена Средневековья рыцарство не унывало. У этой огромной военной корпорации был секрет, о котором все остальные уже давно и успешно забыли. Практически до самого своего исчезновения военная элита Средневековья не забыла основ дружинной культуры, пришедших из тех далеких времен, когда дружинники варварских вождей еще только превращались в рыцарей. И вот со всеми остальными они могли вести себя очень сильно по-разному. Но внутри корпорации всегда были чёткие границы, переступить через которые было невозможно.
Именно поэтому, едва ли не до XIV века вся война в Европе была "хорошей войной", в которой без причины убивать коллегу по ратному труду было не принято. Причем даже в том случае, если ваши сюзерены ненавидят друг друга так, что кушать не могут. Потому что личная ненависть власть имущих - это, конечно, важно, но портить отношение с людьми, к которым ты завтра можешь встретиться при других обстоятельствах, не нужно совершенно точно.
Не нужно, впрочем, думать, что такое благожелательное и в чем-то даже товарищеское отношение, нередкое и между противниками, хоть как-то влияло на ярость средневековых сражений. Одно дело - помочь павшему коллеге, пускай даже если это и неприятель, подняться и проследить, чтобы он не умер от раны или лихорадки. И совсем другое - отказаться погибнуть в лобовой атаке, не исполнив, таким образом, данную клятву, сражаться за своего сюзерена, пока только есть такая возможность.
Аристократия, кстати, которая в большинстве своем так же была посвящена в рыцари, всю эту историю отлично понимала и полостью поддерживала эти древние "варварские" традиции. В конце концов, эти самые бароны, графы и герцоги перли в атаку на врага, как правило, в первых рядах. Ведь нет лучшего способа завоевать уважение своих подчиненных, как делать то же самое, что и они, только лучше. А находясь на острие рыцарского клина, приятно понимать, что если вдруг что-то пойдет не так, то тебя, как и любого другого рыцаря, совершенно точно не добьют. Скорее даже наоборот - вытащат, подлечат и будут ждать, когда твои родственники соберут благодарность достаточного размера.
Впрочем, к началу Столетней войны, вся эта история с всеевропейской военной корпорацией и благородным отношением к коллегам по нелегкому ратному труду заметно поблекла. В армиях на ведущие позиции понемногу пробивалась профессиональная пехота, которой на эти самые рыцарские заморочки было плевать с высоты осадной башни. Но сегодня речь не об этом.
Понятно, что находясь в таком подвешенном состоянии, практически все время Средневековья, рыцарство тем или иным образом примыкало к любому социальному слою, с которым взаимодействовало. И далеко не всегда этим социальным слоем была аристократия. Особенно если речь идет о Средневековье позднем, когда идеи рыцарства несколько утратили свою привлекательность. а деньги были все еще очень нужны.
Беднейшее рыцарство, потерявшее сюзерена или оставившее службу по разным причинам, в те времена нередко оседало в городах. Становясь основной ударной силой городского ополчения или небольших личных армий местных негоциантов. Они же, в виде приглашенных военных специалистов, чаще всего стояли за всеми, более или менее успешными восстаниями, как городскими, так и крестьянскими.
Поэтому, если вы слышите историю про то, как восставшие крестьяне, горожане, табориты, разбили рыцарскую армию, то в девяноста пяти случаях из ста можно с уверенностью сказать, что большая часть этой крестьянской армии состояла из обедневших рыцарей и наемников, пришедших немного поправить свое финансовое положение. В пяти же оставшихся случаях это совершенно точно были швейцарцы.
В общем, рыцарство крутилось, как могло. И получалось это у них иногда настолько хорошо, что иногда целые епископы и даже папы взывали к ним, чтобы добрые дети матери нашей Католической Церкви поумерили свой пыл. Например, в 1023 году от Рождества Христова, епископ Бове, написал и передал королю Роберту II Благочестивому готовый кодекс поведения для славных французских рыцарей.
С кодексом этим их надлежало ознакомить и взять с каждого клятву в том, что он не будет:
- Избивать представителей духовенства и нападать на монахов, паломников и их спутников, если те не совершают преступления или нападение не является компенсацией за прошлые их деяния;
- Красть и убивать домашних животных без причины с марта до ноября, если только ему не нужно будет прокормить себя и своих людей;
- Похищать путников, жестоко относиться к простолюдинам, грабить их избивать и требовать выкуп, даже ели это просит сделать местный лорд;
- Разрушать и сжигать дома без причины, а делать это только тогда когда в них засели воры или бандиты;
- Укрывать, обучать и брать себе в свиту преступников, а если уже такое случилось, не отпускать их и держать при себе;
- Нападать на женщин, если они не дают для этого повода и не замышляют против него какое-то злодеяние;
- Нападать без причины на собратьев рыцарей со дня Великого Поста и до конца Пасхи;
Совершенно точно неизвестно как отреагировали на этот кодекс благородные рыцари. Скорее всего, как подобает истинным защитникам простых людей, королевства, веры и примеру для подражания немедленно приняли во внимание и стали еще лучше и благороднее.
И вот с какой стороны и из глубины какого века не посмотри, жизнь рыцаря была какой угодно, только не простой. С самого своего появления и до самого последнего дня, рыцарство, несмотря на то, что каждый шевалье лично был благороден и уважаем, настоящей аристократией так и не стало, заняв свое место у самого основания социальной пирамиды Средневековья. Ну, как у основания. Ниже, конечно, были зависимые крестьяне и почему-то еще независимые горожане и общинники, но этих, и за людей то никто всерьез и не считал.
С точки зрения же этого самого крестьянства, рыцари, конечно, вообще ничем не отличались от остального дворянства. А жизнь их была нескончаемой чередой пиров, турниров и охот, с короткими перерывами на войну и свадьбы с прекрасными принцессами. Впрочем, эту историю мы, кажется, сегодня уже где-то слышали.
