А вот если бы я попал в Средневековье! Такая или похожая мысль наверняка посещала, хотя бы раз, голову каждого человека. Знания из будущего - это же замечательно, это сразу открывает столько скрытых возможностей. Раздать всей пехоте арбалеты, пики и алебарды. Научить местных кузнецов варить броневую сталь. Ввести трехполье и прочие прогрессивные методы сельского хозяйства. Ну, или хотя бы пояснить средневековым королям за гигиену.
Вот только есть небольшая сложность. Для того, чтобы начать двигать Средневековье в светлое будущее, было бы неплохо для начала избежать крестьянской судьбы. Ведь крестьянская доля в Средние века была очень незавидна. И это мягко говоря. Много работы, мало развлечений, голод раз в три года и совершеннейшее отсутствие досуга.
А случись война, так твое место не на лихом коне во главе рыцарского строя, а в пятом ряду крестьянского ополчения, откуда ни врага увидеть, ни себя показать. Да и добыча. Какая у пехотного ополчения добыча. В общем, как ни крути, не очень удобно будет прогрессорствовать из крестьянской хижины.
Для того, чтобы развернуться как следует, было бы неплохо стать хотя бы рыцарем, пускай даже и небогатым. А почему нет то? Это вам не в поле надрываться, или молотом тяжелым в кузне махать. Опять же голод тебя обходит стороной. Ну, почти всегда. Отличный старт, как ни крути, для будущего Повелителя Вселенной.
А если повезет и начнется война, так и вовсе можно покрыть себя славой, стать героем, попасть в высший свет. А там турниры, охоты, пиры и королевские дочки. Опять же, военную добычу никто не отменял. Эх, хорошее дело война для рыцаря, сплошной прибыток. Или нет?
- И для начала, как обычно, давайте договариваться о терминах. Сегодня, говоря про рыцаря на войне, как и в прошлый раз, когда речь шла о войне обычного ополченца, мы будем говорить о сражении, каким оно было во времена "эпохи рыцарей", что пришла в Европу с началом классического Средневековья. Почему? Ну потому что именно в войнах "эпохи рыцарей" случались те самые архетипичные сражения, что сейчас принято называть средневековыми.
Сражение для рыцаря начинается затемно. Вернее, начинается оно, конечно же, значительно раньше, в тот день, когда, в очередной раз проводя ревизию своего оружия и доспехов, своего главного средства производства, наш герой вновь застывает в тоске и унынии. И причина для этого, нужно сказать, имеется более чем весомая. Как обычно, не хватало всего и сразу. А самое плохое то, что взять недостающее было просто негде.
Тот небольшой земельный надел, полученный несколько лет назад из рук местного маркграфа, как ни старайся, не позволял шиковать. Несколько мансов земли, зажатых между королевским лесом и западным берегом реки, и выживать-то позволяли с большим трудом. Пашни были бедными, а податные крестьяне - ленивыми. Выручало только то, что к моменту получения земли наш сегодняшний герой, в общем, имел уже то самое необходимое, без чего на войну, лучше даже не соваться.
Длиннополая кольчуга с рукавами до кисти и кольчужными шоссами, что надевалась на длинный стеганый поддоспешник и стоила примерно как весь его надел, была не нова и много раз чинена. Но сменить ее на что-то новое наш герой и не мечтал. Продай он и землю, и деревню, и всех своих крестьян до последнего старика, вряд ли удалось бы выручить и половину суммы, нужной для покупки нового хауберка.
Простой меч в потертых ножнах, снятый со стены, был хорош, хотя и скромен до последней степени. А вот длинный треугольный щит с простым гербом давно пора было заменить. Но денег не было. Их не было даже на покупку четвертого копья, вернее, копейного наконечника. А значит, случись бой, после третьей атаки уповать наш герой мог бы только на свой меч и Пресвятую Богородицу. Нет, меч - это, конечно, хорошо, да и Пресвятая Дева всегда поможет. Вот только еще одно запасное копье было бы нелишним. Совершенно точно.
Взгляд рыцаря снова пробежал по скромному арсеналу и остановился на короткой, чуть длиннее локтя, булаве. Предмете, всегда казавшемся ему бесполезным для всадника. Небольшая длина, какая-то чудовищная инерция. Ну как таким, с позволения сказать оружием, достать врага из седла? Хотя старшие товарищи говорили, что именно такая недлинная и тяжелая, как смертный грех, булава незаменима в пешей свалке, если тебе не повезет потерять коня и повезет при этом выжить. Да и обошлась она, помниться, совсем недорого, так что пусть будет. В конце концов, висит на поясе и есть не просит.
Последним предметом этого небогатого арсенала был шлем. такой же простой, как и все остальное железо. Ни кольчужных рукавиц, ни кольчужного капюшона, ни тем более новомодных ронделей не было. И это было проблемой. Впрочем, далеко не самой главной. Хуже всего то, что не было второго коня, пригодного для боя. И это значило, что уже после пары атак в бой придется идти на уставшем коне. А вот это было уже нехорошо.
Хотя, конечно, выбора все равно не было никакого. Уже завтра он должен быть в паре десятков лиг к востоку, у городка, где собиралось местное феодальное ополчение.
Собственно, сам сбор ополчения и путь с армией на север ничем не запомнились. Просто потому, что ничего интересного за эти несколько дней так и не произошло. Сначала прибывшие первыми рыцари, героически борясь со скукой, несколько дней ждали своих сюзеренов и отряды старой аристократии, которые не спешили к месту сбора.
Нет, опаздывали эти, несомненно, благороднейшие люди без злого умысла, и совершенно точно не из трусости. Просто собрать и привести за несколько дней пути большой отряд - это непросто. Да и неприлично наследникам старых родов бежать на зов сюзерена, словно молодым жеребятам. Важнее соблюсти достоинство и родовую честь.
После ждали пехотное ополчение, которое как всегда опаздывало. Эти чертовы крестьяне, которым зачем-то дали в руки оружие и отправили на войну, были постоянной головной болью даже самых лучших армий. Нет, понятно, без них нельзя. Должен же кто-то делать всю грязную работу в походе и служить мишенью для лучников врага. Но как же они невыносимо бесили.
Медленная, инертная человеческая масса, не способная атаковать врага, не потеряв строй, и бегущая при первой серьезной опасности. Да что там говорить, даже до войны довести их - задача совершенно нетривиальная. Ополченцы, дезертировали во время любого похода с каким-то поистине невероятным умением. И большой удачей считалось, если до сражения доходили восемь из десятка отправившегося в поход.
И была бы вся эта история с походом, длинная, серая и тягучая, словно плохо сваренная каша, не такой ужасной, если б наблюдать ее можно было хотя бы с минимальным комфортом. Но.... Живет простой рыцарь в походе скромно и непритязательно, словно благочестивый монах в неделю святого поста. Крошечная сырая палатка, осточертевшая каша с сушеным мясом, подсохшим хлебом и паршивым вином. Да бестолковый слуга, который думает больше не о деле, а про то, где бы что украсть, выпить украденное и уснуть в неприметном месте.
Оруженосец? Ну какой оруженосец. Самому-то не смешно? Кто отдаст своего сына рыцарю, все богатство которого меч да видавшая виды кольчуга. А если хотите посмотреть на оруженосцев, это вам на правую сторону лагеря, к месту, где стоит маркграф из южных земель со своими вассалами. Вот там у них все хорошо: слуги, музыка, вино, вечерние пиры. ну и, конечно, молодые отпрыски благородных семей, что учатся на примере старших товарищей, как быть настоящим рыцарем. Вот только нас там не ждут. Чужие мы на этом празднике жизни.
И это, конечно, очень обидно. Казалось бы, такие же рыцари, и завтра всем вместе стоять в строю под королевскими знаменами. Но нет. Даже став рыцарем, невозможно стать своим для аристократии. Пускай даже и в местном захолустье. Все места при дворе заняты, все до одного. И шансов попасть туда честному и бедному рыцарю не больше, чем верблюду пролезть в игольное ушко.
Но... Пусть их, так наверное, даже лучше. Зато будет время последний раз проверить снаряжение перед боем. Да и голову завтра лучше иметь ясную. Большая война разгильдяйства не терпит.
В день сражения рыцари поднимаются даже раньше, чем командиры ополчения будят пехоту. Они и понятно, что там пехотинцу собираться? Поднялся, взял щит с копьем, напялил шлем, глотнул водички из фляги и уже готов выступать. С рыцарской кавалерией так не работает.
Коня нужно напоить и накормить, причем задолго до восхода, чтобы к началу боя он не был еще голоден, но живот его уже не был полон. Потом коня нужно оседлать. Самому. Потому что, во-первых, слуга опять куда-то исчез, а во-вторых, собственную безопасность лучше не доверять никому. Известно множество историй, когда ослабшая подпруга стоила жизни отличным рыцарям, поленившимся проверить все своими руками.
А после того как закончишь с конем, надо одеться самому. И это тоже такое себе развлечение. Пара слоев одежды, стеганая куртка, шоссы, кольчуга. Все это отлично защищает. Но Боже, как небыстро все это одевается. Меч с булавой на пояс, шлем на луку седла. Хорошо, что все три копья так с вечера и стояли прислоненными к палатке, и их не нужно тащить из обоза. Ну, кажется, все готово. Пора выступать.
На дороге, что начиналась сразу за последними кострами, ставшей местом сбора отряда, уже стояло несколько рыцарей в ярких геральдических котах. Кажется, сражаться сегодня нашему герою придется в одном строю с тем самым графом из южных земель и его вассалами, что вчера до полуночи шумно праздновали свои сегодняшние подвиги. И это было хорошо. По крайней мере, их геральдику он помнил отлично.
Сам граф нес в бой на своем штандарте золотистого Альфина с мечом и чашей на блазонированном сине-белом щите. У его наследников и вассалов, цвета тоже схожи и только мелкие рыцари, живущие у самой реки, выделялись в этом сине-бело-золотистом море красными, черными и зелеными пятнами. Но их было совсем немного, и поэтому запомнить их сочетания цветов было совсем несложно. По крайней мере, образованному человеку.
Мимо бурлящего рыцарского разноцветья, куда-то на север, тянулась длинная, серая и угрюмая колонна пехоты. Крестьянское пехотное ополчение спешило выдвинуться на позицию, чтобы попробовать постараться изобразить там что-то, хотя бы отдаленно напоминающее строй. Следом за ними потянулись лучники, поднимая воздух пыль, еще не успевшую осесть после ополченцев.
Вообще, пехоты в этот раз было довольно много, хотя, конечно, польза от нее, как всегда, сомнительна. Копейщики, даже самые лучшие, с большим трудом способны держать удар, удерживая линию фронта, и склонны бежать при малейшей опасности. Лучники же будут немного полезнее. Но.... Чертовы лучники! Обрубить бы руки всем тем, кто стреляет издалека, вместо того, чтобы сражаться, как приличный человек. Рыцарь выругался, вспомнив недавнюю охоту, на которую он был приглашен совершенно случайно.
Вообще, таким, как он, нечасто удавалось попасть на столь значимые события. Большая охота, что случается нечасто и продолжалась пару недель - это событие, куда должны были съехаться все сколько-нибудь знатные люди в округе. А еще это был шанс. Возможность завести знакомства и показать себя местному свету с наилучшей стороны. И, конечно же, наш герой расстарался.
Лучшая одежда, приличная лошадь, несколько недель тренировок с луком и охотничьим копьем. Да он, черт возьми, даже собаку охотничью купил, специально для этого, потратив на это половину всего своего серебра. Денег было жалко чрезвычайно, но он точно знал, что невозможно произвести первое впечатление второй раз, и поэтому, задушив собственную жабу, готовился к охоте всерьез. Да и собака оказалась большой умницей и верным другом. Настоящей отдушиной в мире серых будней и тупого былда, что окружали его изо дня в день.
Впрочем, счастье длилось недолго. Один из егерей, что поднимали из чащи стрелами огромного дикого кабана, промазал. Вернее, наоборот, попал. Вот только не в кабана, а в его охотничью собаку, стоившую больше, чем этот самый егерь со всей его семьей и хозяйством. Раненого друга пришлось добить. Хозяин этого недоумка долго извинялся, но.... В общем, охота не задалась.
И пока наш герой, погрузившись в воспоминания, снова переживал гибель своего охотничьего пса, пехота наконец-то закончила свой марш к полю боя. Пришло время выступать рыцарской кавалерии. И это было совсем другое зрелище.
Пусть многие рыцари и видели друг друга в первый раз, это было, в общем, не так важно. Многие годы военной службы, знание того, что сейчас будет происходить, и понимание своего места во всем происходящем на поле боя, позволяли им действовать чрезвычайно слажено.
Раз. И все спешенные бойцы оказались в седлах. Два. И высокая фигура в золоченом шлеме, стоявшая под бело-синим штандартом, указала направление движения колонны. Три. Рыцари не спеша, но и не медля, начали занимать свои места в строю. Не прошло и пары минут, как отряд в пять дюжин рыцарей, оруженосцев и конных дружинников, построившись, начал движение к своему месту на правом фланге королевской армии.
По прибытию на место случился традиционный бардак. Оказалось, что небольшая возвышенность, где должен был размещаться их отряд, уже занята тем самым ополчением, что с полчаса назад проходило мимо них. Конечно же, пехоту немедленно подвинули. Пара дружинников, посланных к командиру этого, с позволения сказать, войска, при помощи доброго слова и небольшого количества крепких выражений быстро убедили их сдвинуться правее и не мешать благородным господам готовиться к войне.
И пока пехота грузно и неумело двигалась куда-то вправо, а стоящие там лучники выдвигались вперед, рыцарская кавалерия разворачивала свои порядки, готовясь к бою.
В первую линию вместе с нашим героем встали те, кто имел полную кольчугу, закрытый шлем и большой щит. Это давало их владельцам неплохие шансы нанести первый, самый сильный удар во время атаки и не лишиться глаз, собрав лицом все летящие стрелы и обломки копий в округе.
Да, открытый шлем дает в бою непревзойденный обзор, что невероятно важно. Но защита лица есть защита лица. И, казалось бы, выбор между защитой и возможностью ясно видеть поле сражения должен быть непростым. Однако он становится на удивление несложным, когда здоровая, длинной в половину локтя, щепка, отколовшаяся от сломанного копья, чудом не лишает тебя глаза и половины зубов. Вот уж нет. Пусть молодые идиоты щеголяют модными открытыми шлемами. Нам главное из боя выйти живым и относительно целым. К черту понты, здоровье дороже.
Во второй линии встали те, у кого закрытого шлема не было. Там же строилась и молодежь из оруженосцев и рыцарей, чьи доспехи не позволял им встать в первую линию. За их спинами, в третьем ряду размещались дружинная конница и все прочие, которым не нашлось места впереди. Где-то сзади, шагах в сорока, слуги и пажи втыкали в землю запасные копья, готовясь подать их вышедшим из боя всадникам. А конюхи с трудом удерживали свежих коней, что привели на битву самые знатные и богатые рыцари. Все были готовы. Осталось только начать.
И сражение началось.
Где-то в глубине войск затрубили рожки, и лучники, что стояли перед отрядом, побежали куда-то вперед. Они традиционно начинали бой перестрелкой. Далеко впереди, на грани слышимости раздались резкие хлопки, а это значит, что сейчас сотни стрел обрушатся на передовые отряды врага. А еще это значит, что в их сторону сейчас полетят ответные стрелы. Кажется, пришло время одевать шлем.
Последний раз оглянувшись на своих соседей по строю, наш герой надвинул на голову шлем, в очередной раз удивившись тому, как меняется поле боя, если смотреть на него сквозь узкие прорези забрала. Опустившийся на голову стальной колпак, будто ножом отрезал все лишнее. Слух, обоняние, боковое зрение, загоняя взгляд в туннель прорезей забрала и делая картинку до невозможности четкой и выпуклой. А измученное тренировками тело будто только и ждало этого, выбросив в кровь первую партию адреналина.
Даже через глухой колпак шлема было слышно, как где-то впереди тяжело и протяжно затрубили рога. и это значило, что сейчас где-то там вражеская кавалерия сделала свой первый шаг, начиная разгоняться для атаки. Сокрушительного лобового натиска, остановить который можно только встречным ударом такой же мощи. Зная, что сейчас последует, рыцарь тронул шагом коня и вместе с ним вперед двинулся весь отряд. И заревевшему через мгновение где-то за спиной рогу осталось только подтвердить то, что атака началась.
Тридцать метров шагом. Конь идет мягко и привычно, почти не подбрасывая своего седока, чтобы в один момент перейти на тряскую рысь. Копья все еще смотрят вверх, опускать их рано. Полтонны железа, ярости и адреналина только начинают разгоняться для удара. Еще полсотни метров и рысь переходит в галоп. Кровь бурлит, замешанная адреналином, один к одному, а впереди на тебя накатывает стальная волна, расцвеченная в цвета противника.
Пятьдесят метров, сорок, тридцать. Копья опускаются, а конь, кажется, отрывается от земли в стремлении добраться до врага скорее. В венах кипит ярость, а воздух в шлеме закончился несколько секунд назад, превратившись в обжигающий пустынный самум. Двадцать, десять, пять! УДАР!
Обломки копья разлетаются во все стороны, градом стуча по забралу. А рыцарь в красном и синем, которого вывела под твой удар неверная военная удача, медленно, словно на рапиде, заваливается, падая из седла. И этот поверженный враг - лучшее зрелище, которое ты видел в своей жизни.
Два отряда рыцарей, столкнувшись в лоб, пролетели сквозь ряды вражеского строя, оставляя за собой на земле лежащие тела в ярких коттах и корчащихся от боли, вопящих лошадей. Кому-то не повезло. Впрочем, разойтись далеко противники не успевают. Кони оттормаживают, а рыцари, бросив бесполезные обломки копий, вытягивают из-за пояса клинки, топорики и булавы. Сражение развалилось, превратившись во множество поединков.
Откуда-то слева прилетает удар, но это пустое, кольчугу мечом не пробить. Даже не тратя времени на то, чтобы ответить обидчику, всадник втыкает шпоры в бока коня, и тот одним прыжком доносит его до рыцаря в незнакомых цветах. Удар, еще один, и противник, покачнувшись, выходит из схватки, пропадая в ревущем яростью и сталью круговороте боя. Еще несколько ударов по случайно попавшимся на пути противникам, и становится понятно, что дальнейшая толкотня бессмысленна и из боя надо выходить.
Большинство фигур в бело-синем, следуя команде далекого и почти неслышимого рога, разворачивают коней и отходят к стоящему на возвышенности штандарту. Противник, кажется, тоже не настроен продолжать сражение здесь и сейчас и разворачивает коней. Через несколько минут между двумя отходящими к своим знаменам отрядами, остается только вспаханная копытами земля и втоптанные в нее тела.
Выход из боя, это неуправляемый хаос. Даже если отходят лучшие в мире рыцари. Немногие сразу собираются вокруг своего штандарта. Кто-то сразу едет за новыми копьями, кто-то выбирает не то направление, и лошадь уносит его неведомо куда, а кто-то и вовсе, спеша выйти из боя, едва не топчет на свое ополчение, с опаской смотрящее на союзных рыцарей, спешащих куда-то по своим благородным делам. Но все это длится недолго, и через несколько минут отряд собирается вместе. Ну как отряд. Все, кто остался жив после атаки.
Из троих знакомых, стоящих по соседству, в строю осталось только двое. Молодой парень, чья земля лежала с другой стороны реки, так гордившийся своими рыцарскими шпорами и цепью, остался где-то там, на ничейной земле между сражающимися армиями. Отряд заметно поредел, оставив на поле боя едва ли не каждого восьмого, а может быть, даже и одного из семи. Хотя, конечно, могло быть и сильно хуже.
Отдышавшись и приняв из рук отчаянно трусившего слуги запасное копье, наш герой оглядел пару свежих царапин и довольно глубокую зарубку на шлеме и теперь осматривал коня и сбрую. Нет, со скакуном ему, конечно, повезло. Большой и сильный конь был пускай не так быстр, как породистые арабские кони, но вынослив на диво. Он, кажется, даже не сбил дыхание после первой атаки. А ведь кто-то из родственников графа спешит уже поменять коня, чтобы не запалить своего скакуна, стоимостью в несколько десятков килограммов серебра.
Нет, все-таки богатым и знатным воевать проще. У них и кони, и оружие лучшее, и слуг, готовых помочь своему господину без счета. Их прикрывают оруженосцы, а рядом с запасными копьями всегда найдется холодное разведенное вино. Не война, а праздник какой-то, вот честное слово. Говорят, что некоторые дети старых аристократических семей даже в атаку берут с собой собачью свору. Это же охота натуральная получается, напополам с турниром.
Впрочем, долго отдыхать им не дали, и через несколько минут на закончивших строится под прикрытием ополчения рыцарей, снова начали падать стрелы.
Чертовы лучники, - эхом пронеслось в голове нашего героя, - еще не хватало того, чтобы они попали в его коня. Проклятое, необразованное быдло. Они ведь даже не понимают, сколько стоит боевой конь и сколько труда в него вложено. Трусы, не способные драться лицом к лицу и могущие только бездельничать за спиной рыцарей и стрелять из своих чертовых луков. Вспомнив убитого такой же мразью своего охотничьего пса, рыцарь выразился совершенно не по христиански, не испытывая, впрочем, никакого раскаяния.
Судя по тем словам, что доносились из глубины строя, подобные мысли посещали почти всех в отряде. И это было неудивительно. Конь для рыцаря был всегда намного больше, чем просто животное. Это был друг и главный шанс на выживание в бою. И потерять его вот так глупо, подставив под стрелы, никому не хотелось. Каждый это понимал. А лучше всех понимал их командир, стоящий под сине-белым штандартом. И когда очередная стрела нашла свою цель, попав ради разнообразия не в коня, а в лицо стоящему в третьем ряду дружиннику, он отдал приказ атаковать.
Это была простая схватка. Выпершийся далеко вперед отряд вражеских лучников просто не ожидал, что их сейчас начнут бить. Успев выпустить всего два залпа в атакующий отряд, вражеские стрелки попытались сбежать, но были настигнуты и буквально втоптаны в землю. Невозможно убежать от атакующей кавалерии, даже если очень хочется.
Рубить бегущих лучников - это такой отдельный вид удовольствия. Расплата за собственное бессилие, когда, прикрывшись щитом, ты стоишь, ожидая следующего залпа, за покалеченных лошадей, крестьянскую их хитрость и трусость. Никто, никто не любит стрелков. Ни рыцари, ни пехота. И поэтому рубят бегущих лучников и те, и другие с отменным удовольствием.
Рыцарская конница прошлась по стрелкам, подобно косе смерти, гоня перед собой тех, кому повезло не погибнуть в первые минуты. Кавалерия же противника, понимая, что атаковать придется через своих бегущих, а значит, толкового удара не получится, похоже, просто плюнула на своих лучников и забыла об их существовании. Ну, по крайней мере, разделавшись с третьим бегущим, наш герой так и не увидел никого, спешащего им на помощь.
И снова рыцари выходили из боя, отступая за спины своей пехоты, для того, чтобы перестроится, сменить копья и коней и нанести следующий удар. И снова это был хаос. Впрочем, никого это не смущало. Более того, этого, кажется, никто не заметил. Битва, рыча и переваливаясь, словно огромный хищник, бесновалась вокруг.
Где-то справа сцепились два пехотных отряда. Еще дальше раздавался лязг стали и рев сотен глоток, перемешанный с лошадиным ржанием. Чудом уцелевшие в этой мясорубке стрелки, забравшись на возвышенность, стреляли прямо поверх голов непонятно куда. Люди увлеченно занимались своим любимым занятием - убивали себе подобных.
Из второй атаки вернулись почти все. Пару незнакомых дружинников, поймавших по стреле последнего залпа, было кончено жаль, но, если честно, с полдюжины хромающих коней, из попон которых торчали длинные тяжелые стрелы, вызывали большее сожаление. Это означало, что еще несколько рыцарей выйдут из боя, если у них не будет чем заменить раненого скакуна. А значит, отряд сократился еще на несколько человек. Но все это было сейчас лишним. Сейчас важнее не думать о стратегии и тактике, а взять последнее целое копье и дать хотя бы немного отдохнуть коню. Больше такой возможности может и не представится.
Конечно же, отдохнуть им не дали. Тот самый пехотный отряд, что бодался справа с таким же ополчением противника, оттеснил его и, кажется, решив, что пришел их час, попробовал перейти в решительную атаку. Получилось, если честно, так себе. Не пройдя и сотни шагов, вчерашние крестьяне потеряли строй и большой бесформенной массой влипли во вражеский отряд, который принял их на копья.
Зачем вместо того, чтобы прикрывать рыцарский отряд, пехота пошла в атаку? Какой недоумок им приказал идти вперед? Все эти вопросы, появившиеся было в голове нашего героя, исчезли в одно мгновение после того, как он увидел отряд вражеских рыцарей, разворачивающихся для атаки во фланг чудом держащегося еще союзного пехотного отряда. До набирающего скорость противника было три сотни шагов, и успеть перехватить его не было никакой возможности.
Удар был страшен. Несколько десятков пехотинцев, стоявших на левом фланге, были буквально втоптаны в землю за пару секунд. Кто-то еще пытался достать всадников копьями и длинными топорами, но это была уже агония. Вчерашние крестьяне поняли, что вот прямо сейчас их всех убьют, испугались и побежали.
От увлекательного зрелища истребления бегущей союзной пехоты нашего героя оторвал гулкий и отрывистый сигнал рога. Он говорил, что пришло их время атаковать. Рыцари в спешке надевали шлема, перехватывали поудобнее копья и разворачивали поредевший строй в сторону прорвавшегося врага. И снова все началось с шага.
Рыцарский конь могуч и неостановим, но вот только долгого галопа не выдержит. И поэтому любая атака кавалерии скоротечна.
Шагом. Рыцари доворачивают на цель, ровняют строй и пришпоривают коней. Рысью. Стальной кулак рыцарской кавалерии разгоняется, превращаясь из медленной, ленивой морской волны в неостановимый горный поток. Галопом. Избранный тобой враг стремительно вырастает в размерах, закрывая собой, кажется, весь мир. Ничего больше нет в этом мире, кроме тебя, твоего врага и острия копья, входящего ему прямо под шлем. УДААААР!!!
Фигура в красной котте, еще секунду назад увлеченно рубящая бегущую пехоту, вылетает из седла и сломанной куклой катится по земле. Отлично, вот только копий больше не осталось. Дальше придется клинком.
Рыцари под бело-синими штандартами с напором и изяществом носорога вломились во фланг преследователям, сразу опрокинув потерявшую строй вражескую пехоту и завязав бой с поредевшей конницей, которая, может быть, и удержалась бы, но все снова испортила пехота. В этот раз пехота вражеская. Вместо того, чтобы принять удар и продержаться несколько секунд, давай своей коннице время для маневра, они просто и безыскусно побежали, сминая еще не вступивший в бой левый фланг вражеских рыцарей. И это был разгром.
Нет ничего лучше, чем преследовать отступающих. Рыцари смешали строй и превратились из стального молота, способного сокрушить любого врага, в безжалостный верховой пожар, пожирающий бегущих, подобно посланцу самой смерти. Паника - она же заразна, как чума. Соседние пехотные отряды, увидев, что рыцари отступают, тоже побегут, обязательно побегут, увлекая за собой весь вражеский фланг.
Вот только нужно раздавить тех немногих храбрецов, что отказываются признать очевидное поражение и, вцепившись, словно собаки в лесного кабана, не дают разогнаться для последнего удара.
Последнего упрямца наш герой просто опрокинул своим конем, ударив в бок его лошадь и с большим удовольствием проехав по упавшему. Вокруг творился какой-то кошмар. Земля на месте столкновения двух отрядов рыцарской кавалерии была усеяна телами людей и лошадей. Людей, впрочем, было намного больше.
Пехота, кажется, так и не смогла вырваться из ада конной схватки и внесла свою посильную лепту в этот кошмарный пейзаж войны. Оставшиеся в строю рыцари собравшись под сине-белым штандартом, который почему-то держал в руках старший сын графа, пытались перевести дух. Кажется, пришло время для последней атаки.
И вновь поредевший отряд, построившись в этот раз только в две линии, неизвестно какой уже раз, начал разгоняться для удара. Впереди, среди серых штандартов пехотного ополчения ярким пятном выделялся отряд рыцарской кавалерии врага. И это был последний противник на их фланге, из тех кто точно отступать не станет.
Чертовски жаль, что нет копья, - подобно всполоху промелькнула в голове мысль, - но что поделать, будем воевать тем, что есть. Где-то впереди враг спешно выстраивал резервы. Но они побегут, точно побегут. Нужно просто разогнаться и посильнее врезать. Все проблемы этого мира можно решить одним ударом рыцарской конницы. Все без исключения. Эта была последняя мысль перед тем, как наш герой умер.
Копье, которое держал в руках рыцарь, носивший незнакомые черно-белые цвета, что был, казалось, еще секунду назад бесконечно далеко, ударило с силой кузнечного молота, пробив щит и распоров кольчугу. После чего, вошло между четвертым и пятым ребром и попало в сердце, немедленно его остановив.
Так закончилась эта война для второго нашего героя.