После вымирания динозавров млекопитающие, весь мезозой пребывавшие «в тени» динозавров, принялись занимать освобождённые ими экологические ниши и очень быстро породили практически все современные отряды. Не стали исключением и хоботные, возникшие уже через пять миллионов лет после мел-палеогенового вымирания, или иными словами, 60 миллионов лет назад.
Правда, первые хоботные были относительно мелкими и невзрачными, у них, как ни странно, даже не было приличного хобота. Впрочем, оно и не было им особенно нужно. Затянувшийся на рекордные для кайнозоя 22 миллиона лет эоцен был райским временем, тёплым и влажным. Однако уже в середине эоцена климат начал портиться — начались похолодания, которые не смогли скомпенсировать редкие короткие потепления.
В конце концов, к концу эоцена, холод окончательно взял верх, далеко на юге окончательно обледенела когда-то зелёная Антарктида. Словом, климат сменился, и это привело к довольно значительному вымиранию. Не такому, конечно, как пять крупнейших вымираний, но вполне достаточному, чтобы провести по нему границу между эоценом и олигоценом. В Европе, например, флора и фауна сменились чуть ли не полностью.
Не могли не отразиться эти события и на наших героях — хоботных. Ранние хоботные, которые вели полуводный образ жизни и напоминали скорее небольших бегемотов, вымерли. А на их место пришли совсем другие звери, уже более современного, узнаваемого «формата» — очень большие, с хоботом, давшим название отряду, и бивнями.
Специализация на питании растительностью, в том числе весьма жёсткой, делала своё дело — хоботные довольно быстро увеличивались в размерах и приобретали приспособления для добывания и переработки этой самой пищи в промышленных, можно сказать, масштабах. Самое приметное из этих приспособлений — хобот, сросшиеся и вытянувшиеся нос и верхняя губа, постепенно ставшие универсальным инструментом, почти как рука для человека. Впрочем, слонами хоботные стали не сразу, до них друг друга сменяли несколько крупных семейств.
Первыми по-настоящему крупными и по-настоящему хоботными представителями отряда на границе эоцена и олигоцена, около 33 миллионов лет назад, стали баритерии, получившие своё название от греческого слова «барис» — тяжесть. Особенно большими баритерии не были, достигая всего лишь веса не особенно больших слонов. Впрочем, баритерии задали общее направление эволюции — крупные размеры не только позволяли добывать недоступную другим травоядным пищу, но и неплохо защищали от хищников.
А уже в самом начале олигоцена, 35 миллионов лет назад, там же, на севере Африки, появились ещё более массивные палеомастодонты. В высоту они достигали пары метров и весили до трёх тонн. Хобот этих животных всё ещё не был таким длинным и ловким, как у слонов и мамонтов, а вот резцы уже сильно укрупнились и находились на полпути к бивням. Причём не только верхние, но и нижние резцы, так что бивней у них было считай что две пары.
Правда, нижняя пара выглядела весьма необычно. Эти резцы росли в вытянутой нижней челюсти и имели форму лопаточки, что, вероятно, облегчало палеомастодонтам выкапывание из земли болотных растений, которыми они питались. А поскольку болото — какой-никакой, а водоём и в нём вода, ушки у слоника стали на макушке, чтобы их не заливало, если владелец слишком увлечётся раскопками в дне водоёма. Прожили палеомастодонты довольно долго, около десятка миллионов лет, но 25 миллионов лет назад всё же вымерли.
Но прежде чем вымереть, палеомастодонты успели стать предками гребнезубых мастодонтов, называемых по-латыни уже мамонтами, Mammutidae. Название же «мастодонт» они делят с другими мастодонтами, бугорчатозубыми, с которыми их одно время включали в одно семейство, но потом всё же отделили. Эти уже были по-настоящему велики и имели четыре самых настоящих бивня.
Название же «гребнезубые» они получили за характерное строение зубов. Поперёк зубов у них в несколько рядов торчали довольно высокие и острые гребни, напоминающие наконечник лома или лезвие колуна. Такими зубами было очень удобно измельчать грубый корм вроде веток, что как бы намекает на то, что обитали гребнезубые в лесах и кормились ветками деревьев и кустарником.
В своё время гребнезубые мастодонты достигли весьма впечатляющего эволюционного успеха, только открытых видов известно около двадцати. Все они были довольно приземистыми, с вытянутым в длину телом и прямыми бивнями. И такое телосложение, безусловно, весьма облегчало жизнь в густом лесу. Не удивительно, что расселились они весьма широко — от Африки до Северной Америки.
Последние из них вымерли совсем недавно, около десяти тысячелетий назад, и люди, вполне возможно, сыграли в этом некоторую роль, во всяком случае, известны их черепа, явно встречавшиеся с индейскими копьями. Впрочем, распространены они были очень широко — от зоны многолетней мерзлоты до субтропиков, предпочитали, правда, леса, как относительно сухие, так и заболоченные. Так что какую роль в их исчезновении сыграли люди, а какую — изменения климата, до сих пор не вполне ясно.
Примерно тогда, когда палеомастодонты уже вымерли, появилась странная боковая ветвь хоботных — динотерии, «ужасные звери» по-гречески. Обитали они, в отличие от мастодонтов, только в Старом Свете, в Европе, Центральной Азии и на севере Индостана. Всего динотериев было три рода, которые сменяли друг друга в хронологическом порядке.
Начинали они со скромных для хоботных полутора тонн веса и двухметрового роста, но к концу существования семейства вымахали до гигантского динотерия, превосходившего размерами всех своих хоботных современников, но к концу уступил пальму первенства самым крупным экземплярам мамонтов. А так-то вообще гигантский динотерий — третье по размерам наземное млекопитающее, крупнее которого были только индрикотерий и некоторые слоны.
Зубы у динотерия были хоть и короткие, но зато их с каждой стороны было по нескольку, что не совсем обычно для хоботных. На каждом зубе сверху возвышались два поперечных гребня, один из которых разделялся в итоге на два бугра по разные стороны зуба. Такое строение зубов говорит нам о том, что динотерий опять же мог есть весьма крупные ветки или даже просто откусывать куски от деревьев.
Внешность динотерия была тоже выдающейся — бивни у него торчали, в отличие от слонов, из нижней челюсти, и при этом круто загибались вниз и назад. Для чего ужасному зверю нужно было эдакое украшение — непонятно, возможно, он этими бивнями кору с деревьев обдирал. Но в любом случае два миллиона лет назад, в начале очередного оледенения, динотерии не вынесли холодов и вымерли.
После того, палеомастодонты породили гребнезубых мастодонтов и вымерли, на сцену примерно полтора десятка миллионов лет вышли многочисленные гомфотерии. Впрочем, эта группа, скорее всего, сборная и собрана из мнежества мелких групп с разными предками. Одни из них больше напоминали гребнезубых мастодонтов, другие почти не отличались от слонов. Общее же название группе дал род гомфотериев, тех самых бугорчатозубых мастодонтов, которых одно время объединяли с гребнезубыми.
Зубы у гомфотериев были покрыты рядами бугорков, напоминающими сросшиеся соски коровьего вымени, из-за чего получила своё название вся группа мастодонтов, от «маст» — вымя и «донт» — зуб. Гомфотериями же их прозвали за строение бивней, напоминающее заколку-фибулу или английскую булавку тем, что верхние бивни цеплялись за нижние.
Вымерли гомфотерии не в один момент, просто пять миллионов лет назад их постепенно начали вытеснять более прогрессивные слоны и гребнезубые мастодонты. Но гомфотерии просто так не сдавались, последние из них дожили до ледникового периода и возможно, даже успели повстречаться с людьми в Южной Америке.
И наконец, только в середине миоцена, не более 12 миллионов лет назад, от пёстрой группы гомфотериев отделились предки современных слонов, стегодоны. Собственно, как и положено потомкам, слоны очень похожи на стегодонов. Стегодоны имели всего одну пару длинных слегка изогнутых и направленных вперёд бивней. По размерам же они были весьма разнообразны — от настоящих гигантов до карликов на островах, куда их предки, видимо, попадали вплавь.
Название же своё, означающее в переводе «покрытый зуб», стегодоны получили за довольно примечательное строение зубов, которое неожиданно оказалось весьма удачным для питающихся ветками гигантов с хоботом и бивнями. Но это уже совсем отдельная история…