Римские гладиаторы. Люди, выходившие на песок арены лить свою кровь на потеху толпы, были ничуть не меньшим символом Вечного города, чем его легионы, дороги и акведуки. Вокруг гладиаторов, боев, школ, где их обучали, уже со времен поздней Республики сложилось практически отдельная отрасль экономики, в которую вкладывались, бывало, такие деньги, что какая-нибудь восточная сатрапия и за десять лет не смогла бы собрать такой суммы, даже повысив налоги вдвое.
Но для того, чтобы вся эта история с гладиаторскими боями приносила прибыль, нужно было сделать многое. Открыть бойцовские школы, построить арены, провести к ним дороги и водопровод. А главное - найти и натренировать бойцов, которые заставят римских граждан, алчущих хлеба и зрелищ, снова и снова приходить в Колизей за кровавым, но таким притягательным зрелищем.
И вот именно о них, о гладиаторах, мы сегодня будем и говорить. Ну, конечно же, не обо всех. Видов и типов бойцов, хоть раз выходивших на песок арены, настолько много, что, рассказывая истории про всех них, можно легко увлечься и закончить свое повествование только в сентябре, причем следующего года. Поэтому сегодня речь пойдет о самой знаменитой паре, ставшей олицетворением гладиаторских боев и гладиаторов вообще. Итак, сегодня на арене вечные соперники - ретиарий и мурмилон.
И начнем мы нашу сегодняшнюю историю с самого, пожалуй известного и необычно выглядевшего бойца. Вообще, бросив первый взгляд на ретиария, любой нормальный человек непременно задаст вопрос, — это вообще что такое? Воин? Вот вы сейчас серьезно? А где у него меч, щит, ну, копье, в конце концов? Где его доспехи? Откуда он вообще такой красивый взялся?
И будет этот заинтересованный человек, в общем-то, прав. Выглядел самый известный гладиатор большую часть своего существования действительно довольно экзотично. И для начала он не был практически ничем не защищен. Единственной защитой ретиария был наруч - маника, одетый на левую руку и жестко скреплённый с бронзовым наплечником галерусом, что защищал левое же плечо, а так же частично грудь и голову. Иногда маника, впрочем, была кожаной, а во времена поздней Империи и вовсе чешуйчатой. Но оба этих варианта были настолько редки, что проходили по категории "где ты вообще достал такую редкость? ".
Поэтому наручи у большей части выходящих на арену ретиариев, были обычными тканевыми рукавами, хорошо набитыми конским волосом и плотно простеганными по всей длине. Именно такая невпечатляющая защита делала их не только самыми быстрыми, но и самыми непрестижными бойцами, находящимися на дне гладиаторского сообщества. Лишенные брони, а значит, и возможности демонстрировать публике красочный обмен ударами, ретиарии, встречаясь с хорошо защищенным противником, могли полагаться только на отступление и манёвр. А это было совершенно не то, на что приходили смотреть граждане Вечного Города.
Зато с наступательным вооружением у ретиария был полный порядок. Это был, пожалуй, самый вооруженный из всех выходящих на арену гладиаторов. Кроме длинного, в рост человека, трезубца, ничем, в общем, не уступающему копью, у него имелся кинжал - пугио, который можно было использовать, когда схватка переходила в совсем уже ближний бой или даже борьбу. Ну и, конечно, визитной карточкой ретиария была его сеть ret, благодаря которой он и получил свое название.
Большая, размером около двух метров, круглая или прямоугольная сетка со свинцовыми или каменными грузилами по краю и продетой через нее веревкой, что позволяла затягивать ее, когда было необходимо. С самого появления ретиария считалась, пожалуй, не менее важным и уж совершенно точно самым зрелищным из его средств нападения.
Предполагалось, что такой сетью опытный боец может запутать своего противника, сковав его движения. После чего, пользуясь значительной разницей в длине оружия, обходить и бить в не закрытые броней части тела, которых у всех гладиаторов было более чем достаточно.
Одним словом, ретиарий был необычным бойцом, с весьма странной, хотя и довольно эффективной концепцией боя. Но откуда он такой взялся? Может быть, вид его вдохновлен притчей о рыбаке и рыбе, ведь именно ее на песке арены разыгрывали каждый раз сошедшиеся в бою ретиарий и его верный противник мурмилон? Ну, это, конечно, да. Борьба человека с природой присутствовала в этом противостоянии, что длилось на протяжении всего времени, что существовали гладиаторские бои. Но точно так же, как и другие гладиаторы, вид ретиария был вдохновлен одним из враждебных Риму народов, с которыми Вечный город воевал в любой год своего существования.
Да, дорогой друг. Все гладиаторы, что выступали на римских аренах, изначально были аллюзией на противников Сената и народа римского. И ретиарий не был никаким исключением. Его вооружение и методы борьбы, были почерпнуты ланистами из времен Третьей войны Антигона. Когда защитники города Тир, бросали в наступающих трезубцы и сети. И не то чтобы это было сколько-нибудь эффективно против профессиональной армии. Но, во-первых, необычно и красиво, а во-вторых, к моменту появления первых ретиариев в тридцатые годы I века срочно был нужен образ гладиатора, ответственного за морские победы, героического римского флота.
В самом начале, ретиарии выступали исключительно в навмахиях - изображениях морских сражений. Немногим позже, поняв, что у них есть потенциал, ланисты стали выставлять их вместе с бестиариями против диких зверей. Но звездный час настиг ловцов только через пятнадцать лет, в тот самый момент, когда они впервые встретились с мурмилонами. Своими любимыми врагами.
И мурмилоны отличались от ретиариев вообще во всем. Впрочем, в самом начале никаких мурмилонов еще не было. Давным-давно, в середине I века до Рождества Христова, когда Рим только захватывал еще Цизальпинскую Галлию, этот тяжеловооруженный вид гладиаторов назывался, конечно же, галл. Ну, ты же помнишь о милой римской традиции называть бьющихся на арене бойцов именами своих врагов?
И вооружен этот самый галл был ничуть не хуже, чем настоящие галльские воины, противостоящие римским легионам. Главной его защитой был большой щит, изначально, скорее всего, галльского образца. На правой руке гладиатор носил совершенно такую же, как и у ретиария, манику, а левая его нога была закрыта сплошным бронзовым поножем до самого колена. Голову закрывал шлем неизвестной нам конструкции и все это вместе, создавало почти непробиваемую стену из простёганной ткани, дерева и металла. Ну, по крайней мере, со стороны, обращенной к врагу совершенно точно.
Однако к концу второй половины I века, то есть к тому самому моменту, когда галл и ретиарий должны были пересечься на арене, Галлия уже окончательно была превращена в Римскую провинцию, и называть гладиатора галлом стало немного неприлично. Ну в самом деле, не отправлять же на бой с варваром и врагом Вечного Города римского гражданина, пускай даже пока еще и диковатого.
В общем, как раз в то время, когда на арене появился главный его противник, галл заменил старый варварский щит на скутум, получил красивый, легко узнаваемый шлем с полями и плюмажем. А чуть позже, впервые столкнувшись со своим главным противником ретиарием, и новое прозвище мурмилон, то есть большая морская рыба.
В отличие от легкого, быстрого, словно ветер и вооруженного до зубов ловца, его добыча было отлично бронированна, но намного хуже вооружена. И это позволяло создавать интересный и необычный рисунок боя. Непробиваемая для трезубца защита, компенсировалась достаточно слабым вооружением мурмилона. И так не великого размера гладиус, которым он был вооружен в начале, чем дальше, тем больше укорачивался, превратившись к моменту расцвета Империи в совершеннейший тридцатисантиметровый огрызок, едва ли более длинный, чем кинжал пугио, что так любили использовать римские легионеры.
Впрочем, не нужно забывать и про большой щит, который был не просто элементом защиты, но и вполне себе оружием. Вокруг него, в общем-то, и строились все тактические приемы мурмилона на арене. Закрывшись от ударов вражеского оружия, он давил им противника, пытаясь перевести схватку в максимально близкий контакт, где его короткий клинок позволял реализовать все его преимущество.
И вот такой прямой и грубый стиль боя был для любого его противника большой проблемой. Скутум закрывал бойца практически полностью, а шлем, понож и маника защищали то немногое, что торчало из-за щита. И вот как убивать такое бронированное чудовище, пока оно не добралось до тебя, было не очень ясно. Особенно, когда ты полуголый парень с трезубцем и сетью.
Но погоди автор, — удивится читатель знакомый с боевыми единоборствами, — что же получается, римские ланисты выставляли здоровенного тяжеловеса против легкого бойца не способного даже пробить его защиту? В чем же тогда интерес? Зачем вообще смотреть на такое избиение слабого бойца более сильным? Ну что тут сказать. Все, конечно же, было не так однозначно, как кажется на первый взгляд.
И первое, о чем надо помнить, говоря о схватке самой известной пары гладиаторов, так это то, что в первую очередь это было идеализированное и понятное всем театральное представление. На песке арены слабый, но подвижный человек, которого изображал ловец, боролся с природной стихией, используя свои умения, опыт и весь свой богатый арсенал. Мурмилон же, выступавший в роли стихии, пытался настигнуть верткого ретиария. Чтобы потом просто и безыскусно размазать его по песку арены. И следить за такой вот гонкой со смертью, с точки зрения квиритов, было чрезвычайно увлекательно.
Несмотря на существенную разницу в вооружении, снаряжении, и роли во время схватки, совершенно точно нельзя было сказать, что это была игра "в одни ворота". Ведь при всей своей замечательной защите, мурмилон имел две гигантские слабости. И обе они были связаны с его отличным бронированием, а в первую очередь с прекрасно защищающим голову шлемом.
И главной проблемой тяжеловооруженного гладиатора была собственно броня. Гоняться за подвижным противником, одев двадцатикилограммовый доспех, вообще удовольствие заметно ниже среднего. А если вспомнить, что на голове мурмилона еще и закрытый шлем, что должен уберегать его лицо от ударов трезубца, а легкие - от свежего воздуха, то становится понятно, что с выносливостью у тяжеловеса дела обстояли так себе.
Уже к третьей минуте схватки, подгоняемый толпой преследователь чувствовал себя, мягко говоря, некомфортно, в отличие от ретиария, чье снаряжение вместе с трезубцем и сетью весило едва ли шесть килограмм. Но главная проблема была даже не в этом. Оказалось (внезапно) что широкополый, шестикилограммовый шлем мурмилона, украшенный гребнем, плюмажем и прочими излишествами это отличная цель для сети - главного оружия ловца.
Насколько непросто было накинуть сеть на все остальное снаряжение этого отлично защищенного гладиатора, настолько легко цеплялась сеть за многочисленные выступы его шлема. И вот если ретиарию удавалось исполнить этот фокус, то бой был, в общем-то, закончен. Контролируя голову противника, ловец мог свободно перемещаться вокруг него, а при минимальной удаче и определенной силе так и вовсе уронить своего противника на песок арены, что чаще всего означало для того поражение.
Конечно же, можно было сбросить запутавшийся в сети шлем. Но тогда концепция непробиваемой стены немедленно приказывала долго жить, и верткий, как оса, ретиарий получал возможность бить в голову, оставаясь недосягаемым для тяжеловесного противника. Конечно же, исполнить такой захват сетью было не просто, но, судя по всему, более или менее опытные "рыбаки" делали это настолько часто и эффективно, что очень скоро murmillo исчезли с арен как класс.
Да, дорогой друг, именно так. Невзрачные на вид ретиарии, находящиеся на самом дне гладиаторского братства, довольно быстро выбили "рыб" из "большого спорта". Вернее, нанося им раз за разом множество поражений, вынудили измениться, превратившись в новый вид гладиаторов. Точно так же, как почти век назад изменились галлы, став мурмилонами.
Когда стало ясно, что шлем, украшенный перьями, гребнями и рыбами, снижает шансы на победу до отрицательных значений, концепцию самого тяжелого из гладиаторов было решено пересмотреть. Сначала у шлема, как, впрочем, и у остального снаряжения гладиатора, убрали все выступающие части, украшения и широкие поля. Это, конечно, помогло, но не то чтобы очень. Гребень и плюмаж все еще оставались серьезной проблемой в единоборстве с ретиарием. А еще более укоротившийся гладиус превращал шанс добраться до ловца уже в совершеннейшую иллюзию.
Поэтому, недолго думая, шлем мурмилона просто заменили на другой. Не очень удобный и даже близко не такой красивый. Зато у него не было ни одной выступающей части, за которую могла бы легко зацепиться сеть. Таких бойцов какое-то время называли murmillo contrarete, то есть "мурмилон противостоящий ретиарию", Но с окончательным изменением главного своего атрибута снаряжения, поменялось и название гладиатора. Теперь его звали секутор, то есть преследующий.
И чаша весов качнулась в другую сторону. Потеряв свое главное боевое преимущество, ретиарии стали менять тактику. Сеть, еще недавно бывшая основным инструментом охоты, все больше превращалась в обузу, которую опытный гладиатор метал во врага в самом начале боя. Не то чтобы он всерьез надеялся запутать противника, хотя иногда такое и случалось. Главной задачей, было освободиться от нее и взяться трезубец в обе руки. Увеличив, таким образом, дистанцию атаки и серьезно расширив ассортимент приемов.
Теперь трезубцем не только кололи, но и цепляли щит, заклинивали шлем и оружие, били по ногам и использовали как рычаг во время бросков. Также его использовали в паре с кинжалом, удерживая его направляющей рукой, еще более расширяя арсенал ударов. Теперь опытный ретиарий мог сразу после атак с расстояния, сокращать дистанцию и даже бороться, пользуясь тем, что одна рука у его противника занята щитом.
Даже потеряв свое изначальное оружие, вернее, после того, как оно стало практически бесполезным, ретиарии и не думали сдаваться. Схватки подвижных бойцов и их преследователей даже во времена поздней империи были настолько равными, что случалось, против одного опытного "рыбака" выпускали сразу двоих секуторов. Правда, в этом случае ретиарий стоял на помосте, на который вели две неширокие лестницы, и в его распоряжении - корме трезубца, сети и кинжала - была пара дюжин увесистых камней, которыми он забрасывал наседающих не него противников. Это развлечение называлось понтария и было очередной аллюзией на рыбную ловлю, и борьбу человека с природой.
Несмотря на то, что в официальных рейтингах, стоимости и даже в иерархии гладиаторов ретиарий проигрывал секутору и мурмилону, мы совершенно точно знаем, что простые зрители любили этих быстрых, словно ветер, бойцов. Об этом нам совершенно ясно говорят многочисленные римские граффити, изображающие "рыбаков" со всеми их боевыми инструментами и даже именами.
Ну и ретиарии отвечали своим фанатом со всем возможным старанием, показывая на арене мастерство боя. Как и другие, более престижные классы гладиаторов, опытные ловцы имели свою фан базу, которая защищала их при поражениях и радовалась победам. А радоваться, нужно сказать, было чему. На надгробном камне ретиария Аполониуса, например, латинским по белому написано, что он вышел победителем из сорока восьми поединков. А это, братцы, даже для опытного бойца впечатляющий результат.
Впрочем, и у секуторов с фанатами все было отлично. Агрессивная манера боя и постоянные попытки сближения с любым противником, будь то фракиец, гопломах или ретиарий, делали их любимцами публики и обеспечивали славой, деньгами, любовью женщин облегченного поведения и, в конце концов, свободой. Ну, это если уж очень повезет.
Вот примерно так и складывалась жизнь главных соперников, что выходили на горячий песок арены с тех далеких времен, когда Рим был еще республикой, и до того момента, как гладиаторские игры были запрещены императором Гонорием I. А больше про ретиария и Мурмилона мне рассказать нечего.
