Новый наместник Эль-Андалусии Абд аль-Рахман, разящий клинок халифа Хишама, вел свои армии на север. Одна армия северных варваров, посмевшая преградить путь воинам халифата, была уже растоптана копытами их коней. Дело оставалось за малым - раздавить наглеца Карла, который не был даже королем этих чертовых франков и разогнать его людей, что готовились к последнему решающему сражению вблизи небольшой деревушки Пуатье.
Франки встречали незваных гостей так, как привыкли. Глубокая пехотная фаланга, уперев свои фланги в непроходимый для кавалерии кустарник, преграждала путь на север. Большие круглые щиты, торчащий из-за них лес длинных копий, нечастые шлема и еще более редкие доспехи. Они были готовы, впрочем, как всегда.
У них не было ни одного шанса победить, и они отлично это знали. Но когда это останавливало франкское ополчение, все еще не забывшее заветы дедов о том, как должен умирать мужчина. А тем более дружинников, что смотрели в лицо своей смерти и улыбались ей совершенно волчьим оскалом.
Смешавшиеся в едином строю франки, аквитанцы, аристократы, дружинники и ополченцы, а все вместе просто лучшая пехота "варварских королевств", смотрели на приближающуюся арабскую конницу совершенно спокойно. Они видели и не такое.
- Карл смело повёл свои ряды против них, и воины бросились на них. С Христовой помощью он опрокинул их палатки и стер их с лица земли. Убив их короля, он уничтожил их, послав армию вперёд, сразился и победил. Таков был триумф победителя над его врагами. Он сошёл на них, как великий воитель, и развеял их, как солому. Продолжатели Фредегара
Вот так или примерно так и выглядели практически все армии "варварских королевств" во времена их расцвета. Чрезвычайно стойкая пехота, в рядах которой плачем к плечу стояли аристократы и простолюдины, что отлично умела держать удар, не отступая ни на шаг.
Такая пехота, умело ставя "стену щитов" не только была почти нечувствительна к обстрелу, но при необходимости могла от души врезать накоротке всей своей массой, перемешивая строй врага и отбрасывая его назад. Если же держать удар не было необходимости, они могли атаковать бегущего или защищающегося врага в рассыпном строю.
Эти воины отлично метали дротики и топоры, которых было у них во множестве, умели бить копьями дружно в цель и отлично знали, с какой стороны нужно браться за сакс. Такова была классическая пехота "темных веков", составлявшая основу армий во всей Европе. От северных земель Британии что лежали не в далеке от границ с дикими пиктами до Аквитании и центральной Италии.
Но откуда эта пехота взялась? И почему, собственно, пехота? Где были лучники и кавалерия? И по какой причине армии "варварских королевств" сражалась именно так? Ведь пришедшие в Европу на закате Империи германские племена воевали совсем по-иному. Так откуда появилась эта новая военная традиция, определившая облик армий раннего Средневековья? Давайте разбираться.
И начать, как обычно, придется со времен Римской Империи. Тогда, в IV веке с востока на земли Вечного Города выплеснулась людская волна "Великого переселения народов" вернее, ее авангард. Германские племена, что пришли в движение, гонимые на запад холодом и воинственными соседями, шли вперед в поисках удачи и лучшей жизни. А перед ними шли военные дружины.
И дружины эти ничем не напоминали армии "варварских королевств" что появились на землях.Европы несколькими веками позже.
Германцы пришедшие в Европу на закате империи, массе своей были легкой пехотой, то есть, воевали преимущественно в рассыпном строю. Не имея существенной брони, защищенные чаще всего только небольшим щитом, они были вооружены не только копьями и длинными тесаками - саксами. Каждый из них имел так же метательные копья и топоры, которые не стеснялся применить по назначению, забрасывая противника перед атакой буквально дождем отточенной стали.
Если говорить проще, то армии франков, саксов, лангобардов и прочих германцев, появившихся в Европейских провинциях Рима, были в основной своей массе застрельщиками. Отлично приспособленными для налетов и войны с такой же легкой пехотой. Умеющими вести партизанскую войну, способными нанести сокрушительный удар даже превосходящим их силам. Но практически бесполезными, когда в дело вступала тяжелая пехота с их линейным построением и большими щитами.
Большие отряды тяжелой пехоты с великолепным презрением игнорировали обстрел. А одного только воинского духа и боевого мастерства было недостаточно, чтобы прорвать сплоченный щитовой строй пограничных легионов Рима. Поэтому практически во всех больших и не очень больших сражениях германские варвары терпели поражения от войск Империи. Что, впрочем, не делало их ничуть менее опасными.
Проиграв очередное сражение, германцы рассыпались и переходили к тактике малых отрядов довольно быстро, вынуждая римские войска отдавать территории под контроль племен. Просто потому, что легионам, несмотря на большое количество врагов вокруг, было не с кем сражаться. Неодолимая сила римских легионов не могла найти себе достойной цели, завязая в мелких стычках и бесконечной малой войне за каждый холм в округе.
Казалось, это была неразрешимая проблема. Но только не для Рима. Там, где не помогла грубая сила, победу одержало золото и дипломатия. И уже через несколько десятков лет одни германские племена, встав под аквиллы Вечного Города, воевали с точно такими же германцами. Теми, с кем еще недавно вместе грабили северные провинции Рима.
К середине VI века большинство пограничных легионов Рима, называемых рипариенс (ripenses) набиралось уже из местных варваров. Вернее, из варварских дружин. И это было отличное решение, к слову. Обученные воевать в римской военной традиции, варварские части неплохо держали периметр Империи, наводя порядок, подавляя мятежи, а если было нужно, то и выигрывая драгоценное время на переброску внутренних легионов Империи в земли, где требовалось их присутствие.
Да, с точки зрения дисциплины и боевого мастерства такие части уступали настоящей армии, что именовали в Империи комитатенс (сomitatenses) и тем более не шли ни в какое сравнение со старыми легионами периода расцвета Рима. Но выбирать, если честно, было просто не из чего. Или федераты-варвары. или оголенные тысячекилометровые границы.
Впрочем, как мы все знаем, эта спорная во многом военная реформа тоже не то чтобы очень помогла. и 4 сентября 476 года Вечный город пал. Но вот его легионы никуда не делись. Перестав существовать как армии Великого Рима, они вновь стали тем, чем были изначально. Дружинами варварских вождей, но уже совершенно другими дружинами.
Вожди и воины франков, саксов, бургундов и лангобардов, переняв за десятилетия службы Римскую военную традицию, дополнив её своими военными приемами, создали совершенно новую армию, что сочетала в себе стойкость построений имперской пехоты и умение воевать в рассыпном строю. как их германские предки.
И опираясь именно на эти дружины, что еще совсем недавно были частью римской армии, бедующие "варварские короли" и начали строить свои королевства. Как совершенно понятно, имея под рукой отлично обученную и дисциплинированную армию, пуская и небольшую, военному вождю было намного проще объяснить окружающим его людям, что именно он должен править союзом племен, а может быть, даже и королевством. Которое, впрочем, еще только предстояло создать.
Вообще, говоря об армии времен "варварских королевств" необходимо еще раз отметить, что это была очень универсальная или, как сейчас бы сказали, "гибридная" армия. Привычное нам деление на "легкую" и "тяжелую" пехоту было в армиях "варварской" Европы чистой условностью, не имеющей чаще всего никакого отношения к количеству доспехов, одетых на воинов.
В зависимости от поставленных задач одни и те же бойцы могли строиться как в плотные пехотные построения, становясь очень устойчивой в защите, но малоподвижной "тяжелой пехотой". А при необходимости, перестроившись в построение разреженное, превращались в отличных застрельщиков, способных выполнять роль не только застрельщиков, но так же и мобильных отрядов, если кавалерия на поле боя отсутствовала.
Но погоди, автор, - справедливо заметит самый внимательный читатель, - почему ты говоришь про отсутствие кавалерии? Ведь она была! И в римских легионах, и у некоторых пришельцев с востока. В конце концов, Остготское и Вестготское королевство с их кавалерией никуда не делись!
Ну да, все верно, кавалерия была. Но было ее за пределами готских королевств крайне мало. Почему? Да по многим причинам.
И первая заключается в том, что Римская военная традиция от самого ее зарождения и до падения Западной Римской империи была почти исключительно пехотной. Кавалерия в ней большую часть времени была силой или вспомогательной, или вообще союзнической.
Германцы, пришедшие в Европу, за исключением, пожалуй, готов и их соседей по переселению - аланов, так же не имели своей сколько-нибудь массовой конницы. И поэтому сплав германской и римской военных традиций, никогда не делавших ставку на конницу, не мог дать ничего другого, кроме отличной пехоты.
Вторая причина заключается в том, что в реалиях раннесредневековой Европы легкая кавалерия, а почти вся кавалерия варварской Европы, за исключением, пожалуй, аланской, была конницей легкой ничего не могла противопоставить стойкой и дисциплинированной пехоте, стоящей в глубоком и плотном построении. Что мы и видим практически во всех крупных сражениях того времени. Например, в войнах между франками и вестготами.
Не имеющей достаточной массы для таранного удара, легкой кавалерии на небольших лошадях, оставалось только обстреливать большие массы пехоты и уничтожать отбившихся от строя бойцов противника. Ну и, конечно, преследовать бегущих.
Со стрелками в варварской Европе ситуация была ровно той же, что и с кавалерией. Ни римляне, ни германцы не имели продолжительной стрелковой военной школы, предпочитая луку оружие метательное. И поэтому так же не нужно удивляться, что перенявшая основы обеих военных традиций пехота варварских королевств практически не использовала луки, хотя отлично о них знала. Зато количество метателей всех мастей и, соответственно, метального оружия во всем его многообразии было прямо каким-то чрезмерным.
- Каждый из них был вооружен мечом, щитом и топором. Оружие представляло собой толстый наконечник, закрепленный на короткой деревянной рукояти. Воины, бросающие топоры в своих противников не только разрушали их щиты, но и убивали обороняющихся. Прокопий Кесарийский
Во времена "варварских королевств" метали, кажется, вообще все. От топоров и древних, почти позабытых "марсовых колючек" длинной едва ли в локоть, до здоровенных и тяжелых ангонов, что не уступали в размерах нормальному копью, а в весе и вовсе его превосходили.
Хотя все это, конечно же, не говорит о том, что лучники на поле боя отсутствовали как класс. Конечно же, они были. просто количество их было настолько незначительно, что их даже не сводили в отдельные отряды, ставя просто в четвертый, пятый ряд пехотного строя, откуда они в меру своих невеликих возможностей поддерживали коллег по военному ремеслу.
В общем, как понятно, на Европейских полях сражений в те времена царила пехота. А значит, и тактика сражений в те славные времена была, в общем-то, простой и незамысловатой. Войска строились почти всегда в несколько линий, выдвигая вперед застрельщиков, что должны были "размягчить" ряды противника перед началом основного сражения. Ну и не дать легкой пехоте врага проделать то же самое со своими союзниками.
После такого приветствия в бой вступали основные силы, построенные в пехотные "фаланги" большой глубины. Эти отряды, прикрытые от обстрела большими щитами, медленно, стараясь не ломать строй, передвигались по полю боя. Где-то на флангах маячила немногочисленная кавалерия, обменивающаяся с легкой пехотой и друг другом целым дождем стрел и дротиков. А пехота.... Пехота шла вперед, пока не добиралась до своего противника. После чего дело было за военным мастерством и боевым духом.
Причем в первую очередь именно за духом. Нужно сказать, что почти все сражения раннего Средневековья, несмотря на, казалось-бы, их совершеннейшую непохожесть, проходили ровно по одному сценарию.
После всех предварительных маневров два больших пехотных отряда, оба состоящих из дружин и фирдового ополчения, сталкивались и сражались до тех пор, пока ополченцы одной из сторон не начинали бежать, потеряв боевой дух. После чего победители окружали и добивали оставшихся и почти никогда не отступающих дружинников и начинали преследование бегущего ополчения.
- И в громе сражения люди Севера казались морем, которое невозможно сдвинуть. Твёрдо они стояли плечом к плечу, выстроившись, как глыба льда, и сильными ударами своих мечей они разили арабов. Собравшись толпой вокруг своего вождя, люди Австразии отражали всё перед собой. Их неутомимые руки пронзали мечами тела врагов, пока те не бежали. Мосарабская хроника.
Именно так, ну или очень похожим образом сражались армии в землях Бургундии, Франконии, Аквитании, Южной Британии и среди скал Древнего Севера. Везде, где молодые королевства Европы пробовали свои крепнущие силы, заявляя права на наследство, оставленное им Вечным Городом. Немного стрелков, чуть-чуть конницы и много отличной пехоты, в рядах которых не сразу и распознаешь, кто смотрит на тебя поверх своего щита - дружинник, вождь или простой общинник, приведенный на поле боя замысловатой своей удачей.
Вот примерно такими и были воины "варварских королевств". Простыми, безыскусными и при этом максимально смертоносными, словно так любимый ими большой железный сакс. Они совершенно ничего не знали про византийскую военную науку и тяжелую ударную конницу. Так и не научились массировать стрелков и строить осадные машины. Но при этом отлично умели побеждать, даже когда победить, казалось бы, невозможно.
Ведь, в конце концов, нет никакой разницы, насколько силен твой противник, если ты готов обменять на победу все, что у тебя есть, даже жизнь. И совершенно не готов отступать просто потому, что отступать тебе некуда. Ведь все, кто имеют для тебя хоть какую-то ценность, сражаются тут в одном строю с тобой.
Но шло время. Варварские королевства росли. Росли и их армии. и все меньше и меньше в них было влияние древней дружинной культуры, ритуализированной и сакрализированной до последней крайности.
Армии становились просто армиями, а пехота - просто пехотой. Дружинники же, что еще недавно стояли в одном строю с ополчением, все чаще пересаживались на изрядно подросших коней, обеспечивая себе дополнительную мобильность на поле боя и постепенно превращаясь в самых настоящих рыцарей. Война снова, как и несколько веков назад, изменилась. Впрочем, это уже совсем другая история.