Что может быть сокрушительнее римского легиона? Легионеры, закованные в lorica segmentata, дисциплиной не уступающие муравьям и упорством ослу, прошли навылет всю Ойкумену так же легко, как стрела пробивает пергаментный лист. И никто так и не смог их остановить.
В основе величия Рима, у основания всех его успехов, стоят стальные легионы Цезаря, Помпея, Красса, Августа, Траяна, и прочих великих римских полководцев. Ставших великими именно потому, что под их началом были римские легионы, дисциплинированные, всесокрушающие и казалось что вечные.
Но шли десятилетия, складывающиеся в века, и казавшийся несокрушимым строй легионов стал изменяться. А легионеры, все больше и больше стали походить на тех, с кем они еще недавно так яростно сражались. Пропали пластинчатые доспехи и большие щиты. Манипулы и центурии уступили свое место совершенно другим построениям. Да что там говорить, даже гладиус, основа основ легиона растворился в реке времени, превратившись в спату, брата близнеца своего вечного оппонента, длинного кельтского меча.
Да и сами легионы, все больше и больше стали походить на варварские дружины. Хотя, конечно, все еще более дисциплинированные, лучше обученные и вооруженные. Почему же так произошло? Почему, поздние римские легионеры, стали настолько похожи на франков, саксов, лангобардов и прочих воинов "варварских королевств"? Да все просто. Потому, что это именно они и были. Воины "варварских королевств" Европы.
Как же так случилось? Давайте разбираться.
Многие века, со времен ранней республики, римские легионы практически не менялись. Вернее менялись конечно. В них появлялись подразделения стрелков и метателей, пропадали триарии и гастаты, превращаясь в просто легионеров, увеличивалось или уменьшалось количество конницы, но главное оставалось неизменным.
Римский легион, всегда был армией единообразной, со схожей системой тренировок, тактических приемов, снаряжением и штатным составом. А еще легион был чрезвычайно централизован. Все решения о том, куда он будет двигаться, где располагаться, сколько получит денег и с кем будет сражаться в следующем году, решал народ и сенат римский.
Такое централизованное управление, оказалось чрезвычайно полезно. Набранные из римских граждан и федератов, обученные по одному стандарту, легионы, подчиняясь единой воле Вечного города, маршировали по всему миру. Силой оружия, маневром и воинской дисциплиной громя всех, до кого только могли добраться.
По сути, это была первая настоящая армия, именно государственная армия, а не войско. Легионы, набранные по всей территории Империи, вооружались, тренировались, комплектовались и снабжались настолько однообразно, что легионер, всю жизнь прослуживший в Египте, попав в легион стоящий на "Адриановом валу", скорее всего особой разницы бы и не заметил. Ну, кроме разве что изменившихся пейзажей вокруг.
Большинство римских легионов, стояло у границ империи, на тех направлениях, что считались наиболее опасными. Они несли пограничную службу, подавляли восстания, и защищали окружающие территории от врагов внешних.
Однако при случае необходимости были готовы нанести удар там, где было нужно Вечному городу. Поэтому нередко Галльские легионы оказывались в Парфии, а еще вчера набиравший в Африке пополнение II Августов легион, оказывался в римской Британии. Это была отличная тактика, которая позволяла небольшими в целом силами, контролировать долгое время все средиземноморье, Европу и приморские области Малой Азии. Вот только всему хорошему однажды приходит конец.
Рим, неся на кончиках пилумов свой, римский закон и порядок, ко II веку, вырос чрезвычайно. Земли империи простирались от Атлантического океана до Каспийского моря, и от вересковых пустошей Британии до жарких песков Сахары. Это была очень, очень большая территория. И вся она требовала защиты.
Уже ко времени правления Марка Аврелия, стало ясно, что легионы, все еще оставаясь совершенными машинами войны, перестали справляться со своими обязанностями. Просто потому, что не могли быть везде и сразу. Восстания покоренных народов, череда гражданских войн, постоянный натиск варваров, не оставляли ни минуты покоя римской армии. Легионы были вынуждены отвечать на все это, и, конечно же, катастрофически не успевали.
Постоянные переброски войск, оголяли границы, провоцируя, таким образом, новые восстания и беспорядки в землях, оставшихся без военного контроля. Чтобы не допустить этого, легионы начали дробить, на отдельные векиляции. Но и это не сильно спасало положение, теперь уже меньшие отряды метались по всей Ойкумене пытаясь потушить пожары войн и восстаний вспыхивающих в землях империи.
Вечный город, конечно, имел лучшую в мире армию, вот только это вообще ничего не значило. Земли империи были настолько обширны, что все римские легионы тонули в них подобно пригоршне воды в бескрайних песках Африки. Это была проблема, и ее требовалось решать.
К началу IV века, стало окончательно ясно, что безостановочные переброски легионов по империи, в попытках решить сразу все проблемы, не приносят никакого результата. Поэтому римскую армию было решено разделить на две части.
Первая из них лимитаны (limitanei) и рипариенсы (ripenses) были пограничной стражей, представляя собой, в общем-то, не очень большие отряды, располагающиеся вдоль границ империи, и в местах, где опасность восстаний и вторжений была максимально высока. Занимались они поддержанием порядка и войной с варварскими племенами, почему-то решившими, что потянут небольшую войну с римской империей.
Вторая же, меньшая часть комитатенсы (сomitatenses), являлась собственно армией, и могла воевать без риска оголить границы.
Идея, казалось бы, была хороша, но экономику обмануть не получилось. Большие территории требовали больше количество войск, а большее количество войск требовало большее количество денег. Снабжать, тренировать и обеспечивать такое количество войск, было просто невозможно. Даже для первой и пожалуй главной экономики того времени.
Решение этой непростой проблемы нашел император Диоклетиан. Сопоставив общеимперский доход с тратами на армию, он понял, что еще немного, и непобедимые римские легионы, безо всякой войны победят Рим, просто разорив его.
Поэтому, он принял решение, переложить бремя содержания армии с римской казны на казну местных провинций. И очень скоро, приграничные области империи были поделены на военные округа – дукаты, командование которыми передали дуксам.
Понятно что изначально это были миссионеры Рима, уважаемые римские граждане, чей дом и чьи интересы ограничивались только метрополией. Но чем дальше, тем больше, они интегрировались в местную знать, становясь все меньше римскими чиновниками, и все больше местными вождями и землевладельцами. И это, надо сказать, всех устраивало.
Имея свои интересы на своей земле, отлично зная всю местную экономику и торговлю, дуксы были вполне способны снарядить армию, и защищать границы Империи используя только местные ресурсы и финансы. И если с местными финансами все было относительно неплохо. Потому как налоги, которые провинции отсылали в Рим, учитывали, что в приграничных землях находится армия, которую требуется снабжать. То ресурсы местные, особенно ресурсы человеческие, были весьма ограничены.
Единственными доступными для вербовки новобранцами, были проживающие в данной местности федераты, а вернее воины местных дружин и племен. Поэтому римские войска, на границах империи, очень быстро стали приобретать местный колорит.
Новая система набора рекрутов, исключительно из местных жителей, очень быстро привела к тому, что любая общеимперская связь между легионами была утрачена. И это немедленно отразилось на их вооружении, снаряжении и тактике.
В европейских провинциях, где чрезвычайно сильно было влияние военной традиции германских племен, римские войска всего за несколько десятков лет, сменили классические римские щиты на круглые или овальные, более привычные для местных отрядов.
Одновременно с этим, менялось и построение, все больше и больше превращаясь из манипулярного в линейное, что привело к исчезновению гладиуса, и широкому распространению спаты. Более того, в качестве оружия римской армии в том регионе, появился даже топор.
На востоке же, где влияние парфян и сасинидов было не менее сильным, стали развиваться совершенно другие виды войск. Значительно более приспособленная для этого театра военных действий, стрелковая пехота, а так же стрелковая и сверхтяжелая конница катафрактариев - клибанариев.
Прошло совсем немного времени, и от единообразия римских легионов, не осталось даже воспоминаний. Армии, воюющие на востоке империи, больше не имели ничего общего с теми, что держали оборону в лесах северной Европы.
Однако не нужно думать, что все это было регрессом, вгоняющим непобедимую римскую военную машину в полнейшее ничтожество. Это совсем не так. Во времена поздней империи, появлялись войска, показывающие замечательную эффективность.
Тяжелая римская кавалерия катафрактариев, прообраз будущей европейской рыцарской конницы, даже сама по себе была чрезвычайно эффективна, а получив поддержку дисциплинированной пехоты и стрелков, превратилась в поистине всесокрушающую силу на поле боя.
Тяжелые всадники и их кони, закованные в чешуйчатую и пластинчатую броню, чаще всего были совершенно неуязвимы для обстрела. Что помогало им сближаться с противником, и бить по врагу, совершенно как кувалда.
Распространившаяся в большом количестве стрелковая пехота Рима, уже в IV веке начала использовать арбалет, а вернее аркубаллисту, посылающую тяжелые стрелы более чем на 70 метров. Эти стрелки, являясь частью пехотных подразделений, стреляли из глубины пехотного строя, очень напрягая не только пеших метателей противника, но и стрелковую кавалерию, которая теперь не могла безнаказанно расстреливать римскую пехоту.
Полевая артиллерия, в те времена тоже переживала свой ренессанс. Количество разнообразной метательной артиллерии на поле боя, особенно в восточных провинциях империи, было чрезвычайно велико. Манубаллисты, карробаллисты, баллисты и онагры... Все эти метательные машины, предназначенные для того, чтоб портить настроение пехоте на поле боя, использовались в армиях времен заката римской империи, более чем массово.
Однако, несмотря на все это, тяжелая пехота по-прежнему составляла основу римской армии. Отказ от легионной тактики и заимствование местных военных традиций, почти повсеместно привело и к изменению построения войска. Основным построением для тяжелой пехоты снова стала фаланга.
Это был смешанный строй, включавший в себя, как тяжелую пехоту, стоящую в первых линиях, так и легкую ударную пехоту второй линии, создающую давление. Начинающую свой бой в тот момент, когда ряды сражающихся рушились, превращая сражение в резню. Так же зачастую в такое построение включали стрелков, и стрелковую пехоту, для противодействия коннице и метателям противника.
Совершенно понятно, что смена построения и тактики, влияли на вооружение войска, ничуть не меньше чем местные военные традиции. В римской армии снова появились длинные копья, которые существенно потеснили, хотя конечно и не уничтожили полностью копья метательные.
Что в свою очередь, еще больше повлияло на тактику, сделав пехотную фалангу еще более глубокой и менее подвижной. И это, естественным образом увеличило количество кавалерии, а значит, снова увеличило длину копий. В общем, типичный замкнутый круг.
Вот так, за неполный век, римский легионер превратился из ударной пехоты, одинаково хорошо воюющей как на дистанции, так и в ближнем бою, в копейщика. А так же стрелка, арбалетчика, легкого, тяжелого и сверхтяжелого кавалериста. Причем во всех их одновременно.
Последим же гвоздем, в крышку гроба прежней римской военной машины, стало то, что отслужившим ветеранам, которые и так в большей степени были местными римскими федератами, указом Диоклетиана, стали выделять земли там же, где они служили. А их детям, тот же указ, предписывал, так же как и их отцы, нести военную службу. И это решение, надо сказать, встретило полное понимание. Потому что было полностью в духе традиций местных военных дружин.
- Земли, отнятые у врагов, он роздал пограничным начальникам и воинам, с тем, чтобы эти земли принадлежали им лишь в том случае, если и наследники их будут служить в войске, и чтобы земли никогда не переходили в частные руки, он говорил, что воины будут ревностнее нести службу, если будут защищать и свои поля. Кроме того, он дал им скот и рабов, чтобы они могли обрабатывать полученную ими землю и чтобы соседившие с варварскими областями поля не были покинуты из-за недостатка в людях.
И теперь римский воин, да дорогой читатель, уже не легионер а просто воин, несущий службу в лесах северной Европы, уже совершенно ничем не отличался от франкского, лангобардского или саксонского дружинника. Просто потому что это и был тот самый франкский дружинник. Просто подчинялся он не своему военному вождю, а местному римскому дуксу.
Шло время, империя продолжала слабеть, теряя людей, территории, воинов и торговые пути в гражданских войнах и проигранных сражениях. Провинции, когда-то даже не смевшие думать о том, чтобы противится воле Рима, крепли, чем дальше, тем больше, становясь с каждым годом более и более самостоятельными. И именно это, однажды спасет наследие великой империи.
И когда Вечный город падет, под натиском «Великого переселения народов», северные провинции, не разделят его судьбу. Просто потому, что и земли к северу от Альпийских гор, их правители и армии, давно уже не были римскими.
Так начиналась «эпоха варварских королевств».