Лейб-гвардии Егерского полка рядовой Никодим Орешкин получил увольнительную в город. Случилось это 140 лет назад. Начистил он пуговицы и вышел из казармы. С этого начался путь Орешкина в историю Отечества.
Идёт, значит, солдат по городу, по незнакомой улице. А может и по знакомой. Говорят, что шёл он вдоль Мойки. Кваску он, конечно, выпил. Что было, то было. Но от этого какой толк, так, щекотанье горла. Эскимо он точно не ел, кино тогда тоже не крутили. Вот Никодим и остановился возле вывески: «В сем доме питейная продажа».
«Ну, что ж, – думает солдатик, – зайду, посмотрю, чаво тут». И зашёл. Но, кабак, он всегда кабак, что сейчас, что в девятнадцатом веке – сто грамм – не стоп-кран, дёрнешь, не остановишься. Накушался Никодим изрядно, соскучился он в казармах-то по ней, окаянной.
И тут, надо же было такому случиться, поругался он с одним шпаком, что щи хлебал за соседним столом. В общем, тот сделал замечание защитнику Царя и Отечества, партикулярная харя. Никодим ссориться не хотел, просто сунул кулаком ему в морду, и хотел уж было уходить. А тот упал под стол и крик поднял ни с того, ни с сего. Никодим тогда от возмущения стол-то и опрокинул.
Выбежал трактирщик. Эта фигура в партикулярном сюртуке визжит: «Зовите урядника! Я его мерзавца в Сибирь укатаю!» А кабатчику зачем урядник? Он с полицией старается дел не иметь. Мало ли чего этому уряднику вздумается. Такие происшествия заведению чести не делают. Хозяин стал взывать к совести Орешкина. Дескать, солдатик, прекрати буянство. Как тебе не стыдно, на тебя же император всероссийский смотрит, и показывает, значит, на портрет Александра Третьего, что на стене висел. А Никодиму уже весь хмель в голову ударил, в раж он вошёл, кулачищами машет и кричит: «Порешу вас всех, супостатов! Плевал я на императора!»…
Тут все в кабаке и обомлели… Как? На самого императора?! Дело моментально перешло в разряд политических. На бунтовщика Никодима навалились всем гамузом, скрутили и передали уряднику.
Согласно тогдашнему Уголовному уложению Никодиму Орешкину светило ни много, ни мало – семь лет каторги. Ввиду особого резонанса «Дела об оскорблении Его Императорского Величества» – дело сие попало на рабочий стол к самому императору.
Александр любил работать допоздна. И вот в час ночи, когда уже хотел идти почивать, дошла очередь до этой папки. Открыл её и огорчился: как же так? Русский солдат плевать хотел на него, на Александра, который ещё будучи цесаревичем в русско-турецкую кампанию Рущукским отрядом командовал, не щадя живота своего… Ну и так далее.
Так он был этим удивлён, что папку отложил и отправился спать, решив, что утро вечера мудренее. «Что вы так задумчивы, друг мой?», – спросила супруга его, Мария Фёдоровна. «Да вот, дорогая Минни, солдат плюнуть в меня хотел», – говорит император. «Дас ис фантастиш! – воскликнула бывшая датская принцесса Дагмара. – Сашхен, как же до вас доплюнет какой-то солдат, в вас росту косая сажень!» Александр успокоился и сразу уснул.
Утром на свежую голову подумал: «А ведь солдат-то неплох, совсем неплох. Восемь человек еле с ним справились!» Чудо-богатырь, одним словом. Так, наверное, подумал Александр и на папке с делом рядового Никодима Орешкина начертал царственной рукою: «Дело прекратить. Орешкина освободить. Впредь моих портретов в кабаках не вешать. Передать Орешкину, что я тоже на него плевал». В общем, повезло Никодиму, в рубашке родился.
Получив царскую бумагу, каземат Орешкину открыл лично начальник тюрьмы и передал ему распоряжение императора. Возликовавший Никодим бухнулся на колени и говорит: «Спаси Бог! А как же я императора-то увижу?»
«Зачем же тебе, мерзавец, его видеть?» – удивился начальник. «А как же! Он ведь хотел в меня плюнуть?» – настаивает ополоумевший от радости солдатик.
«А! – восклицает начальник тюрьмы. – Так это дело, его величество мне перепоручил, – и плюнул прямо в довольную рожу Орешкина. – Удовлетворён теперь, скотина этакая? Ступай отсюда!» И велел унтер-офицеру проводить Никодима до Поцелуева моста. Он рядом был с тюрьмою. «Да поцелуй его там как следует!» – наказал унтеру.
Тот намёк понял и только дошли до моста, как шваркнет Орешкина кулаком по шее. Попрощался, стало быть, с арестантом. И зашагал Никодим Орешкин в казарму очень довольный – вроде и без наказания не остался, и легко отделался.
Предыдущая часть:
Продолжение:
