Виктория впервые почувствовала непонятный холодок, когда увидела в коридоре маленькую камеру, установленную чуть выше потолка. Андрей, её муж, уже несколько дней говорил о «сигнализации» и «датчиках движения», напуганный новостями о кражах в соседнем доме. Но Виктория не ожидала, что всё зайдёт так далеко.
— Зачем в коридоре? — тихо спросила она, увидев мигающий диод на стене.
Андрей с горящими глазами объяснил:
— Они проникают через окна, через двери. Я слышал, что даже коридор может быть точкой взлома. Я не могу рисковать, Лика… После того случая пять лет назад, когда меня обокрали в другой квартире, я живу в страхе.
Виктория (мысленно):
«Да, я помню, что у него украли ценные вещи, и он был в шоке. Но разве установка камеры дома — это не перебор?»
Однако она решила: пусть будет у входной двери. Если так будет спокойнее мужу…
Через неделю Виктория, войдя на кухню, вздрогнула, заметив на шкафчике ещё один объектив. А в спальне, случайно задев штору, она обнаружила ещё одну «малышку». К горлу подкатил неприятный комок.
— Андрей, — обратилась она вечером, — мы договаривались о коридоре, а теперь у нас камеры на кухне, в гостиной и даже в спальне?! Это уже слишком!
Он пожал плечами, запустил приложение на телефоне и гордо показал:
— Видишь? Я могу подключиться и видеть всё в режиме реального времени. Если вдруг произойдёт взлом, я сразу вызову полицию. Это безопасность для нас обоих, Лика.
Виктория почувствовала дрожь:
— Но тогда… когда я сплю, переодеваюсь… ты всё можешь видеть? Это… жутко!
Андрей отвёл взгляд, потом едва слышно сказал:
— Я не собираюсь «подглядывать» за тобой. Но раз уж я боюсь краж, то хочу быть уверен, что ни один вор не проскользнёт незамеченным. Пойми меня: я не хочу повторения той травмы, когда меня обокрали… я тогда чуть не лишился всего.
Слова звучали искренне, но Виктория не могла избавиться от чувства беспокойства: «Он мог включить камеру в любой момент…»
Ночью Виктория лежала в кровати, уставившись в полумрак. В углу потолка тускло мерцал крошечный зелёный огонёк — индикатор записи. Ей казалось, что на неё смотрит чужой глаз, лишающий её сна.
Виктория (мысленно):
«Он обещал не подглядывать, но кто знает… Может, он включил трансляцию и сейчас смотрит, как я ворочаюсь?»
На следующее утро у неё опухли глаза от недосыпа. Андрей, застёгивая рубашку, вздохнул:
— Лика, ты опять не выспалась?
— Да… Эти камеры как будто не дают мне забыть, что я под наблюдением.
— Пойми, это временно, пока район опасен.
Но Виктория чувствовала, что Андрей уже не собирался снимать камеры. Он всё больше «подпитывал» свою паранойю, читая новости о взломах.
Через несколько дней Виктория сидела на кухне и разговаривала по телефону со своей подругой Алисой:
— Да, у нас везде камеры… Мне дико некомфортно. Я не хочу, чтобы кто-то случайно услышал наш личный разговор…
Она ещё не знала, что в некоторых камерах был встроенный микрофон. Андрей, проверяя систему удалённо, вдруг услышал в наушниках: «…не хочу жить так, будто меня снимают 24 часа в сутки…»
Когда вечером он косвенно упомянул её разговор — «Ты ведь говорила подруге, что не можешь так жить, да? Ну, извини, но это для нашей же пользы!» — Виктория поняла, что он действительно слушал, что она говорила. Страх и злость смешались, сердце забилось чаще:
— Ты… подключался и слушал? Это же моё личное общение!
Андрей загляделся в пол:
— Ну, я случайно услышал, ничего такого… Не раздувай из мухи слона.
Виктория была потрясена: «Это не просто безопасность, это контроль…»
Виктория, всё ещё надеясь на компромисс, решила устроить «спокойный разговор» за ужином. В воздухе витал привычный запах жареной рыбы, на столе стоял салат — всё вроде бы было уютно. Но Андрей, видя её задумчивый вид, спросил:
— Что случилось?
Она собрала волю:
— Андрей, я понимаю твою фобию после прошлой кражи. Но прошу: убери камеры из спальни, из кухни, оставь только у входной двери. Я… правда не могу иначе. Я чувствую себя как под колпаком.
Он нахмурился:
— Лика, я не хочу разделять систему на части. Все камеры связаны, я настроил зоны обнаружения… И ты же понимаешь, что окно в спальне — уязвимое место. Если вор залезет…
Она вскипела:
— А ты думал о том, что, пока «вор не залез», я сама чувствую себя воровкой?! Я не могу свободно ходить, разговаривать. Это убивает наш брак!
Андрей (мысленно):
«Неужели моя жена не ценит моих усилий? Я сам не хочу, чтобы она мучилась, но лучше так, чем рисковать. Меня ведь тогда ограбили, я не спал спокойно…»
Он устало ответил:
— Извини, но камеры останутся. Это мой дом, я хочу быть спокоен.
Ночью Виктория снова не могла уснуть. Под эти тревожные мысли она пошла в гостиную за водой. Она замерла, увидев на столе раскрытый ноутбук, на котором шла прямая трансляция из их спальни. Андрей забыл закрыть вкладку.
— Что за… — выдохнула она, чувствуя, как пульс бьёт в висках. Он действительно смотрел на неё в прямом эфире? Или, может, это просто было включено?
Она поняла, что невозможно жить дальше, когда за тобой так следят. И на следующее утро устроила серьёзный разговор:
— Андрей, всё. Либо ты снимаешь камеры, либо я не могу. Я уже всё сказала.
Он резко:
— Послушай, не указывай мне, как защищать наш дом. Я уже говорил: не сниму.
Виктория (мысленно):
«Значит, он готов потерять меня, лишь бы не потерять эти проклятые камеры?»
Глаза защипало, к горлу подступили слёзы. Она дала ему время до вечера, но понимала, что он не передумает.
Вечером, когда Андрей вернулся, Виктория уже собирала документы и одежду в сумку. Он вошёл в спальню, увидел её с большой дорожной сумкой и напрягся:
— Ты что, серьёзно уходишь из-за какой-то камеры? — в его голосе звучали раздражение и растерянность.
— «Какой-то»? — её голос звенел от горечи. — Это весь наш дом! Я на каждом шагу под наблюдением. Не говоря уже о том, что ты подслушиваешь меня, когда меня нет дома… Это хуже, чем если бы вор однажды забрался в окно!
Андрей тяжело вздохнул, чувствуя внутреннюю боль, но не меняя позицию:
Андрей (мысленно):
«Я не могу… Моя тревога сильнее. Если я буду жить без камер, с уязвимыми окнами, мне будет сниться, что всё снова вынесли…»
Он проговорил тихо:
— Мне жаль, но я не могу убрать систему. Не волнуйся, это моё решение, и я приму все последствия.
— Ну и вынося, — дрожащим голосом ответила она, застёгивая молнию на сумке. — Пока ты «выносишь» это, меня уже не будет рядом.
Виктория, сдерживая слёзы, вышла из квартиры. Андрей машинально потянулся за ней, но остановился на пороге. В коридоре, как всегда, мигала камера, которая теперь смотрела на него, одинокого. Дверь закрылась, и на мониторе осталось пустое пространство.
Через час Андрей сидел за столом, перед ним была панель с «видеокамерами»: гостиная, кухня, спальня, коридор. Все комнаты пусты. Только он один.
Андрей (мысленно):
«Зачем мне эта слежка, если никого не осталось, кого нужно оберегать… Лика ушла. Я потерял жену, но могу гордиться своей “безопасностью”. Чёрт!»
Он понял, что не слышит привычного голоса жены, не слышит её шагов. Камеры транслировали тихие пустые комнаты, подтверждая: никто больше не живёт в этом доме, кроме него и его страхов. И этот страх «а вдруг нападут?» оказался настолько велик, что разрушил его брак.
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.
