Для русского народа стало большим благом известие о том, что 27 марта 1462 года закончилось сложное и противоречивое правление Василия II Тёмного – этот московский правитель только то и делал, что множил междоусобицы, много раз терял отцовский престол и каким-то чудом снова обретал его. В том числе благодаря заигрыванию с ордынскими ханами и искусным подковёрным играм с привлечением к конфликту с галицкими князьями сторонних удельных правителей. А потому Василий Васильевич мало чем был похож на своего деда – легендарного Дмитрия Донского и своими ошибками, можно сказать собственноручно, «притормозил» избавление Руси от ордынского владычества. А ведь мог, ибо уже в его пору Золотая Орда окончательно развалилась, а Большая Орда «трещала по швам», снедаемая изнутри постоянными междоусобицами, заговорами и убийствами.
Благо, что Василий Васильевич сделал правильный выбор и отдал престол своему сыну – Ивану Васильевичу, который с самого раннего возраста был погружён в суровую борьбу, испытания и интриги, а потому действительно понимал в государственных делах.
Молодой княжич появился на свет в 1440 году. А когда во время очередного заговора отец потерял зрение (его лишили глаз люди Дмитрия Юрьевича Шемяки), всего в 10-летнем возрасте сел подле своего батеньки, чтобы в прямом смысле слова «стать его глазами».
Иван Васильевич и его брат Юрий Васильевич очень хорошо запомнили момент ослепления отца. Просто потому, что так же пострадали от заговора и едва унесли ноги, в последний момент сбежав к родным.
Княжичи взрослеют рано. И уже в 12 лет Иван Васильевич был обвенчан с дочкой тверского князя Бориса Александровича, который, несмотря на давнюю историю конфликтов Москвы и Твери, поддержал московского правителя, в очередной раз лишившегося трона и вмешался в противостояние с галичанами на его стороне. А потому вполне себе мог рассчитывать на установление важной династической связи, которая была выгодна ему, но невыгодна Москве.
Между тем, закаляясь в невзгодах, Иван Васильевич взрослел. И иностранный путешественник описал его худощавым, красивым и очень высоким юношей, который постоянно сутулился, за что и получил своё первое прозвище – «Горбатый». Однако из «Горбатого» вырос правитель совершенно новой формации, в виду чего Иван IIIприобрёл другое прозвище – «Грозный», под которым задолго до своего внука – Ивана IV, вошёл в российскую историю.
У Ивана III не от хорошей жизни появился очень жёсткий характер. Однако дар дипломата и политика – это то, что было присуще княжичу с самого раннего возраста. А потому, когда отца не стало, Иван Васильевич прекрасно понимал, что ни о каком избавлении от ордынского ига не может быть и речи, пока Русь раздроблена на удельные княжества, которые вели самостоятельную политику. И определив свою главную цель – собрать как можно больше земель под своей рукой, новый правитель немедленно взялся за реализацию сложного и длительного плана.
Кое-какие удельные земли присоединялись лаской и по полюбовному согласию. Например, Ростовское и Ярославское княжества. Кое-какие земли присоединялись после непродолжительного конфликта, когда преимущество Москвы было настолько очевидным, что «трепыхаться долго» не было ни сил, ни возможности, ни желания. Так, к Московскому княжеству присоединился Брянск и Чернигово-Северская земля.
После произошла короткая серия успешных походов на северо-восток Русских земель – Московское княжество приросло Югорской землёй по берегам Печеры и Вяткой. А московская власть дотянулась до Урала – ранее недосягаемой горной цепи на границе с неведомыми землями неисследованной Сибири.
Долгое время главным противником Москвы оставался Великий Новгород. Но Новгородская земля уже давно прошла апогей своей силы и развития, а потому сдавалась неотвратимо, пусть и не сразу. Можно сказать, что первый акт насильственного присоединение – это отнятие у самого северного княжества Пермской земли в 1472 году. И при этом, что важно, Иван Васильевич практически никогда не покидал Кремль, не вставал во главе полков, а ратные дела доверял исключительно проверенным воеводам, которые всё быстрее становились профессиональными полководцами. Да и московская армия становилась всё сильнее и уже умела побеждать «не числом, а умением», так как к военному делу привлекались исключительно специалисты, только то и делавшие, что упражнявшиеся с пищалью и с холодным оружием.
Забегая вперёд скажу, что не покидая Москвы, Иван Васильевич смог увеличить подконтрольную ему территорию в 6 раз! И избавил Русскую землю от ордынского владычества, чего пришлось ждать почти 300 лет после небывалого разгрома 1237-1241 года.
Победа над Великим Новгородом стала важной страницей общероссийской истории. Так, именно такая форма правления, как самодержавие победила древнейшую республику в пространстве средневековой Руси. А это означало, что отныне и присно именно цари (и императоры) решали судьбу нашего государства. Но как уже сказано выше, Новгород сдался далеко не сразу.
Новгородцы не могли не чувствовать увеличивающуюся опасность со стороны Москвы. А потому в какой-то момент времени попросились под руку Казимира IV – польско-литовского короля, который охотно откликнулся на призыв жителей тех земель, которые давно хотел присоединить к своим владениям. Но Иван III по очень многим причинам не мог допустить оного (в том числе из-за союзнических отношений сильнейшего ордынского хана Ахмата и польско-литовского короля). А потому использовал заключённый новгородско-польско-литовский договор как повод для нападения, напомнив о том, что когда-то давным-давно новгородцы присягали на верность владимирским князьям, к династической ветви которых как раз и относился действующий московский правитель.
В ту суровую пору в Новгороде присутствовала какая-то немногочисленная боярская фракция, которая хотела воссоединения с Москвой. Но «первую скрипку» играл совсем другой исторический персонаж. Вернее играла, ибо Марфа Борецкая была ярой противницей Московского княжества. И её ненависть тем более усилилась после смерти в одном из сражений собственного сына Дмитрия.
Это сокрушительное поражение, в котором погиб Дмитрий Борецкий, состоялось 14 июля 1471 года. В Битве на реке Шелони, несмотря на то, что новгородское войско кратно превышало по численности московское, именно оно было рассеяно в пух и прах, так как представляло собой иррегулярное ополчение, которое ничто не смогло сделать с профессиональными и закалёнными полками. Всех захваченных знатных новгородцев казнили как пособников Казимира IV, а договор, насильно заключённый в деревеньке Коростынь, фактически устанавливал полный контроль Москвы над северными территориями.
Новгородцы ещё попытались поднять голову и скрытно заключить мир с могущественным соседом. И это привело к страшному следствию – 23 ноября 1475 года в столицу северных земель прибыл лично Иван Васильевич, что уже говорило об экстраординарности ситуации. После чего принялся лично «перебирать людишек» (устраивать суд), вычищая всех несогласных в среде новгородской знати.
И всё-таки новгородцы запомнили суд 1475 года. И доносчики донесли в Москву, что в городе снова растёт недовольство тяжёлой рукой Москвы и начинаются брожения. И снова Иван III покинул свои палаты и прибыл в непокорный город в 1477 году. И подступил с настолько грозной силой, что новгородская знать была вынуждена буквально вымаливать прошение, а любые вольности были искоренены на корню уже к 1478 году. В том числе вывозом сверхзнаменитого и важного символа этой земли – Вечевого колокола, который был забран в Москву.
Марфа Борецкая и её последователи сохранили жизнь. Но лишились всех званий, имущества и земель и вместе с несколькими тысячами граждан были переселены на окраины зарождающегося Русского государства. Эта практика – насильной депортации и ссылки, совсем скоро надёжно, прочно и надолго войдёт в набор методов и средств устрашения московских правителей. И с разной интенсивностью будет применяться вплоть до установления Российской Федерации.
Если вы внимательно следите за датами, то должны были обратить внимание на то, что разрешение «новгородской проблемы» произошло как раз за три года до свержения ордынского ига. И это лучшее отражение того, что в своих действиях и решениях Иван Васильевич имел какую-то свою дальновидность и непререкаемую расчётливость, так редко доступную обычному смертному.
К этому же времени Золотая Орда уже пала. И шёл активный процесс образования ханств – Сибирского, Астраханского, Казанского, Ногайского и Крымского. Формально, свою власть над русскими землями имела только Большая Орда. Но и её мощь слабла день ото дня. В том числе в виду длительного и очень кровопролитного противоборства с Крымским ханством, которое становилось всё сильнее и решительнее в своих действиях и поступках.
Русские дипломаты в то время уже ничем не уступали по хитрости «византийским учителям». А потому умело и точно использовали противоречия между правителями Орды и ханств, а также постоянно переманивали на свою сторону некоторых удельных татарских правителей.
Схема нарушилась в 1470-е годы, тогда, когда некий посол по фамилии Лазарев не смог договориться с новым ордынским правителем Ахматом о ненападении и даже был вынужден бежать из Орды, чтобы сохранить свою жизнь. С ответным визитом в Москву прибыл посол Бочук, который ультимативно потребовал от Ивана Васильевича уплатить «ордынский выход» (дань) за 8-летний период. Но Иван III уже был совсем не тем удельным князем, с которыми привыкли иметь дело восточные посланники. А потому растоптал ультиматум Ахмата и в 1476 году прервал отношения с Большой Ордой, что всенепременно должно было окончиться новым вторжением.
Почти 4 года потребовалось Ахмату на то, чтобы скопить под своей рукой достаточные силы. И в 1480 году довольно сильная армия выступила в поход.
К большому сожалению, беда не приходит одна. И в этот же год Ливонский орден осадил Псков, куда временно было переключено внимание московского правителя. Да и Казимир IV получил все необходимые сигналы от своего союзника Ахмата и готовился обрушиться на Русские земли с запада. Любой бы другой правитель впал в настоящее отчаяние в таком положении. Но не Иван Васильевич, который одной рукой усмирял смуту, начатую его братьями – Андреем и Борисом (окончили свою жизнь в заточении), а другой делал всё, чтобы не допустить одномоментного нападения со всех сторон.
Получилось достаточно хорошо. И в первый, и в последний раз в нашей истории Москва заключила союз с Крымским ханством, согласно которому хан Менгли-Гирей атаковал Польско-Литовское государство, чем сковал его силы и спас Русское государство от необходимости бороться сразу на два фронта. А потому прекрасно вооружённые московские полки, при пушках и множестве пищалей, выдвинулись в сторону реки Угры, навстречу ордынскому вторжению.
Всё лето и начало осени, противоборствующие силы находились по двум берегам реки, а то тут, то там вспыхивали бесконечные мелкие стычки. И нахождение Ивана III в Москве местные горожане, бояре и духовенство посчитали как слабость, несмотря на то, что государь был занят укреплением своей столицы на тот случай, если ордынцы всё-таки прорвутся через реку.
Чтобы усмирить народные волнения, 3 октября 1480 года Иван III прибыл в лагерь на реке Угре. Но предварительно вывез свою семью и казну в Белоозеро. Так, на всякий случай…
У ордынского воинства не было никакого шанса перейти водное препятствие – пищали стреляли намного дальше луков, а артиллерия доставала даже до самых отдалённых позиций. И потому, впустую неся потери вплоть до 11 ноября, силы вторжения повернули восвояси. В том числе потому, что так и не дождались подхода польско-литовских союзников.
Ахмата не стало уже в начале следующего года – 6 января его стан атаковал сибирский хан Ивак, устранив ещё одного могущественного противника Русского государства. И эта атака, как вы понимаете, предопределила и судьбу Сибирского ханства, которое покорилось уже во времена Ивана IV.
После избавления от ордынского владычества Иван Васильевич начал решать «тверской вопрос».
Как вы помните, по первому браку он был обручён с сестрой действующего тверского князя – Михаила Борисовича, что гарантировало ему хоть какую-то безопасность в отношениях с усиливавшейся Москвой. Однако решение Михаила Борисовича вступить в брак с внучкой Казимира IV было однозначно воспринято как предательство и желание передать тверской престол принципиальному противнику. И в этот же год московские войска появились под стенами Твери.
Тверские бояре были на стороне московского правителя. А потому город радостно растворил ворота, а Михаил Борисович был вынужден бежать в Литву. На тверской престол был посажен сын Ивана Васильевича – Иван «Молодой», что предопределило закат независимости и этого княжества.
Не удалось вернуть только Смоленск. Хотя попытки предпринимались. Но длительные боевые действия с Польско-литовским государством шли с попеременным успехом и закончились династическим браком литовского великого князя Александра (в будущем – короля) с одной из дочерей Ивана III, а также сложным миром, который остановил очередную войну 1500-1503 года.
К слову, первая супруга Ивана III – Мария Тверитянка, по очень «мутным» причинам покинула этот свет в 1467 году. Так как она была «невыгодна» московскому правителю многие шёпотом заговорили об отравлении княгини.
Так это или не так – сказать сложно. Но случилось то, что официально сделало Ивана III царём – к нему неожиданно прибыл некий грек Юрий, который рассказал московскому самодержавцу, что в далёком-далёком Риме живёт племянница последнего византийского императора – Константина Палеолога, которая не желает выходить замуж за мужа-католика. И после долгих размышлений овдовевший Иван Васильевич выразил согласие на новый брак, который состоялся 12 ноября 1472 года. А это ещё больше укрепило статус Москвы как «Третьего Рима», так как род Рюриковичей совершенно официально переплёлся кровными узами с родом Палеологов – последних правителей сгинувшей империи.
Закончить эту историю хочу тем, что именно при Иване Васильевиче III Россия обрела свой главный и самый узнаваемый символ – двуглавого орла, первые изображения которого появились в 1497 году. Эта могучая птица, держащая в лапах государственные регалии, смотрела на Запад и Восток и как бы подчёркивала своё главенствующее положение и в Европе, и в Азии.
Иван III окончил свой жизненный путь в 1505 году. Но задолго до этого объявил своим наследником сына Марии Тверитянки – Ивана Молодого. Но он погиб при невыясненных обстоятельствах в 1490 году. И очень велика вероятность, что от рук людей, подосланных Софьей Палеолог. Однако московский правитель имел какой-то свой план на далёкое-далёкое будущее, ибо следующим властителем был назначен его внук – Дмитрий Иванович (сын Ивана Молодого), а не сын Василий – ребёнок от византийской принцессы. Однако ещё при жизни, под давлением широкого круга лиц и своей «римской супруги», московский царь передумал и следующим правителем стал Василий III. Дмитрий Иванович же окончил свои дни в тюрьме в 1509 году, как очень опасный противник действующего московского правителя…
С уважением, Иван Вологдин
Подписывайтесь на канал «Культурный код», ставьте лайки и пишите комментарии – этим вы очень помогаете в продвижении проекта, над которым мы работаем каждый день.
Прошу обратить внимание и на другой наш проект - «Серьёзная история». В этом проекте будут концентрироваться статьи о других исторических событиях.
